Портрет кудесника в юности - Евгений Лукин

«Существуют три различные скорости передвижения призрака», — учит нас Сильван Мульдон.

На первой скорости ваше астральное тело перемещается подобно физическому: шагом, бегом, ползком. В крайнем случае, медленно плывёт по воздуху.

Вторая — стремительный сквозной полёт, когда весь мир как бы выстреливается вам навстречу. Подробности пейзажа (интерьера), естественно, смазываются, прохождение сквозь грубоматериальное препятствие подобно вспышке. Чтобы врубить вторую скорость, достаточно поднять руки и сделать с детства всем известные потягушки. Чем сильнее вытягиваешься — тем быстрее летишь.

Что касается третьей, то её трудно даже назвать скоростью — это больше напоминает мгновенный прыжок из одной точки в другую, где бы та ни находилась.

И само собой разумеется, отправляясь на первое в своей жизни астральное свидание, Глеб Портнягин из трёх скоростей выбрал именно последнюю.

Возникнув возле условленного фонарного столба — того, что располагался слева от центрального входа в городской сусловский парк, он с удивлением отметил, что прибыл первым, и машинально потрогал ложбинку между шеей и затылком, как бы проверяя, на месте ли «шнур».

Если верить запискам специалистов, в девятнадцатом столетии «сия линия силы» выходила у всех поголовно из физического лба и ветвисто врастала в астральный затылок, иногда достигая диаметра серебряного доллара, иногда истончаясь в сущую паутинку.

Однако, иные времена — иной астралитет. В двадцатом веке у большинства «шнур» уже соединял преимущественно пупочную область с поясницей, а нынче в тонких мирах сплошь и рядом встречаешь оригиналов, у которых он крепится в районе копчика. Вряд ли это можно объяснить изменчивостью моды — скорее, причина тут в постепенном смещении центра мыслительной активности.

Некоторое время Портнягин созерцал сусловчан, лавирующих под чёрными нетопырьими зонтиками среди взрыхлённых дождём луж. Затем это ему надоело, и ученик чародея сердито огляделся. Не привык он к тому, чтобы девушки заставляли его ждать. А тут ещё некстати задёргался «шнур» — Ефрем требовал питомца к ответу. Пришлось отвлечься, быстренько запудрить наставнику мозги — и назад.

И так несколько раз.

Конечно, Глеб Портнягин в любой момент мог отдать приказ своему астральному телу очутиться рядом с Варварой и, установив таким образом местонахождение столичной штучки, явиться к ней за объяснениями в физическом виде. Если бы не мужская гордость!

«Шнур» задёргался вновь.

— Свиданка там у тебя, что ли?

— Свиданка! — буркнул Глеб, вытряхивая на газетку могильную землю из пластикового пакетика.

— А-а… — не то насмешливо, не то уважительно протянул Ефрем. — Так бы и сказал сразу! Ладно, иди тогда. Сам заговорю…

Варвара так и не появилась. Глеб, как дурак, проторчал у входа в парк ещё часа два, изредка взмывая над фонарным столбом и пристально оглядывая проспект с высоты. Потом откуда-то взялся местный побирушка, скончавшийся несколько дней назад и упорно не желавший этого понять. Безуспешно поприставав к прохожим, он подкатился было к Портнягину, но тот прикинулся, будто тоже находится в физическом теле и не видит попрошайку в упор.

К полудню терпение лопнуло. Вернувшись в бренную оболочку, Глеб нашёл на столе кулёк с солью, землёй и маком в снаряжённом боеготовом виде, самого же Ефрема в квартире не обнаружил. А поскольку погода к прогулкам не располагала, сама собой напрашивалась мысль, что затосковавший учитель подался в направлении «Старого барабашки», где подавали не только натуральный кофе. Ругнувшись, Портнягин выскочил из дому — и вскоре был у стеклянного строения.

Наставника в кафе не оказалось, зато за одним из столиков — тем самым, вчерашним — сидела раздосадованная Варвара.

Портнягин остолбенел. Затем решительно шагнул вперёд, отставил металлический табурет и сел напротив.

— Очень мило! — с отвращением произнесла она, подняв глаза.

— Что мило? — задохнулся он. — Я тебя там жду…

— Где?

— В Суслове! Городской парк. Центральный вход. Под первым фонарём слева.

— Не было тебя там!

От такой неслыханной наглости Глеб утратил дар речи. Варвара смерила его надменными прозрачно-серыми глазами. Ситуация складывалась обоюдоострая. Он — ученик колдуна, она — студентка института Монро. Без пяти минут специалисты — и не смогли встретиться в астрале. Скандал, господа…

— А впрочем… — холодно изронила она в аккурат за миг до того, как дар речи вернулся к Портнягину. — Ты где учился?

— Учусь! У Ефрема Нехорошева!

— Он кто?

— Колдун!

— Ну, ясно… — Уголок девичьего рта дрогнул в пренебрежительной улыбке. — Надо бы мне сразу сообразить… Нас ведь предупреждали в институте. Переживание внутреннего содержания как внешнего явления…

— Чего? — ошалел Глеб.

— Тебе только кажется, что ты выходишь в астрал, — свысока пояснила столичная штучка. — У колдунов, особенно из глубинки, это часто… — Усмехнулась и добила: — Кавалер Глюк…

У Портнягина потемнело в глазах.

— Это у Монро у твоего глюки! — наотмашь рубанул он. — Навыдумывал словечек… Локал-один, локал-два, М-поле… Проходимец он, твой Монро! У нас бы его давно в психушку сдали…

Вернувшись в растрёпанных чувствах домой, Глеб Портнягин, как ни странно, застал там Ефрема Нехорошева. Старый колдун был загадочно трезв и чем-то не на шутку удручён. Неужто впрямь ради моциона по дождю шлёпал?

— Ну и как оно? — угрюмо полюбопытствовал чародей, явно думая о другом.

— Дура! — коротко и ёмко ответил Портнягин.

— Надо же! — не преминул посочувствовать ядовитый старикашка. — Редкий случай…

— Слушай, Ефрем, — сказал Глеб. — Астрал — он ведь один? Или много их?

— Да Бог его знает… — расстроенно молвил колдун. — Тут с физическим-то миром хрен разберёшься…

— Случилось что-нибудь?

— Случилось, Глебушка, ох, случилось… — стонуще отвечал ему старый колдун. — Не хотел тебя огорчать, да куда ж деться! Бумажка пришла из наложки. Вот кровопийцы, прости Господи! Лишь бы грабить им народ, лишь бы грабить… Чисто вампиры! Точно говорю: до революции доведут…

— А! Так это ты в наложку по дождю плюхал? — сообразил Портнягин. — Мог бы и меня послать… Что они там ещё учудили?

— Ох, не поверишь, Глебушка… Выходы в астрал решили налогом обложить. Таможенников привлекли, визовый режим вводят. Кончилась твоя жизнь вольготная! — Соболезнующе взглянул на питомца — и не поверил глазам: Глеб изнемогал от тихого нервного смеха. — Чего лыбишься-то?

— Погоди… Дай вспомнить… — отсмеявшись, сказал Портнягин. — А! Вот! Переживание внутреннего содержания как внешнего явления…

— Чего-чего? — угрожающе переспросил колдун.

— А не выходим мы в астрал! — развязно объявил Глеб. — И не выходили никогда… Кто докажет? Глюки у нас, Ефрем! Глюки! Справочку только от психиатра надо будет выправить…

Сурово сдвинутые кудлатые брови взмыли — и старый колдун вытараской уставился на ученика. Затем встал и, подойдя, потрепал по крепкому широкому плечу.

— Молодец, — растроганно молвил он. — Не ошибся я в тебе, Глеб… Хрен они с нас что получат! Значит, так… Гуляй сегодня в своём астрале — хоть до посинения. А я за справкой да в наложку…

— Мне вечером подсыпку заказчице отдать надо, — напомнил Глеб.

— Сам отдам… по дороге… — И ушёл, унося ехидную довольную улыбку на сухих старческих устах.

Но даже и в астрале не удалось Портнягину вытравить чувство некой потери, поселившееся в нём с того момента, когда, высказав этой столичной дуре всё, что о ней думает, он, выходя, чуть не разнёс вдребезги стеклянную дверь «Старого барабашки».

Без особого удовольствия побродив по ближним эфирным слоям, он предался грустным размышлениям, чего в тонких мирах, как известно, делать нельзя ни в коем случае, и вскоре обнаружил, что его занесло чёрт знает куда: не то в альтернативную реальность, не то в систему представлений, контролируемую тёмными силами. А скорее всего, сволокло по временной оси в прошлое. В астрале такое случается сплошь и рядом, из чего, однако, не следует делать поспешных выводов. Да, путешествия в иные эпохи возможны, но совершенно бессмысленны, поскольку, во-первых, отправляешься в них бестелесно, во-вторых, независимо от собственной воли, а в-третьих, дважды в одну точку ещё никому попасть не удавалось.

Вокруг шла драка, да какая! Штакетник, огораживающий летнюю танцплощадку с треском редел на глазах. Портнягин ошалело озирался. Невероятно: происходящее было ему знакомо! Мало того, он голову мог дать на отсечение, что сам когда-то участвовал в этом мочилове.

«Ну! Так у кого из нас глюки?» — злорадно подумал Глеб — и кинулся искать себя. Память не подвела. Его юная бренная оболочка лежала у пролома в ограде, а в нескольких шагах его же юная астральная сущность разбиралась с ментовкой.