Третий брак бедной Лизы - Наталия Миронина

– Согласна. – Лизе вдруг стало так хорошо, словно она избежала опасности. И случилось это так внезапно, так неожиданно, как бывает только во сне. – Мы с тобой такие молодцы! Ты даже не представляешь!

– Представляю. Бабушка мне это говорила.

– Что бабушка говорила? – Лиза вдруг замерла.

– Что ты молодец. Что у тебя характер.

– А-а, – протянула Лиза, даже не зная, как реагировать на эти слова, – ну да… Хотя женщинам положено быть слабыми… Во всяком случае, так раньше было.

Лиза проводила Ксению, оделась и выскочила на улицу. В сумке, завернутая в кучу бумаг и старый дочкин свитер, лежала тарелка с Коломбиной.

В этот день ей везло – погода была отличная. Автобус пришел быстро и почти пустой. У метро не пахло противным жареным жиром – Лиза не выносила этот запах.

«Так, значит, я торопиться не буду, подожду, что мне скажут. Зайду в несколько магазинов, а потом уже определюсь. Мне надо сейчас из этой тарелочки выжать все! Спасибо старушке! Если я получу десять тысяч, то можно сказать, что решу все свои проблемы. Переведу дыхание и буду спокойно искать дополнительный заработок. Нет, конечно, нельзя торопить события, может, эта вещь и не такая дорогая, но… Все же как хорошо, когда есть хоть какая-то надежда». Лиза вошла в вагон метро и села рядом с мужчиной, который читал газету. Удобно устроившись, она краем глаза заглянула в текст. «Господи, пишут бог знают о чем! Тут тебе и нефть с газом, и разведение собак, и проблемы высшего образования! Как хорошо, что я не читаю газет!» – подумала Лиза и вдруг ощутила беспокойство. Что-то такое она увидела в газете, отчего ей стало неуютно. Так бывает, когда вдруг приходится возвращаться к уже вроде бы решенной проблеме. «Я так сойду с ума». Лиза отвернулась от газеты и прикрыла глаза. Ей надо было проехать еще три остановки и за это время приготовиться к разговору с оценщиком предметов.

Первый же антикварный магазин, в который зашла Лиза, встретил ее гулкой тишиной. В отделах сидели продавцы и продавщицы. Мебель, вычурная и резная, хорошо отреставрированная и колченогая, загромождала проходы. На стеклянных полках под замками хранился фарфор разной степени сохранности и ценности. Лиза походила вдоль прилавков, посмотрела ценники и только потом обратилась к молодому человеку, который листал толстый справочник по клеймам серебра.

– Скажите, я бы хотела продать тарелку. К кому я могу обратиться?

Молодой человек не торопясь оторвался от чтения и недовольно поднял на нее глаза:

– Ко мне. Только учтите, у нас сейчас очень много предметов на комиссии.

– И что? – Лиза удивленно на него посмотрела.

– То, что берем только очень интересные экземпляры. Проходные вещи нас мало интересуют.

– У меня интересная вещь, – уверенно сказала Лиза.

– Показывайте…

Молодой человек сдвинул в сторону свой «гроссбух», и Лиза развернула тарелку:

– Я бы ее хотела продать.

Молодой человек взял тарелку так, словно это была старая засохшая булка.

– Ну, тарелка как тарелка…

– Там клеймо Императорского завода. – Лиза указала на оборот тарелки.

– Ну и что? – Молодой человек чуть ли не зевнул. – Знаете, сколько тарелок дополнительно к каждому сервизу выпускал Императорский завод? До трехсот штук!

– Это как? – удивилась Лиза.

– А так – вот выпустили для царской семьи сервиз на двадцать четыре персоны, а потом дополнительно еще кучу таких же тарелок, на тот случай, если безрукие слуги разобьют при сервировке.

– Я не знала этого, но мне кажется, все равно это старые тарелки и они должны цениться.

– Ну, теоретически это так… Практически – вон, посмотрите, у нас такие стоят, да только покупателей на них нет… И вообще покупателей нет.

– Но еще же очень рано. Странно, если в десять утра человек побежит покупать антиквариат.

– Бывало, что и бежал… Кризис…

– Как? Опять? – Лиза в притворном ужасе закатила глаза. Она уже понимала, что здесь так сбивают цену.

– Да, опять. Ладно, давайте ближе к делу. Ну, я ее оценю в тысяч восемь.

– Так мало? – возмутилась Лиза.

– Поверьте, это очень хорошее предложение. Сами посудите, на руки вы получите около шести тысяч.

– Сколько?

– Около шести. Тридцать процентов берет себе магазин.

– Я подумаю над вашим хорошим предложением. – Лиза осторожно завернула тарелку и вышла.

«Так, теперь я пойду дальше, в следующий магазин». Она свернула на бульвар и пешком пошла в сторону ресторана «Прага».

В следующем антикварном салоне была такая же пустота, а из продавцов – только один молодой человек. Он мечтательно смотрел в потолок. Лиза проследила за его взглядом и обнаружила, что на самом верху высокого шкафа лежит какой-то сверток.

– Здравствуйте, – решилась отвлечь продавца от мечтаний Лиза.

– И вам не хворать, – последовал ответ.

– Спасибо. Я хотела бы тарелку продать.

– Какую?

– Царскую.

– В смысле?

– Императорского завода, но там есть еще одно клеймо, советское.

– Да что вы. – Тут взгляд молодого человека стал почти хищным. – Интересно. Я, понимаете ли, не собираю «царизм». Я собираю «советы».

– Очень удачно. У меня «советы», переделанные из «царизма»

– Ну, показывайте.

И Лиза все повторила вновь – точно так же аккуратно достала пакет, так же бережно развернула газеты и размотала тряпки.

– Вот. – Она протянула продавцу свою «Коломбину».

Продавец повертел тарелку, через лупу рассмотрел клеймо.

– Ну да, симпатичная, но, как вам сказать, нет в ней эпохи… Время не читается.

– Ну да, она без символики, но ведь хороша, роспись тонкая…

– Я вам одну вещь покажу, и вы поймете, почему больше пятнадцати тысяч я вам за эту тарелку не предложу. – Произнеся эту фразу молодой человек полез на тот самый шкаф, на который мечтательно глядел.

– Вот видите. – Он полез в плотный пакет и вынул огромное блюдо.

Лиза взяла в руки тяжелое фаянсовое изделие. Оно было толстостенное, кремового цвета. Рисунок на нем был обильный, со множеством деталей. Тут был и дирижабль, и множество маленьких самолетиков с красными звездами на крыльях, и лозунги, и серп, и молот.

– Ой, какое ассорти! – Лиза улыбнулась. – Уж очень всего много.

– Да, на рисунке всего много, да только тарелок таких уже почти нет.

– А чья она, кто производитель? – Лиза перевернула блюдо и увидела совсем незнакомый значок.

– Вот в том-то все дело. Это маленькая украинская фабричка. Посуду выпускала. Там работников было человек двадцать пять. В тридцатых почти всех арестовали. И… фабричка прекратила свое существование. Поэтому эта тарелка – редкость. Как и все, что было там сделано.