Воскресное утро - Михаил Алексеев

Кстати, Сталин не стал придумывать ничего нового и, просто, использовал информацию потомков в вопросе реорганизации управления государством в военное время. Был, как и в той истории, образован ГКО, что повысило оперативность в принятии и выполнении решений. Так же Сталин предоставил Молотову право объявить о начале войны 22 июня. Сам решил выступить, как и было — 3 июля. Он надеялся, что к этому времени тенденция различий проявятся уже основательно, и он с твердой уверенностью сможет сказать народу — «Враг будет разбит! Победа будет за нами!»

Была идея опубликовать в газетах план «Ост», для мобилизации народа на отпор врагу, но решили это сделать тогда, когда станет понятным, что план «Барбаросса» окончательно провалился. Заодно и его решено было напечатать — пусть ищут, кто их предал.

А завтра должна вступить в войну Финляндия. Что ж? Для нас это не будет неожиданностью. И они об этом знают.

24 июня 1941 года. Война в воздухе

Утром, 24 июня для 1-й ВА начался новый этап воздушной войны в оборонительной операции Западного Фронта — после завоевания превосходства в воздухе наступил черед бомбардировочной и штурмовой авиации. Противодействовали им оставшиеся истребители Ме-109 и Ме-110. Немцы сначала атаковали советские бомбардировщики с оглядкой, ожидая появления «быстрых дьяволов», однако они не появлялись и немецкие летчики осмелели. Добраться до бомбардировщиков и штурмовиков им удавалось редко, в связи с тем, что каждый полк прикрывался как минимум полком истребителей плюс в ходе боя на помощь им приходили еще эскадрильи и даже полки. Но немцы были счастливы сражаться пусть и многократно превосходящим их противником, но которого можно было сбивать. Надежды сбить хотя бы одного «дьявола» у большинства угасла — слишком велико было преимущество его над «мессершмиттом».

А Первому Особому иап была поставлена задача оказать помощь Северо-Западному Фронту. Метод борьбы теперь уже с Первым Воздушным Флотом остался прежним — МиГи сами искали, находили и разгоняли колонны бомбардировщиков, указывались лишь ключевые точки Фронта, где особо была активна авиация противника. Особенно нуждался в помощи гарнизон окруженной военно-морской базы Лиепая. Ввиду того, что этот пункт находился на пределе радиуса действия МиГов, пришлось даже истребители отправлять туда с подвесными баками. На северо-западное направление пришлось выделить и 6 разведчиков. Похоже, что информация о «дьяволах» дошла и до этого Флота — бомбардировщики после первой же атаки сбрасывали бомбы и на бреющем пытались уйти на запад. Истребители попытались было сопротивляться, но после первых же неудачных опытов последовали примеру бомбардировщиков. Судя по массовости таких примеров — это было решением немецкого командования.

24 июня 1941 года. Штаб Западного Фронта. Война на земле

Жуков писал приказ. Ночью, анализируя поступающие доклады от командующих армиями Западного Фронта, он лично наносил на свою карту оперативную обстановку. Безусловно, эту работу мог сделать офицер оперативного управления штаба, что и входило в его обязанности, но Жуков любил карты. Он знал, что видит их не так как видят большинство людей. Обычно человек видит плоскую поверхность с населенными пунктами, реками, лесами и только в интересующих их местах он, приглядываясь, определяет высоты и низины. Он же видел все сразу и в объеме. И это позволяло ему быстро и безошибочно определять слабые и сильные места позиций. Но еще в момент затачивания карандашей и нанесения обстановки он любил размышлять. И вот сейчас, обозначая оборонительные позиции правого фланга 3-й армии, он пришел к весьма неприятному выводу. Неприятному, потому что, даже обладая всей информацией от потомков, о которой ни один командующий и мечтать не мог, он не смог, тем не менее, сдержать немцев, лишенных воздушной поддержки, в самом слабом своем месте на срок больший, нежели в той истории. Сильны немцы! И сильны даже не только своим оружием, сколько организованностью, слаженностью и оперативным мастерством офицерских кадров на всех уровнях — от роты до Группы Армий, выучкой и боевым опытом всех от солдата до генерала. Именно поэтому так неудержим их удар. Отличием было то, что еще держалось, обойденное справа и слева Гродно и левый фланг и центр армии перекатами отступал на восток, сохраняя порядок. Кстати, Гродно пора уже оставлять, иначе дивизия, обороняющая его, погибнет. А вот на правом фланге Гот, выписки из мемуаров которого лежали у него в сейфе, все равно сумел протиснуться в щель между его и Северо-Западным Фронтом. И мало что меняло то, что в той истории он попросту разгромил правый фланг 3-й Армии и левый фланг Северо-Западного Фронта, а тут — «протиснулся». Факт оставался фактом — сегодня он выходил на оперативный простор, обходя 3 Армию и весь Западный Фронт на правом фланге, несмотря на все предпринятые меры. Жуков помнил о плане Оганяна, но тот же план предусматривал: во-первых, всемерное ослабление 3-й Танковой Группы; и во-вторых, самое главное — войска Особого Корпуса еще не вышли на исходные позиции, и не закончено было инженерное оборудование оборонительных позиций севернее Минска. Планировалось, что Гот появиться на подступах к Минску не раньше чем через 10 дней.

«Странно! А быстрым называли Гейнца Гудериана! Или это он сам себе льстил? Я бы эту кличку дал Готу» — размышлял Жуков.

Остановить Гота перед Вильнюсом было нечем, он обогнал части 3-й Армии, которые по плану должны были отходить к этому городу, сдерживая его танки. Остались сутки до захвата столицы советской Литвы. И то эти сутки получаются за счет подрыва трех мостов через Неман. Но через сутки немцы переправятся, оборудуют или восстановят мосты и панцеры Гота ворвутся в Вильнюс. Преимущество в авиации и нанесение бомбоштурмовых ударов, конечно, снизит их темп наступления, но не сможет остановить. Значит, настало время бить их в самое слабое место. А самое слабое место у змеи это не голова, а хвост. Конечно, она может, и скорей всего укусит того, кто прищемил ей хвост, но для этого ей придется броситьсвою первоначальную цель и повернуть голову назад. А это время — то, что работает на нас. Рукой, которая должна схватить «змею» по хвосту мог быть только мех. корпус. В 3-й армии ее 11-й МК Мостовенко на эту роль не годился ни количественно, ни качественно. Его возможности ограничивались сейчас участием в сдерживающих боях в составе смешанных боевых групп.

Еще перед началом войны Жуков, зная, что 17 и 20 МК, числящиеся в резерве командующего Округом, таковыми являются лишь на бумаге, «обокрал» 10 Армию, отобрав у Голубева два корпуса — 6 мех. корпус генерал-майора танковых войск Хацкилевича — самый укомплектованный и многочисленный в округе; и в качестве пехоты был избран 6-й казачий кавалерийский корпус имени И.В. Сталина генерал-майора Никитина, в котором он сам когда-то проходил службу. Мех. корпус оставил 10-ой Армии самые старые танки без моторесурса и таким образом, уменьшившись количественно, приобрел бóльшую подвижность. А оставшиеся в составе 10-ой Армии четыре сотни танков успешно изображали весь корпус. Численность же самого корпуса упала с более чем в 1000 танков до 600, но это были реально воюющие танки, из которых более половины были новыми Т-34 и КВ. Так и возникла конно-механизированная группа Хацкилевича.