Ненужная жена. Рецепт любви - Константин Фрес

Но она, мучимая жаждой, меня не слышала. Наверное, Жан ее держал взаперти, голодом морил, чтоб злее была. Она и обезумела…

— Откуда эта зараза?! — в ужасе выкрикнула я. — Откуда?! Лучше б ты просто по невестам ходил, чем вот так!

Жан усмехнулся, наблюдая, как неуклюже подбирается ко мне Клотильда.

— Я и ходил, — ответил он. — И нашел себе невесту… на свою голову.

Он рассмеялся.

То, что облюбованная им невеста превратила в упыря, теперь его нисколько не печалило.

— Что… что за женщину ты встретил?

Жан посмотрел на меня. В его взгляде промелькнула гордость.

— Господарыня, — ответил он, приосанившись. — Змеюка подлая, злобная. Колечко мне обручальное особенное подарила, сука… Но оно того стоило.

— Господарыня?! — мне показалось, что кровь в жилах застыла о ужаса. Что ж за ужасная, коварная женщина такая?! — Ты глуп, если думаешь, что сможешь с ней договориться! Сердца у нее нет, она обманет, изведет тебя так же, как Господаря!

— Знаю, — небрежно ответил Жан. — Вот поэтому мне и нужны двуцветники. Чтоб и она поняла, что я не так прост, как Господарь. Он что? Выпил яду, и на погост. А я должен эту змею за глотку держать. Чтоб поняла, с кем дело имеет, и не дрыгалась против меня больше. С ней иначе нельзя. Только силой, кнутом и огнем. Человек с ней не совладает.

— А ты, значит, совладаешь?!

— Совладаю — сам Господарем стану. Плохо ли?

— Вот ты куда метишь…

Тут Клотильда, наконец, выбралась из болота на берег и победно взвыла.

Она сопела и щелкала зубами, как безумная, и я крепко зажмурилась, ожидая нападения и терзающей боли.

Но тут почти беззвучно мимо меня метнулась черная тень.

Распахнув глаза, я увидела, как лохматый Мрак в великолепном прыжке вцепился в руку Клотильды.

Он так разогнался и так яростно мотнул женщину, что она не устояла на ногах. Перелетела через собаку и с воем шлепнулась обратно в болото. А рука ее повисла на трех нитках, почти оторванная этим чудовищным рывком.

Клотильда даже не закричала.

То ли напугалась, то ли сил не было.

Только Мрак, терзая и трепля ее, вмиг заколотил глубоко в растаявшую болотную жижу. Одна голова упырихи торчит наружу.

Увидев это, Жан рассвирепел.

Все человеческое с него вмиг слезло, слетело. Он стал чудовищем.

Он завопил, разинул рот так широко, что челюсть его с острыми зубами на грудь ему упала. Лицо растянулось неестественно, как резиновое. Щеки заблестели. Стали сероватыми, полупрозрачными. Кожа словно восковая, ненастоящая.

«Этим ртом он мне голову и откусит!» — только и успела подумать я.

Но куснуть он не успел.

Еще она черная тень метнулась, закрыв меня собой от Жана.

А рука спасителя со всего маха ударила предплечьем в разинутую пасть. И страшные упыриные зубы сомкнулись на металлическом наруче, скрежеща и обламываясь.

Жан закричал страшным голосом, лишившись зубов.

Защитник же мой, кажется, и ранен не был.

Напротив — он нарочно покалечил упыря, провернув в его сомкнутой пасти руку и с силой дернув ее на себя, портя Жану как можно больше зубов.

Руку свою высвободил и пинком в грудь оправил Жана на землю.

Тот рухнул, мыча и скуля. Рот его был окровавлен.

— Ты посмотри-ка, — насмешливо произнес мой спаситель, переведя дух после быстрой схватки, — какой могучий богатырь у нас тут объявился! Баб и ребятишек победитель…

Жан приподнялся на локтях, но сильный удар в грудь снова пригвоздил его к земле.

— Где та мерзость, которая обратила тебя в животное?

На солнце блеснули черные, цвета воронова крыла, волосы с тонкой ниткой седины, остриженные короче обычного…

Господарь значит, и сам меня охранял… Лично.

Жан упрямо молчал.

Думаю, ему больнее было за унижение, что он перенес на моих глазах после своего бахвальства.

— Где? Я у тебя спрашиваю!

— Ну руке посмотри, Господарь, — слабо произнесла я. — Он сказал — кольцо это…

Господарь не ответил.

Ногой грубо наступил на кисть Жану. Пинком откинул взревевшего упыря обратно на землю.

Только теперь я обратила внимание на руку Жана.

То ли он все время прятал ее, то ли просто не показывал. Перчатки, может, надевал.

Но такое скрыть от людей было б невозможно, если б Жан вздумал дальше жить обычной жизнью!

На безымянном пальце у него, пульсируя, сидела какая-то мелкая тварь, красновато-синяя, похожая на плотоядного мерзкого слизня.

Господарь одним движением вынул меч из ножен, и рубанул рядом со своей ногой, отсекая кисть.

Жан взвыл, катаясь по талому снегу.

Кровь его была черна, отравлена.

Кисть же жила своей жизнью.

Цепляясь пальцами за тропку, она попыталась уползти от Господаря и унести маленькое чудовище. Но не тут-то было.

Господарь и ее пришиб каблуком, переломав пальцы. Слизень лопнул, как переспевшая слива, с противным писком.

Жан, мыча от боли и ярости, попытался все же что-то сделать.

Он напрыгнул на Господаря сзади, обхватил его за плечи, повис на нем, терзая ногтями и обломками зубов его плащ. Но прокусить не смог; это скорее был жест отчаяния и бессильной злости, чем действительно попытка одолеть соперника.

— Да угомонись ты уже, шут гороховый… — ругнулся Господарь, стряхивая с себя Жана себе под ноги. — Нашел, с кем силами мериться. Таких, как ты, я десятками размазывал.

Тут слуги Господаревы набежали, псы залаяли.

Жана скрутили, оттащили от Господаря.

В числе последних примчался и растрепанный, полуодетый, испуганный Рей. Верно, он учуял упыря и спусти Мрака, велев псу атаковать злодея так, как его учил.

Мрак стоял над своей добычей, оглушительно лая, призывая людей. Клотильда, увязнув в болоте по самые уши, злобно пускала пузыри.

— Ай, да Мрак! — похвалил Господарь ластящуюся собаку. — Я думал, ты щен еще, воров лаем пугать. А ты вон какой, взрослый и грозный пес!

— Это я его научил! — выкрикнул Рей, явно гордясь собой. — Он сидеть будет, пока не велишь кинуться! И атаковать любого, на кого укажешь!

— Ну! — восхитился Господарь. — Да ты, никак, слово знаешь заветное?

— Нет, — волнуясь, объяснял Рей. — Просто учил его. Много раз повторял. Возьмешь меня в псари?

— Возьму, — Господарь положил ему руку на плечо, заглянул во взволнованные глаза. — Толковый ты парень. Управляешься ловко. Сгодишься!

Слуги господаревы умело упаковали Жана в мешки, связав его и