Рай. Том 1 - Джудит Макнот

— Взгляни на эту стройную красотку вон там! Всякий другой подумал бы, что речь идет о женщине. Всякий, кроме Мэтта. После смерти жены единственной любовью О'Хары стали машины.

— Принадлежит одному из операторов, которые явились сюда с этой бабой, Уолтере.

Красотка оказалась красным «кадиллаком»с откидным верхом 1959 года выпуска.

— Посмотри на эти шары! — продолжал О'Хара, имея в виду фары «кадиллака», но при этом выглядел изнывающим от похоти тинейджером, любующимся центральным разворотом «Плейбоя». — Вот это формы, Мэтт! Так и хочется погладить, верно?

Он подтолкнул молчаливого компаньона локтем:

— Видел когда-нибудь красивее?

Мэтта спасло появление сценаристки, вежливо объяснившей, что все готово и съемочная бригада ждет в гостиной. Интервью, катившееся по проторенной дорожке, продолжалось почти час, когда дверь внезапно открылась и в комнату вошла женщина; идеально красивое лицо освещала чарующая улыбка:

— Мэтт, дорогой, ты вернулся! Я.

Присутствующие замерли. Сотрудники канала Эй-би-си молча таращились на незваную гостью, Барбара забыла об очередном вопросе. Мерил Сондерс уверенно шагнула вперед. Прозрачный красный пеньюар выглядел так соблазнительно, что заставил бы смутиться самого завзятого бабника.

Но команда из Эй-би-си уставилась не на тело, а на лицо Мерил, лицо, украшавшее теле — и киноэкраны всего мира, лицо, чья девическая прелесть и чистосердечные религиозные верования сделали ее идолом всей Америки Подростки любили ее за хорошенькое личико и молодость, родители — за то, что она подавала прекрасный пример их детям, а продюсеры — за несомненный талант и огромные прибыли, которые приносил каждый ее фильм. И не важно, что в двадцать три года Мерил обладала ненасытными сексуальными аппетитами: сейчас ее появление было встречено потрясенным молчанием, и даже Мэтт чувствовал себя так, словно совратил Алису в Стране Чудес.

Но Мерил, как настоящая профессионалка, опытная актриса, не растерявшись, вежливо улыбнулась безмолвствующим телевизионщикам, мило извинилась перед Мэттом за несвоевременное появление, повернулась и вышла со скромным достоинством первоклассницы в передничке, ученицы монастырской школы, что делало честь ее актерским способностям, поскольку почти несуществующие алые трусики открывали ягодицы упругой попки, ясно видимой через пылающий шелк прозрачного пеньюара, драпирующего гибкое тело.

На лице Барбары Уолтере словно в зеркале отражались противоречивые эмоции, и Мэтт приготовился к неизбежному граду нескромных, назойливых вопросов, касающихся Мерил, жалея только, что ее тщательно, с таким трудом создаваемый имидж теперь наверняка будет уничтожен. Но миссис Уолтере спросила только, часто ли гостит Мерил Сондерс у мистера Фаррела. Мэтт ответил, что она любит жить в его доме в отсутствие хозяина, а это бывает нередко.

К его удивлению, журналистка, казалось, приняла столь уклончивый ответ и вернулась к теме, которую обсуждала перед появлением Мерил. Слегка наклонившись вперед, она продолжала:

— Каково ваше мнение относительно насильственного поглощения одних компаний другими?

— Думаю, эта тенденция лишь возрастет, пока не будут выработаны соответствующие законы и постановления.

— А «Интеркорп» по-прежнему планирует поглощать все новые компании?

Вопрос коварный, но вовсе не столь уж неожиданный, и Мэтт ловко обошел его:

— «Интеркорп» всегда заинтересована в приобретении новых компаний, чтобы содействовать их и нашему росту.

— А если руководство компании не желает этого?

— Это риск, на который всем нам приходится идти, даже «Интеркорпу», — вежливо улыбнулся Мэтт.

— Но для того чтобы захватить такой гигант, как «Интеркорп», потребуется другой, отнюдь не меньший. Кто-нибудь застрахован от насильственного слияния с вами: друзья, приятели и так далее? То есть, — пошутила она, — не может так случиться, что Эй-би-си окажется очередной добычей «Интеркорпа»?

— Объект попытки захвата называется целью, — сухо пояснил он, — не добычей. Однако, чтобы успокоить вас, могу заверить: пока «Интеркорп» нацелилась вовсе не на Эй-би-си.

Барбара рассмеялась и тут же улыбнулась Мэтту привычной профессиональной улыбкой представителя прессы:

— Не можем ли мы теперь поговорить о вашей личной жизни?

Тщательно скрывая раздражение за бесстрастной маской, он, в свою очередь, осведомился:

— Никак нельзя помешать вам? Еще шире растянув губы в улыбке, Барбара покачала головой и начала:

— За последние несколько лет у вас было несколько страстных романов с кинозвездами, и даже с самой Марией Кальварес, наследницей судоходной компании. Существовали ли эти широко разрекламированные романы на самом деле или просто придуманы репортерами?

— Да, — коротко и невразумительно ответил Мэтт. Барбара Уолтере весело рассмеялась, оценив его уловку, но тут же стала серьезной:

— Как насчет вашей женитьбы? Можем мы поговорить об этом?

Мэтт был застигнут врасплох настолько, что на мгновение лишился дара речи.

— Простите? — выдавил он наконец, не в силах поверить, что правильно расслышал журналистку. Не желая поверить этому. Никто, ни один человек не смог раскрыть его тайну, узнать о той короткой, несчастливой женитьбе на Мередит Бенкрофт одиннадцать лет назад.

— Вы никогда не были женаты, — пояснила Барбара. — И я хотела бы знать, не собираетесь ли вы вступить в брак в ближайшее время.

Мэтт, немного успокоившись, невразумительно ответил:

— На свете все бывает.

Глава 13

Ноябрь 1989 года

Толпы чикагцев неспешно текли по Мичиган-авеню, наслаждаясь необычно мягкой для поздней осени погодой. Дорогу им то и дело преграждали любопытные, столпившиеся у витрин универмага «Бенкрофт энд компани», эффектно украшенных к Рождеству.

За годы, прошедшие с открытия в 1891 году, универмаг превратился из причудливого двухэтажного кирпичного строения с желтыми куполообразными тентами над окнами в четырнадцатиэтажное здание из мрамора и стекла, занимающее целый квартал. Но, несмотря на бесчисленные перемены, которые претерпел «Бенкрофт», одно осталось неизменным: два швейцара в темно-бордовых с золотом ливреях стояли, подобно средневековым стражникам, у главного входа в универмаг. Этот маленький штришок немного старомодной элегантности вот уже много лет оставался свидетельством присущих лишь «Бенкрофт» достоинства и гостеприимства.

Два престарелых швейцара, яростно соперничавших до такой степени, что годами не разговаривали друг с другом, все то время, что трудились вместе, исподтишка наблюдали за прибытием черного «БМВ», причем каждый молча внушал водителю остановиться с его стороны.