Династия Рокфеллеров - Александр Фурсенко

Теперь легко судить о характере издания и его авторах, поскольку два из четырех проектируемых томов опубликованы. Они достаточно ясно показывают, что представляет на деле «свободный доступ ко всем архивам» и каков в действительности «совершенно беспристрастный и независимый коллектив», составленный из историков бизнеса.

Приведенные примеры вскрывают методы, которыми монополии воздействуют на формирование общественного мнения. В конечном итоге крупный капитал играет решающую роль в фабрикации идей и представлений, в формировании стандартной личности, которую убеждают отказаться от критики во имя «интересов нации». К этому лишь следует добавить, что видную роль в идеологической политике монополий продолжают по сей день играть «благотворительные» фонды крупнейших корпораций. Располагая миллиардными средствами, они приобрели колоссальное влияние на систему образования, высшие учебные заведения и научные центры, религиозные организации, литературу, кино и другие средства массового общения. «Благотворительные» фонды являются мощным рычагом управления общественным мнением и формирования идей. Они представляют весьма характерную форму идеологического воздействия.

Кроме того, именно филантропическая деятельность магнатов капитала стала одним из главных аргументов в попытках их оправдания. Историки монополистического капитала заявляют, что благотворительность — имманентно присущее руководителям американского бизнеса свойство, которое следует рассматривать в неразрывной связи с их промышленной и финансовой деятельностью. Не случайно в заглавии второго издания написанной Невинсом биографии Джона Д. Рокфеллера I значится «Промышленник и филантроп». Благотворительности посвящена в значительной степени и биография Джона Д. II, принадлежащая перу Р. Б. Фоздика, а также специально написанная им книга о «Фонде Рокфеллера»,[71] президентом которого он являлся с 1936 по 1948 г. Кроме того, в 1956 г. выпущены работы Ф. Эндрюза обо всех благотворительных организациях.[72] Особенно же следует отметить изданную в 1964 г. книгу Р. Шаплена в связи с 50-летием «Фонда Рокфеллера».[73] Богато оформленная и выполненная в духе рекламных изданий, она превосходит все, что было написано до сих пор, своей откровенно пропагандистской направленностью.

30 лет назад в США существовало около 250 «благотворительных» фондов, а в настоящее время их несколько тысяч. Но главную, ведущую роль по-прежнему играют фонды крупнейших корпораций, значительно усилившиеся в финансовом отношении и расширившие свою деятельность. Они контролировали и продолжают контролировать многие важные стороны интеллектуальной и политической жизни Америки.

Несколько лет назад, выступая перед собранием историков в Гарвардской школе предпринимательства, представитель Дюпона изложил целую программу, выполнения которой крупный капитал ожидает от общественных наук. Он заявил, что представляемая им корпорация извлекла большую пользу из работ ученых — физиков и химиков, а теперь нужно наладить «более тесные связи и лучшие отношения» с учеными-экономистами, социологами, историками и даже лингвистами. Он призывал активно защищать капиталистический строй от «радикалов» и «коммунистов». «Мы не претендуем на особую эрудицию, — говорил он, — однако наше знакомство с историей сделало для нас абсолютно ясным, что все крупные революционные движения рождались в умах мыслителей». И хотя представитель Дюпона далек от истинного понимания исторического процесса, ему нельзя отказать в классовом чутье, когда он заявляет, что революционные идеи чреваты опасностью политических потрясений. А «для положения вещей в Америке» это, по его словам, — «не тривиальная проблема». Нужно торопиться, чтобы противопоставить свои усилия критикам монополий и ликвидировать антимонополистические настроения в народе. Нельзя терять времени, ибо, «если человек умирает от рака, — пояснил свою мысль оратор, — ему не поможет излечение от гриппа».[74]

