Бездыханные ІІ - Кон Айзель

же я отклонил и этот вариант, и больше склоняюсь к первой теории, то есть о том, что твой организм оживает просто потому, что ему нужно вывести эту воду природным путем. Но и тут я могу ошибаться, ведь если рассуждать в этом направлении, то, что же делать, когда вода попала в организм не орально, а путем введения в кожу через, скажем, шприц или смоченное оружие? Тогда святая вода всасывается в кровь сразу же, не попадая в желудок, поэтому и не может выйти через кишку. Короче, чем больше я об этом думаю, то тем больше осознаю, что я всего лишь школьник и мне вообще бесполезно за это браться!

Локки откинулся назад на стуле и зарылся правой рукой себе в волосы. Его лицо было нахмуренным и недовольным, а я лишь удивлялась, как этот человек вообще может в себе сомневаться.

— Вот именно! — воскликнула я, негромко хлопнув ладонями по столу. — Всего лишь школьник, но который владеет знаниями в медицине на уровне профессиональных докторов, и который чувствует себя в этой сфере, как рыба в воде. Да ты же гребаный гений, черт возьми!

— Я понимаю, но…

— Гений.

— Но я все же…

— Гений, — опять перебила я.

— Мио…

— Гений, гений, гений! Я буду обзывать тебя гением, пока до тебя не дойдет, что это действительно так.

Локки тяжело вздохнул и измученно улыбнулся.

— Хорошо, я понял.

Я удовлетворительно кивнула.

— Вот так-то лучше. А теперь говори, что там дальше у нас.

— Ну, — парень пролистнул тетрадь и начал водить по странице пальцем, — после опытов с водой и молитвами, я попробовал провести опыт с распятиями и крестами, но на них никакой реакции у тебя не было. Хоть это радует. После, я взял на анализ твой волос и кусочек ногтя, чтобы взглянуть на генотип. К моему величайшему удивлению ни смерть, ни сила демона, ни святая вода, никак не повлияли на структуру твоего гена. Он остался таким же, каким и был при жизни — как ген простого смертного человека. Никакой мутации не происходит. Потом я проверил реакцию твоего организма на разные виды повреждений. С механическими повреждениями все ясно — ткани заживают быстро за счет регенеративной особенности твоих клеток, причем при отсечении конечности, она восстанавливается по порядку: сначала кость, потом мышцы, сосуды и так далее. На облучения у тебя реакции нет, то есть твой организм не поддается лучевым повреждениям. Так что считай, что атомное оружие тебе нипочем. Так же из-за отсутствия кровообращения, изменения барометрического давления, то есть изменения количества кислорода и газов в крови, на тебя тоже никак не влияет. Можешь хоть на Эверест забраться, даже головокружения не будет. Правда, я бы хотел еще посмотреть, что будет, если твое тело окажется в открытом космосе без скафандра, но, к моему сожалению, этого тоже не удастся узнать. Что до химических повреждений, то я опробовал почти все, что есть в таблице Менделеева, и что смог достать, но твои клетки даже ртуть пожирают. А на плутоний им вообще плевать, они его переваривают как кусочек авокадо, честное слово!

— Что? Ты скармливал мне плутоний?! — возмущенно воскликнула я. — Как, и вообще, откуда он у тебя?

— Личные связи, — спокойно ответил парень. — И не бесись, я же не вводил в тебя адамантий. Хотя… а это идея!

— Э? Но, насколько я помню, адамантия не существует. Его придумали фантасты.

— Ну и что? — он нахмурился и стал похож на большого капризного ребенка. — А мы тут что, проверенные теории обсуждаем? Да наш диалог сам по себе абсурден. Любой фантаст позавидует. Поэтому не возникай и учти, если я вдруг достану адамантий, то накачаю тебя им даже без твоего ведома. Смотрела фильм «Россомаха»? Вот то же самое сделаю и я.

Я громко хлопнула себя по лбу, заваливаясь на спинку стула. Он не просто гений, он сумасшедший ученый!

— Так, дальше…ага! Что до термических повреждений, то тут дела обстоят хуже. Сгоревшие клетки твоего тела не восстанавливаются, просто живые клетки пожирают мертвых и порождают новые клетки. Обычно в живом организме участки ткани, поддавшиеся некрозу, то есть омертвелые, удаляются путем врачебного вмешательства, так как самостоятельно они не могут удалиться, чтобы на их месте выросли новые ткани. Но твой организм способен сам избавляться от омертвевших тканей, ведь, как я уже говорил, мертвые клетки становятся пищей живых. Именно этот процесс и есть причиной того, что ожоги заживают дольше, чем механические. Так же я узнал, почему вы не восстанавливаетесь после того, как тело сгорело полностью — просто в организме больше не остается живых клеток. Хотя термин «живые» тут не слишком уместен, но это не важно. Что до переохлаждения, то тут все проще — ваши клетки могут замерзнуть от очень сильного снижения температуры, но они не умирают. А после разморожения они просто продолжают функционировать, как и раньше. И самое последнее это то, что ты меня просила проверить — внезапное возникновение яда, убивающего даже умершего, в твоей слюне.

Я кивнула. Да, я просила Локки провести нужные анализы, чтобы узнать, почему иногда, а точнее по прихоти Лилит, моя слюна становится ядовитой, что очень мешает моей личной жизни.

— К сожалению, я не могу точно найти причину этому странному явлению, так как когда я проверял твою слюну, она была совершенно нормальной. Возможно, это еще одна особенность демонической силы. В общем, если такое еще раз повторится, я имею в виду, что Крис, как ты говорила, умрет от твоего поцелуя, сразу в тот же момент плюнь в какую-то емкость и беги ко мне, поняла?

— Ну, думаю, это будет еще не скоро, — буркнула я, вспоминая нашу ссору.

— Это уже ваше дело, — сказал парень и закрыл тетрадь. — Что ж, на сегодня мы закончили.

— Подожди, — перебила я его, внезапно вспомнив об одной важной вещи, — у меня вопрос. Скажи, а могу ли я, ну, чисто теоретически, почувствовать тепло? Скажем, касаясь к чему-то… или кому-то.

Локки на пару секунд задумался, а потом ответил:

— Хм… Думаю, что нет. Но если тебя оживить, путем ввода святой воды, думаю, тут шансов больше. А так-то вряд ли. А почему ты спросила?

— Просто интересно, — быстро ответила я.

«Неужто, то тепло, которое я почувствовала, касаясь к Гриму, было всего лишь моим воображением?»

— Что ж, хорошо, — вздохнул он, перебивая мои мысли. — А теперь дуй на работу, а то опять опоздаешь.

Я удивленно взглянула на настенные часы и увидела, что уже почти шесть двадцать, поэтому быстро попрощалась с Локки