Сказания евангелистов - Зенон Косидовский

это Иоанн, которого я обезглавил; он воскрес из мертвых" (6:16). На этом фоне нетрудно понять, почему ученики Иисуса так охотно поверили в его воскресение. Это объясняется тем, что они принадлежали к своей эпохе и были во власти её понятий и представлений, а также, и прежде всего, их душевным состоянием после гибели любимого Учителя. Подавленные скорбью, отчаянием и угрызениями совести - ведь они отступились от него в самые тяжелые минуты его жизни, удрученные ослаблением веры в его миссию и невозможностью понять смысл его позорной смерти на кресте, они внезапно воспряли духом и возликовали:

Иисус воскрес!

Первой увидела его, должно быть, Мария Магдалина, особенно предрасположенная к подобным видениям. Иисус изгнал из нее в свое время семь демонов, из чего можно заключить, что она временами страдала каким-то психическим расстройством. Психологической науке известно, сколь заразительны такие видения. Произошла как бы цепная реакция, и Иисуса вскоре увидели многие его спутники. Весть об этих встречах с Учителем передавалась из уст в уста. Сердца его приверженцев наполнились надеждой. В такой полной нервного напряжения обстановке даже трезвые и уравновешенные люди часто поддаются внушению и перестают отличать субъективное от объективного, галлюцинации от действительности. Вероятно, именно тогда приверженцы Иисуса начали отождествлять его с мессией, предсказанным Ветхим заветом. В книгах пророков, особенно в пророчестве Исаии, они нашли все, что случилось с Иисусом в его жизни: что слуга Яхве будет отторгнут от живых людей, презренный и униженный, погибнет среди преступников, жертвуя жизнью за грехи человечества, но восстанет на третий день и будет жить между великими и сильными. Их, несомненно, вдохновляло и то, что сказано в пророчестве Осии: "Оживит нас через два дня, в третий день восставит нас, и мы будем жить пред лицем его" (6:2).

Таким образом, распятие оказалось не поражением Иисуса, а его победой, жертвой, заранее намеченной богом. Иисус скоро явится снова, чтобы завести на земле новый, справедливый порядок. Такова была "благая весть", которую с жаром распространяли первые христиане. И народ повсюду: в Иерусалиме и Антиохии, в Дамаске и Эфесе - воспринимал её с величайшей готовностью. Так возникли ростки будущей церкви - первые христианские общины. Чтобы правильно оценить имеющиеся в Новом завете сказания о воскресении, нужно учитывать их хронологию. Они не возникли одновременно, а создавались по очереди на протяжении без малого полстолетия. Самое древнее из них дано в первом послании Павла к коринфянам, написанном в 57 или в 58 году, то есть примерно четверть века спустя после смерти Иисуса, самое позднее - в Евангелии от Иоанна, относящемся к 90-м или 100-м годам. Как мы скоро увидим, каждое из сказаний - новая веха в процессе возникновения легенд об Иисусе. Относительно описания воскресения Христа евангелистами немецкий иезуит Гюнтер Шиве в статье, опубликованной в журнале "Ди штимме дер цайт" (апрель 1966 г.), говорит: "Сказание о воскресении евангелисты переписывали друг у друга, театрально развивая кое-какие туманные намеки, причем они без зазрения совести переиначивали и произвольно переделывали эти и без того мало правдоподобные истории, ставя их на службу своим теологическим, педагогическим и апологетическим целям". Таким образом, единственным источником, достойным внимания, является сообщение Павла, данное в упоминавшемся уже первом послании к коринфянам. В послании сказано: "Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши по писанию, и что он погребен был, и что воскрес в третий день по писанию, и что явился Кифе, потом двенадцати; потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили; потом явился Иакову, также всем апостолам;