Реализации этих целей и призваны способствовать «благотворительные» фонды, среди которых одно из ведущих мест принадлежало и принадлежит «филантропическим» организациям Рокфеллеров. По-прежнему крупные средства ассигнуются различным пропагандистским организациям. После второй мировой войны в США возникли многочисленные центры по изучению СССР и стран Восточной Европы, которые поставляют основные кадры специалистов по «русскому вопросу» и «коммунизму» для госдепартамента, разведки и других учреждений США. «Фонд Рокфеллера» принимал непосредственное участие в их создании и продолжает их поддерживать, ассигнуя миллионы долларов. Рокфеллеры участвуют также в различных влиятельных организациях по внешней политике, включая Совет по вопросам международных отношений, Ассоциацию внешней политики и т. д. На средства «Фонда Рокфеллера» производились обширные исследования по атомной энергии. Правда, утверждали, что руководители фонда глубоко сожалели об изобретении атомной бомбы. Но в это трудно поверить, ибо исследования, субсидируемые фондом, давно связаны с военным производством.

Вопросам международных отношений и политике «антикоммунизма» отводится ныне одно из центральных мест в деятельности «благотворительных» организаций Рокфеллеров. В конечном итоге они органически связаны с попытками представить Америку образцовым общественным порядком и идеализировать роль монополистического капитала. Все это лишь разные аспекты идеологической кампании, призванной обосновать капиталистическую систему США и господство тех самых «баронов-разбойников», которых теперь стремятся представить в роли «капитанов индустрии» и «героев нации».

Послесловие

Имя Рокфеллеров стало символом американского капитализма. Рокфеллеры — это первый трест и крупнейшие банки Уолл-стрита, это нефть и алюминий, атомная и химическая промышленность, ракеты и самолеты, электроника и вооружение. Трудно назвать такую область американской экономики, на которую не распространялось бы их влияние. Владения этой династии простираются и за пределы Соединенных Штатов — они разбросаны по всему миру. Интересы Рокфеллеров двигали и двигают политику США как внутри страны, так и на международной арене. На протяжении многих десятилетий семейство Рокфеллеров занимало ключевые позиции в экономической жизни и политике Соединенных Штатов. В самые последние годы оно выступило с претензией на непосредственное управление государством.

Когда представитель Рокфеллеров впервые сделал заявку на участие в высокой политике, американская печать назвала это «величайшим событием современности». «Политика обычно ассоциировалась с накуренными комнатами, полными людьми с толстыми сигарами, виски и манипуляциями за спиной властей, — писал американский журналист Ф. Гервази. — Но чтобы один из членов финансовой иерархии, приближающийся в условиях Америки к положению коронованной особы, сам стал делать политическую карьеру — такого еще не было». По словам Гервази, это было столь же необычно, как если бы наследник английского престола, принц Уэльский, отказавшись от трона, пожелал быть избранным в Палату общин. Возвышению Рокфеллеров и их успеху на политической арене старались придать характер сенсации. Некоторый элемент неожиданности действительно имел место. Но в принципе это было вполне закономерно.

Приобщение магнатов капитала к политике, их активное участие в политической жизни страны стало характерным для современного этапа развития капитализма. Когда-то монополисты предпочитали оставаться в тени, — за кулисами, управляя при помощи поставленных ими у власти марионеток. На протяжении десятилетий Рокфеллеры держали своих людей в правительстве и конгрессе. Они держат их и по сей день. Этих людей можно найти в государственном департаменте и министерстве финансов, в вооруженных силах и разведке, в управлении по аэронавтике и исследованию космического пространства, в комиссии по атомной энергии и прочих ведомствах. Они занимают руководящие должности и ими пронизаны все звенья государственного аппарата. Эти люди — верный страж интересов Рокфеллеров. Но наступил момент, когда этого показалось мало. Рокфеллеры сами стали претендовать на участие в государственных делах, открыв тем самым новую страницу в истории финансовых династий. «Лишь тогда, когда деятельность правительства приобретает величайшую важность, — писал по этому поводу американский экономист П. Баран, — когда само значение стоящих перед ним проблем не позволяет полагаться только на сменяющих друг друга политиканов и второстепенных агентов, ведущие круги монополистического капитала открыто выступают на политическую сцену. Ибо теперь на карту ставятся жизненные интересы монополистического капитала, само его существование».