Бюро добрых дел - Михаил Еланов

еще ни разу не смотрел на закат Солярия в такой романтической обстановке.

В зале для посетителей представительства Тусы был ажиотаж. Около пяти семей общались со служащими.

Жак прошел помещение насквозь. На него практически никто не обратим внимание. Эта смена его знала, да и заняться им было чем.

На входе в офисную часть стоял уже знакомый обезьяноподобный охранник. Он поздоровался с Жаком кивком головы и потерял к нему интерес.

Жак переоделся у шкафчика и направился на крышу.

В закутке сидела Жанна. Стол был накрыт разными вкусностями.

— Посмотри, какая прелесть, — она показала на заходящий Солярий.

Жак сел в соседнее с ней кресло. Был красивый теплый вечер. Внизу, в траве что-то стрекотало. Город постепенно отходил от дневной суеты. Наступало время любви и отдыха.

— Как прекрасно, — Жак налил себе немного сока. Напитки покрепче ему было нельзя — скоро опять за руль или за штурвал. — Так бы сидел и сидел.

— Да, в этом что-то есть.

А потом они сидели просто молча. Поглощали пищу. Смотрели на закат. Затем любовались звездами.

Два часа пролетели незаметно. Жак и Жанна поцеловались и встали из-за стола.

— Знаешь, я раньше думала, что у тебя очень простая работа — сел в корабль, полетел туда, полетел сюда.

— А на самом деле?

— На самом деле я могла уже пойти домой, посмотреть какой-нибудь фильм, лечь спокойно поспать. А нужно бежать, лететь.

— Одним словом романтика, — подытожил Жак. И выпалил четверостишье:

И снова к звездам, снова нет покоя.

Снова по планетам. Счастье не простое.

Взлет и все осталось сзади, как в тумане.

Новые планеты, нас с тобою манят.

— А у тебя уже лучше получается, — оценила его импровизацию Жанна.

Они прошли по опустевшим коридорам здания в раздевалку. Рабочий день окончен.

Около одного из шкафчиков переодевался Рено. Увидев руководителя, он перестал застегивать рубашку и подошел к Жанне.

— Здравствуйте мадам. Мне доложили, что Вы где-то здесь. Но просили не беспокоить.

— Здравствуй Александер, — с ударением на последний слог, поздоровалась Жеро, — Ты готов принять большую черепаху?

— В смысле?

— В прямом, я хочу попробовать себя в другом месте, а офис передать тебе.

Эта новость ввела зама Жанны в ступор. Он понимал, что она не вечна на этой должности и через несколько лет уйдет дальше по карьерной лестнице. Но чтобы так быстро. Вместе с тем здоровый карьеризм у него всегда присутствовал. И это известие давало шанс на ускорение продвижения.

— Я готов, мадам.

— Вот и славненько. Тогда пока поруководи как зам, но будь готов в течение недели все принять. Никуда не уезжай.

— Хорошо, мадам.

За время их диалога Жак успел переодеться, сидел в стоящем тут кресле и любовался своей дамой со стороны. Только теперь он понял, что вблизи он рассмотрел ее со всех сторон, а вот так издалека ее не видел. Как ей был к лицу этот почти клоунский наряд…

Александер закончил переодеваться, попрощался и ушел. Жанна стояла рядом с Жаком в идеально выглаженном костюме:

— Ну что? Вперед, к победе?!

— Ура! — Жак поднялся с кресла и пара пошла к выходу.

На улице был теплый, слегка липкий, из-за влажности, вечер. На маленьких улочках стояла тишина. На улицах покрупнее еще оставалась вечерняя суета. Люди шли в магазины, кафе, рестораны, кинотеатры. Жизнь кипела. Она была интересная. Но одновременно надоедливая.

Раньше Жанна любила также после работы купить что-нибудь пусть не такое нужное, но милое сердце. А премьеры фильмов, спектаклей. Уютная атмосфера кафе и маленьких ресторанчиков. Как это все нравилось. Первое время…

Потом это все стало надоедать. Физкультурой она занималась на работе. А что-то новое здесь придумать не представлялось возможным. Появилось новое увлечение — лежание на диване и просмотр фильмов дома. Для того чтобы не напрягаться, она купила стереоочки и смотрела кино, лежа в любимой позе. Иногда так и засыпала. Со временем она заметила, что количество жиров в организме добавляется. И та идеальная фигура, которой она добивалась и от себя, и от подчиненных уходит. И в том, что она решила все поменять, был выход. И, как ей казалось — единственный.

Ремю увидел ее задумчивость.

— Жанна, что за мысли? — вопрос Жака вывел ее обратно в реальность.

— А? — она очнулась от своих дум. — Так, размышляю о смысле бытия.

— А ты философ.

— Может быть. Вот скажи мне, в чем смысл этой суеты?

— Какой?

— Вот всей этой, — Жанна круговым движением рук показала на светящиеся заведения и бегущую толпу.

— Да никакой. Просто бессмысленная суета. Я давно уже в ней не участвую.

— А я раньше ее любила. Пока она мне не надоела.

— Да, знаю, потом диван, телевизор.

— Ну, стереоочки еще…

— Пусть стереоочки. И романтики не осталось.

— Совсем не осталось.

— Тогда в путь, к романтике, — Жак рукой указал в сторону площадки, на которой стояли спускаемы блоки «Пегаса».

Около контейнеров находились Франсуа и таможенник. Жак подумал: «Странно сегодня другой, но этого я тоже знаю». Мужчины о чем-то тихо беседовали.

— Босс, все готово, — сказал администратор.

— Спасибо, — Жак подошел к таможеннику, подписал бумаги. Чиновник попрощался и удалился.

— Шесть контейнеров на Гилиос, — продолжил Франсуа, — два пассажирских, как заказывали. Вы будете грузить еще два пустых до комплекта?

— Нет, я лучше эти расставлю.

Жак попрощался с помощником и, пропустив Жанну вперед, вошел в кабину.

— Понеслось, — произнес Ремю и отдал команду на подъем контейнеров.

Когда загорелся зеленый индикатор, Жанна нарушила молчание.

— Тебе понравился сегодняшний вечер?

— Очень, особенно ужин на закате.

— А что дальше?

— А дальше — Мёбиус. Сходишь, искупаешься, а я пока слетаю к этим извращенцам — неварцам.

— Нельзя по действиям одного правителя судить обо всем народе. Ведь многие законы были приняты после избрания президентом этого Боэнопарта.

— А ты откуда знаешь?

— Я общалась с бывшим черепахой Наварры. Он все в подробностях рассказал. Как было до, как им поставили ультиматум — убыть в течение суток. Как об этом всем отзываются его друзья, оставшиеся там и иногда выбирающиеся, конечно с трудом, в цивилизацию.

— Ну не знаю, возможно, это так. Тогда почему они его не сбросят или не запросят помощи в международных организациях?

— Ты же сам знаешь правила. Если это будет группа лиц, их никто не будет слушать. Наоборот, обвинят в сепаратизме, экстремизме и многом чем еще. А чтобы собрать большую толпу нужно очень постараться, чтобы тебя не арестовали.

— Да и обыватель, которому условия более-менее, не пойдет на баррикады, — закончил фразу Жак.

— Конечно. Ладно, хватит об этом, давай