Неистовый маркиз - Миранда Невилл

Кейн не был грубияном, — напротив, обладал очень хорошими манерами. Но он определенно не сказал бы о «чудесных минутах», если бы думал иначе. Во всяком случае, Джулиана решила ему поверить. Возможно, потому что очень хотела поверить.

Но она не знала, как ответить на его вопрос, поэтому сказала:

— Видишь ли, я ходила в гостиницу «Оленья нога», где был убит Джозеф.

В следующее мгновение Кейн вскочил с кровати, представ пред ней удивительно элегантным, даже несмотря на то что брюки его были спущены, а вся остальная одежда изрядно помята.

— Что?! Черт возьми, о чем ты думала?! — закричал он в волнении.

— Я хотела увидеть, где он умер, — ответила Джулиана, чуть нахмурившись.

Через несколько секунд она вдруг заметила, что Кейн уже успел подтянуть брюки и застегнуть их. Черт возьми, как ему удалось проделать это так быстро? Ей сделалось ужасно неловко, и она, потянув вниз подол платья, попыталась сесть на край кровати. Затем, покраснев, пробормотала:

— Помоги мне подняться, пожалуйста.

Кейн помог ей встать и тут же заключил в объятия. Крепко прижав к груди, он прошептал:

— Дорогая, не делай этого впредь. Пожалуйста, не выходи одна. Ведь тебя могут убить. Понимаешь? — Чуть отстранившись, он заглянул ей в глаза.

Джулиана невесело засмеялась.

— Убить? Нет, вряд ли. «Оленья нога» — гостиница с очень хорошей репутацией. Хозяин долго передо мной извинялся. И он твердо заявляет, что это убийство — исключение. Ничего подобного не случалось в этой гостинице за последние пятьдесят лет.

— Но ты плакала… Я подумал, что тебя кто-то напугал, возможно — напал на тебя.

Она покачала головой:

— Нет-нет, ничего такого не было.

Кейн какое-то время молчал, потом со вздохом произнес:

— Да, конечно… Понимаю… Ты отправилась посмотреть то место, где умер твой муж. И ты плакала о нем.

Она снова кивнула:

— Да, о нем.

— Что ж, это вполне естественно. — Чуть приподняв ее подбородок, Кейн снова заглянул ей в глаза. — Но почему… именно в этот день? — спросил он, кивком головы указав на кровать.

Джулиана молчала. Как объяснить, почему оплакивание мужа вызвало столь страстное влечение к другому мужчине? Господи, она и сама не знала, что с ней произошло. Просто Кейн, когда она вошла в комнату… Он показался ей необычайно красивым. И она почувствовала, что ничего не может с собой сделать — ее влекло к нему неудержимо.

— Когда Джозеф умер… — Она судорожно сглотнула. — Когда Джозеф умер, я была… в шоке.

— Могу себе представить, — пробормотал Кейн. Поцеловав ее в висок, он сказал: — Продолжай, дорогая. — И тут же снова прижал ее к груди.

Тихонько вздохнув, Джулиана вновь заговорила:

— Так вот, когда он умер, я была в отчаянии. И жизнь моя сделалась очень трудной. Видишь ли, хотя мы и вели наши дела вместе, кое-какие детали муж от меня утаивал. И я вдруг обнаружила, что наши дела… в плачевном состоянии. Он оставил долги, которые следовало оплатить.

— Без сомнения, это было весьма огорчительно, — заметил Кейн.

— Да, конечно. И положение усугублялось тем, что наши постоянные клиенты не очень-то хотели иметь дело с одинокой женщиной.

— Тебя это огорчало?

— Разумеется. Я ужасно сердилась на них, а также на Джозефа. За то, что он умер, оставив меня в таком положении.

— А сейчас, я полагаю, ты испытываешь чувство раскаяния из-за того, что сердилась на него?

Джулиане стало ясно, что Кейн прекрасно все понял. Более того, она никогда еще не встречала человека, понимавшего ее так же хорошо.

— Да, ты прав, — продолжала она. — Мне стало очень стыдно из-за того, что я злилась на Джозефа.

— А сейчас?.. — спросил Кейн.

— Сейчас уже нет. Теперь я пережила это. Увидела жалкую комнатенку, в которой он умер, поплакала о нем — и успокоилась. Да, теперь мне гораздо легче. Оплакав его, я уже не испытываю стыда. Странно, да?

— Нет, дорогая, это вполне естественно. Так и должно быть.

— А потом я вернулась сюда и… — Джулиана умолкла; она не знала, как объяснить то, что с ней произошло, как объяснить свое неудержимое влечение к маркизу.

И тогда он сам объяснил все произошедшее с ней:

— И тогда ты решила, что нужно забыть о смерти и вспомнить о жизни, не так ли?

— Да, правильно! — воскликнула Джулиана. — А как ты… Как ты догадался?

— Просто я слышал, что именно такой бывает реакция в подобных случаях. — Он поцеловал ее в губы и спросил: — Могу я рассчитывать на то, что стал не первым попавшимся? Или мне просто повезло, что именно я оказался в этот момент перед тобой?..

Джулиана нахмурилась и отстранилась от него. Но тут же поняла, что он шутит, и искренне, от души рассмеялась. Причем этот смех оказался для нее таким же целительным, как и слезы до этого.

Кейн тоже засмеялся, и несколько минут они стояли, то и дело вздрагивая от приступов громкого смеха. Наконец Джулиана спросила:

— И что же теперь?..

Кейн положил руки ей на плечи и проговорил:

— Я думаю, миссис Джонсон, что мы должны обследовать столовую и погреб в этой чудесной гостинице.

И в тот же миг Джулиана почувствовала, что ужасно проголодалась.

— Да-да, конечно! — воскликнула она.

Снова ее поцеловав, Кейн сказал:

— А после обеда я расскажу тебе о том, что узнал сегодня.

— Ах, я совсем забыла!.. Ты ведь был сегодня в Фернли, не так ли?

— Совершенно верно, миссис Джонсон. И я расскажу вам об этой поездке после обеда.

Тут Джулиана вдруг заподозрила, что Кейн отнюдь не случайно обращается к ней именно так — «миссис Джонсон». Но почему? Может, он полагает, что теперь они — как муж и жена?

— А затем, миссис Джонсон, — продолжал Кейн, — мы, наверное, продолжим празднование жизни, если, конечно, не возражаете.

Если бы у нее было хоть немного здравого смысла, она бы стала возражать. Ведь она, судя по всему, в самом деле становилась любовницей маркиза Чейза. Но у нее не хватило духу воспротивиться, и она, кивнув, прошептала:

— Нет, не возражаю.

Переступив порог библиотеки Фернли-Корта, Джулиана сразу же обратила внимание на персидский ковер возле камина. Ах, сколько чудесных часов она провела, сидя на этом ковре — читая книги или просто слушая то, что говорил ее опекун.

А затем, окинув взглядом комнату, Джулиана вдруг осознала, насколько здесь все изменилось, после того как она покинула этот дом. Когда-то в библиотеке было много пыли, на которую никто не обращал внимания. А сейчас тут было безупречно чисто, и все вокруг блестело и сверкало. Почему-то уже не чувствовался запах старой кожи, хотя на полках по-прежнему стояли книги, они занимали несколько больших шкафов, но теперь и шкафы, и книги в них очень напоминали украшения. Некоторые полки и впрямь выглядели как самые настоящие украшения — на них располагались фарфоровые вазы, дрезденские пастушки и позолоченные часы.