Последний шанс - Эдгар Крейс

– Верю вам, адмирал Хорст, мы уже достаточно давно друг друга знаем и меня всегда привлекала искренность ваших выступлений на слушаниях в Конгрессе и Совете безопасности, но пока у власти находится пустозвонный либерализм, в стране ничего не измениться в лучшую сторону и наше государство будет только со всё нарастающей скоростью продолжать разрушаться и катится в пропасть забвения. В этой ситуации я могу, совершенно не кривя душой, ответить вам той же монетой и сказать, что с моим приходом к власти вы получите столько денег на развитие вооруженных сил нашей будущей великой империи, сколько будет необходимо для их качественного и количественного роста. Ещё больше, адмирал, вы получите для надежного обеспечения мирового господства нашего нового государства! Я обещаю, что солдаты нашей будущей великой империи будут себя чувствовать в безопасности, как в родном доме, в любом уголке нашей планеты!

– Мой флот и я будем с вами до полной победы, мы выступим и поддержим строительство нового мира по первому вашему зову, господин советник, – встав с кресла и торжественно склонив голову, сказал адмирал.

– Спасибо, Хорст, я всегда верил в вашу преданность делу, и вы сделали мне настоящий Рождественский подарок, подтвердив твёрдость ваших убеждений! – сенатор встал с кресла и протянул обе ладони адмиралу, подобно непреступной скале, возвышающемся над ним. Адмирал, не взирая на своё явное превосходство в росте, с благоговением и подчёркнутым достоинством взял в свои крепкие, обветренные ручищи маленькие, морщинистые ручонки Макфейн, слегка сжал их и сильно наклонил вниз голову, чтобы иметь возможность преданно и с надеждой заглянуть в чёрные омуты глаз советника президента.

– Идите, адмирал Хорст, я услышал и увидел всё, что хотел. Готовьте флот Америки к новому будущему, я дам вам знать, когда начнётся рассвет нового мира!

Гость ушёл, и хозяин замка снова опустился в кресло напротив камина, а два больших дога вновь легли с обеих сторон кресла, охранять спокойствие своего хозяина. Макфейн взял со столика, отложенный ранее потрепанный томик и продолжил прерванные размышления. Он мечтал о своей роли в создании новых Соединенных Штатов Запада, об обновленной и мощной империи, единственной будущей владычице всего мира. Ему вспомнилось изречение одного из старых англосаксонских мыслителей:

«…Мы народ, который где бы ни жил, не изменит своим жизненным принципам и, более того, заставит окружающие его народы жить по своим устоям».1

«Хорошо сказано!…», – продолжил размышлять советник, но плавный ход его размышлений прервал звонкий детский голосок, и на глаза Макфейн легли маленькие, теплые ладошки.

– Привет, дедушка, угадай, кто это? Только, смотри, не подглядывай! – над ухом советника раздался вкрадчивый детский шёпот.

– Да, задала ты своему дедушке задачу, даже и не знаю, кто это может быть? Может быть это моя внучка, Джоули!? – в тон внучке заговорщицким шёпотом ответил Макфейн.

– Ай, дедушка, опять ты жульничаешь! Так нечестно! А вообще я хотела тебя поздравить с Рождеством! – слегка надув губки, хрупкая, пятилетняя, белокурая девчушка бесцеремонно забралась к нему на колени, крепко обняла и поцеловала.

– С Рождеством тебя, Джоули! – растроганным голосом от внимания внучки ответил Макфейн, нежно приобнял и поцеловать девочку. – Ну, не дуйся на своего дедушку, он ведь правда совсем не подглядывал и потом, кому сегодня новую сказку почитать?

– Мне, мне!!! – радостно закричал девочка.

– Вот и хорошо, Джоули. Это мы будем делать, когда нам в гостином зале накроют праздничный стол с индейкой и зажгут огни огромной красавицы ёлки, и тогда мы с тобой начнём читать Рождественскую сказку, чтобы заслужить большой и красивый подарок. Ну, а пока можешь поиграть с Зигфридом, – и советник указал на одного из своих огромных мраморных догов. – А нам с твоим папой надо поговорить о скучных, взрослых делах.

– Хорошо, деда! – прокричала внучка, уже скрываясь в проёме двери каминного зала.

– Ну, привет, сын! – сказал Макфейн, проводив взглядом убегающую вместе с собакой девчушку, встал с кресла и обнял гостя. – А тебе новая форма четырех—звёздного генерала очень к лицу. Не зря я настоял, чтобы ты закончил кадетский корпус и начал карьеру военного. На мой взгляд, в своих решениях я практически не ошибаюсь! Ну, да ладно, присаживайся в кресло рядом со мной, поговорим, а то ты у меня такой занятой человек, что у нас с тобой и пообщаться нет времени. Ну, как дела у нового председателя комитета начальников штабов?

– Привет, отец, с Рождеством тебя! Рад тебя видеть в хорошем расположении духа. Думается ты был прав в своём решении. Мне военная служба нравится и свой карьерный рост воспринимаю, как естественное развитие моих способностей. За время службы я успел побывать во многих местах планеты и на разных должностях, поэтому думаю, что скоро буду себя чувствовать на новой должности не хуже, чем недавно чувствовал себя на посту начальника штаба Европейской зоны ВС США, – уверенным голосом ответил статный, крепкий, унаследовавший темные глаза отца сорокапятилетний мужчина.

– Вот, узнаю твой боевой характер, Ронни, весь в меня! Сколько тебя помню, ты всегда старался быть во всём первым и не сдаваться ни при каких обстоятельствах. Ещё в школе, помнишь, у тебя была сильная ангина, высокая температура, а ты в окно нашего дома со второго этажа через крышу вылез и в колледж на финал баскетбольного чемпионата учебных заведений штата сбежал. Не смог оставить свою команду без капитана и выиграли же тогда, чёрт возьми! – довольные старческие глаза Макфейна слезились от гордости за сына.

– Да, отец, хорошо помню! Мы в том матче наших соперников из «Буфало старс» надрали по полной программе! Наша команда в тот день стала чемпионами штата! Здорово все—таки было в моём детстве, есть, что вспомнить!

– Это очень хорошо, сын, что ты остался убеждённым оптимистом. Надеюсь, что достаточно скоро твоя твёрдость и уверенность в своих силах нам очень пригодится!

– Я понимаю твои тревоги, отец, мои ребята не подведут тебя! Только скажи, когда, и мы всё сделаем лучше, чем надо! Ты ведь знаешь сегодняшние настроения в американской армии. Наши военные иногда пытаются сказать правду о состоянии в войсках или покритиковать правительство. И что с ними происходит? Их выгоняют из армии без страховки и пенсии, а самые непримиримые, просто бесследно исчезают. Нам до омерзения надоели гражданские словоблуды, мы хотим настоящего дела, но мы связаны по рукам и ногам положениями о воинской службе и любой протест расценивается гражданскими властями чуть ли не как государственная измена. Мы видим, что миллиарды долларов уходят на бесперспективные, но хорошо разрекламированные проекты новых средств вооружения, а на самом деле это пустышки для перераспределения бюджетных денег в свой карман. Твои идеи, как глоток свежего воздуха дают нам возможность сохранить веру в будущее нашего преображенного государства!