а после всех явился и мне, как некоему извергу" (15:3-8). Отрывок, как мы видим, крайне сух, деловит и лаконичен. И все же в нем содержится много интересной информации. Прежде всего, поражает большое число людей/которым якобы явился Иисус. Этот перечень во многом противоречит версии евангелистов. Откуда у Павла эти сведения? Сам он не дает нам ответа на этот вопрос, ограничиваясь туманным заявлением, что "принял" их, не уточняя от кого. Он не ссылается на столь авторитетных свидетелей, как Петр или Иаков, с которыми он ведь должен был бы в свою бытность в Иерусалиме обсуждать это важнейшее событие. В христианской общине Коринфа нашлись скептики, не верившие в воскресение, и Павел пытается убедить их, направить на путь истинный. Что могло быть лучше для достижения этой цели, чем свидетельство отлично осведомленных и заслуживающих полного доверия апостолов? И раз Павел не воспользовался этим свидетельством, то у нас есть все основания полагать, что не они сообщили ему этот перечень, что он привел в своем послании анонимные слухи, ходившие в кругах христиан. Знаменательно и то, что в приведенном Павлом перечне не названа ни одна женщина. Там нет ни матери Иисуса, ни Марии Магдалины, ни других женщин, присутствовавших при этом событии согласно евангелиям. Поражает также в его рассказе полное отсутствие всех подробностей, столь драматически описанных евангелистами. Нет в нем ни слова о пустом гробе Иисуса, о со вершившихся там чудесах, о встрече с воскресшим Иисусом двух учеников из Еммауса, о Фоме Неверующем, коснувшемся раны Иисуса, о том, что воскресший Иисус ел с апостолами печеную рыбу, пребывал сорок дней на земле и, наконец, вознесся на небо на глазах у своих спутников. Мыслимо ли, чтобы Павел сознательно умолчал обо всем этом? Ведь у него не было никаких причин так поступить. И поэтому остается лишь предположить, что он просто ничего об этом не знал, поскольку все эти повествовательные детали - более поздние легенды, получившие распространение благодаря евангелистам. Павел, ничего не конкретизируя, говорит лишь кратко, что Иисус "воскрес", затем "явился" и ему, и ещё целому ряду лиц. По всей вероятности, здесь налицо явление массовой истерии, религиозного экстаза, сопровождавшегося видениями, и приверженцы Иисуса, пав жертвой собственных галлюцинаций, отождествили затем свои видения с действительным воскресшим Иисусом, то есть произошла конкретизация субъективных ощущений. Начало этого процесса нашло отражение в сказании о воскресении, данном в Евангелии от Марка. Там рассказано, что Мария Магдалина, Мария Иаковлева и Саломия, принеся благовония, чтобы помазать тело Иисуса, нашли гроб открытым и пустым. Внутри гробницы сидел какой-то юноша в белой одежде, заявивший им:

"Иисуса ищете Назарянина, распятого; он воскрес, его здесь нет" (16:6). Дальше юноша сказал, чтобы предупредили апостолов, что Иисус встретится с ними в Галилее. Однако женщины, охваченные ужасом, никому ничего не сказали. На этом кончается сказание Марка, ибо то, что мы читаем дальше (стихи 9-20), можно, называя вещи своими именами, считать обыкновенной фальшивкой. Этих стихов, именуемых в науке "клаузулой", нет, например, ни в Ватиканском, ни в Синайском кодексах. Да и по своему языку и стилю они резко отличаются от остального текста. Поэтому сегодня считается бесспорным, что этот отрывок более поздняя вставка. Её неизвестный автор бесцеремонно приписывает Марку вещи, которые ему и во сне не снились. По этой версии, Иисус явился сначала Марии Магдалине, затем двум не названным по имени ученикам, спешившим в свою деревню, и, наконец, одиннадцати апостолам. Поручив им идти по всему миру и проповедовать евангелие, сам он вознесся на небо и воссел одесную бога. Как мы видим, здесь полно мифологизации и теологии.

Итак, у Марка впервые появляется "пустой гроб", но он не преподносится ещё как явное доказательство воскресения Иисуса. Этот мотив, как мы убедимся, полностью используют лишь последующие евангелисты. У Марка нет ярко выраженных элементов сверхъестественного. У него мы встречаем in statu nascendi (В состоянии зарождения) цикл легенд, которые в следующих фазах своего развития будут все сильнее подчеркивать значение пустого гроба и реальность воскресения.

Однако пустой гроб как доказательство воскресения оказался палкой о двух концах. Узнав о нем, евреи тут же пустили слух, что ученики Иисуса украли его тело и спрятали в другом месте, то есть обвинили их в обыкновенном мошенничестве.

Отголоском этих слухов является сказание Иоанна, по которому Мария Магдалина, увидев, что камень отвален от гроба, побежала к Петру и другому ученику Иисуса со словами: "Унесли господа из гроба, и не знаем, где положили его" (Иоанн, 20:2). Когда затем ей явился Иисус, она не узнала его, ошибочно приняла за местного садовника и обратилась к нему со словами:

"Господин! Если ты вынес его, скажи мне, где ты положил его, и я возьму его" (20:15).

Родословная этого недоразумения зашифрована, очевидно, в другом отрывке Евангелия от Иоанна, где сказано: