Карантин - Владислав Выставной

— Энергетик, который ты проглотил, стимулирует мозговую деятельность. Ты будешь лакомым кусочком для этих существ. Плюс я пущу передачу через шины на твоей голове…

— Что?!

— Интернет-трафик. Поверь мне — им понравится.

— Понравится им… А мне? — хмуро проговорил Гильза. Он чувствовал себя крайне неуютно. Хотелось двигаться, но он не представлял, как это возможно.

Чисто интуитивно приказал своему неосязаемому телу взлететь — и оно с невероятной легкостью взмыло вверх. Вниз улетала земля — ставшая вдруг незнакомой — легкой, прозрачной, как там, в далеком мире сварлоков. Он скользил вдоль хрустальной, звенящей чистотой Останкинской башни, не в силах сдержать нарастающий восторг полета.

Это было так неожиданно, и в то же время, так здорово, что Гильза, не удержавшись, рассмеялся самым счастливым смехом.

— Рад, что тебе нравится, — произнес далекий голос. — Только не увлекайся. И не забывай о своей главной цели…

Голос пропал, словно забитый помехами магнитной бури.

Сделав круг над прекрасным, сверкающим кристальной чистотой прозрачным городом, он понесся вниз — туда, где, просачиваясь между опорами, струились чужеродные темные потоки.

Стараясь держаться подальше от черной «пуповины», протянувшейся к телецентру, он выбрал самый тонкий и бледный поток. Приблизился — и неторопливо заскользил над ним, незаметно проникая сквозь прозрачные стены и перекрытия этажей.

Поток закончился сгустком, присосавшимся к хрустальному передатчику. Где-то рядом был Хорос, друзья — но в этом хрустальном мире им просто не было места.

— И как с этим общаться? — пробормотал Гильза.

Хорос не ответил. Наверное, он просто не слышал его.

Гильза приблизился к сгустку, пытаясь получше его рассмотреть. В ответ на его усилие темная масса стала увеличиваться, будто кто-то включил на фотокамере функцию «zoom». Гильза напряг то, что теперь заменяло зрение — туманная масса обрела невидимую до этого дискретность — и он увидел.

Они не были похожи на пауков в земном понимании. Скорее — на амеб со множеством отростков-щупалец, которые то и дело выстреливали в бесконечность тончайшие нити.

— Вот вы какие… — проговорил Гильза. — И совсем не страшные… Что же с вами делать?

Он снова вернул себе привычные масштабы восприятия. И только теперь понял, что понятия не имеет, как это — «подкормить» эфирных тварей. Он просто протянул к ним несуществующую руку, пытаясь коснуться, и понять, каковы они на ощупь.

Темная масса подалась назад — робко отстраняясь от невидимой руки. Забавно было видеть, как в серой дымке возникают контуры несуществующих пальцев. Выходит, и в легком мире его тело имеет форму. Это странным образом успокаивало.

Он поводил рукой, пошевелил пальцами — твари реагировали мгновенно, и коснуться их по-прежнему не удавалось. Гильза убрал руку, придвинул снова. От потока к руке робко потянулся серый отросток.

— Так, молодец! — обрадовался Гильза. — Иди сюда, не бойся!

Отросток удлинялся — и вновь отползал назад, будто не решаясь приблизиться к незнакомому существу.

— Ну, давай же! — подбадривал Гильза.

Ему казалось, что это — не огромная колония странных существ, гигантское многоклеточное чудище, а трусливый уличный кот, с которым захотелось вдруг подружиться.

Серое щупальце выдвинулось снова — и вдруг выстрелило в руку парой тончайших нитей. Это было почти неощутимо. Но в своем новом состоянии Гильза мог контролировать чувства куда точнее.

— Так вот, как это происходит! — радостно прошептал он. Поднес невидимую руку к глазам — нити последовали за движением. В голове едва ощутимо защипало. — Информацию, значит, посасываем?

Щупальце выбросило еще несколько нитей, задергалось с неприкрытой жадностью.

Наверное, это должно было быть отвратительным — чувствовать, как паразит из легкого мира насыщается содержимым твоего сознания. Однако же, нет — ощущение оказалось, скорее, приятным. И главное — хотелось это прочувствовать полнее и дольше.

— Так, наверное, и наступает зависимость… — прошептал Гильза. — Ну, все, животное, хватит!

Он попытался сбросить с себя эти прилипчивые нити — однако ничего не вышло. Гильза ощутил легкий приступ паники. Он шарахнулся назад — и нити последовали за ним, даже не думая бросать свою жертву.

Дернувшись из стороны в сторону, попытался взять себя в руки. Тут же пришло в голову, что происходящее с ним — и есть то, чего от него хотел Хорос.

Он и есть та самая «прикормка».

Гильза видел, что серый поток проникся к нему определенным интересом. Конечно, подобная симпатия довольно сомнительна. Однако, ее следовало использовать.

С трудом преодолевая отвращение, приблизился к потоку. И набрав воздуха в несуществующие легкие, словно боялся захлебнуться, шагнул в серую мглу. На миг темная масса отпрянула, но, словно ощутив манящий вкус «прикормки» — выстрелила в него тысячами тончайших нитей, как хищная медуза — своими ядовитыми стрекательными клетками.

На этот раз он почувствовал — словно страшный ожог охватил изнури и снаружи. Вспыхнул ослепительный свет — и мир замелькал перед глазами безумными кадрами.

Он снова был один — в тысячах лиц. Все эти люди были в его руках — как марионетки, болтающиеся на тонких нитках. Каждая такая нитка тянется к сотовому телефону. Через него можно заставить этих людей бегать, прыгать, безумно хохотать, прыгать под машины…

«Нет, не то!» — подсказал разум. Странный, работающий на грани безумия разум.

И вот одновременно в тысячах голов вспыхивает одна и та же идея.

Он знает, что делать! Надо узреть тех, кто принадлежит Паутине — и заставить их отказаться от принадлежности к проклятой сети!

И вот он тысячами пар глаз выискивает вражеских рабов, тысячи пар ног ведут его к другим, ничего не подозревающим прохожим, и тысячи ртов произносят одну и ту же фразу:

— Немедленно смени оператора!

Тысячи прохожих изумленно пялятся в ответ и бормочут самые разные фразы. Одни возмущены, другие смеются, третьи равнодушны.

— Умоляю, смени оператора! Хочешь — возьми мой мобильный! Только выключи и выброси свой — прямо сейчас!

Некоторые соглашаются. Телефон переходит из рук в руки. И тогда мелькают странные кадры: взгляд предлагавшего заменяет взгляд согласившегося.

Казалось бы, простая перестановка слагаемых, от которой ничего не меняется.

Но «паутинные» мобильники летят в урны — и рабов Паутины становится меньше. Это жалкие крохи — но все же…

— Ты что творишь?! — доносится издалека знакомый голос. — Ты слышишь меня?!

Гильза оглядывается — и с ним оглядываются тысячи и тысячи людей, затерявшиеся в толпах на улицах разных городов. Конечно же, он никого не видит.

Ведь это голос Хороса.

4

Он словно вынырнул с огромной глубины: задыхаясь, жадно набрал воздуха и задышал — тяжело и часто. Сердце колотилось вовсю, реальный мир казался невероятно тяжелым и давящим. Медленно проявились стены, потолок. Тело вдруг ощутило собственный вес.

И сразу же обрушился реальный, живой звук:

— Ты что же делаешь, Гильза?! Я же сказал — никаких фокусов!

Хорос. Он явно недоволен.

— А что я такого сделал? — спросил Гильза, с усилием ворочая языком. Что ни говори, а общение в легком мире гораздо удобнее и куда менее энергозатратно.

— Зачем ты полез к Паутине? — строго спросил шеф. — Что это был за цирк с обменом?

— Вы все видели?

— Конечно, — освобождая Гильзины руки от ремней, сказал Хорос. — Пришлось тебя срочно выдергивать из сеанса! Я же говорил: противостоять Паутине нельзя, не набрав достаточно сил! У нее абонентов в разы больше!

— Ну, я же действовал не против самой Паутины, — вылезая из кресла, оправдывался Гильза. — Я всего лишь хотел ослабить ее, уменьшив число этих самых абонентов…

— Ты что, правда, не понимаешь?! Абоненты — это и есть Паутина! Только объединившись с ними, эфирные монстры становятся опасны! Остается надеяться, что ты не многих выбил из ее рядов и Паутина не заметит воздействия…

Как оказалось, надеялся он напрасно.

Раздался тяжелый топот: к ним бежал Хитрук.

— Посмотрите туда! — крикнул он, указывая в большое круглое окно. — Вы это видели?!

Гильза и шеф «Линии» приблизились к окну. Им предстало жутковатое зрелище.

Там, внизу, в лучах декоративной подсветки, стояли люди. В густом, молочно-сером смоге, их силуэты казались призрачными, почти нереальными. Люди были неподвижны — просто стояли и смотрели на башню. Точнее — в направлении того самого окна в аппаратном зале. Людей были десятки, но подходили новые и новые. Становились — присоединялись к этому безумному флэш-мобу.