Турция между Россией и Западом. Мировая политика как она есть – без толерантности и цензуры - Евгений Янович Сатановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну и второе тоже не стоит забывать. Нынешнее правительство Эрдогана – это технократическое правительство. Оно не состоит из политических деятелей, что тоже посылает вполне определённый сигнал турецкому обществу: «Смотрите, мы набрали лучших!» Насколько легко, в принципе, Эрдоган тасует карты в колоде… Причём колода постоянно пополняется новыми игроками. У него из всего прошлого Кабинета министров осталось всего два – министр здравоохранения и министр культуры. Всех остальных турецкий президент после переизбрания заменил.
Ещё раз, Эрдоган постоянно тасует колоду, у него нет широкой постоянной обоймы – «ближнего круга» за редчайшими исключениями, он постоянно готов к неожиданным рокировкам, готов к неожиданным назначениям.
А это даёт Турции административную гибкость, готовность к обновлениям – это плюс системе. Вместо того чтобы тасовать постоянно одних и тех же игроков, Эрдоган охотно вводит новые лица или, при необходимости, возвращает старые. У Эрдогана «колода» открытая, постоянно пополняемая. А это свежая кровь, которая придаёт Турции динамизм. Это потенциал для движения вперёд.
Евгений Сатановский: Вопрос: что из всего этого будет для нас? Потому что Турция стремительно отжимает у нас Закавказье, Среднюю Азию и Казахстан. С моей точки зрения, она на этом пути не остановится.
Иван Стародубцев: Главный парадокс состоявшихся выборов заключается в том, что была оппозиция. Глава её, Кемаль Кылычдароглу, поддерживался Западом, обещал возвращение Турции на западный «столбовой» вектор развития и отказ от «ненужного» внешнеполитического активизма как от избыточного. При Кемале Кылычдароглу во главе Турции Российская Федерация, с большой долей вероятности, столкнулась бы с антироссийскими санкциями.
Но при этом следовало ожидать, что Турции стало бы заметно меньше на Центральноазиатском пространстве, на Южном Кавказе. Организация тюркских государств никуда бы не делась, конечно, но и прежнюю динамику вряд ли демонстрировала бы.
Получается палка о двух концах: прямой конкуренции с Турцией на постсоветском пространстве у нас стало бы меньше. Но, с другой стороны, на место турецкому активизму в этих регионах пришёл бы западный активизм. Ну и турецкие санкции по отношению к России.
А с другой стороны, есть Реджеп Тайип Эрдоган, победивший в итоге на турецких выборах, который пытается лавировать между Россией и Западом и, может быть, даже «вылавирует». В итоге у России, по крайней мере, нет формальных санкций со стороны Турции, хотя и есть санкции «наведенные». И Конвенция Монтрё работает. Кроме того, реализуется немало интересных двусторонних инициатив.
Но, с другой стороны, у России и у Турции при Эрдогане продолжается очень жёсткая конкуренция на Южном Кавказе, в Центральной Азии. Не застрахованы российско-турецкие отношения и от «азовских перегибов», когда Турция 7 июля 2023 года выдала боевиков запрещённой в России террористической организации «Азов» Украине. Как сообщили наши официальные лица, вопреки договорённостям с Россией. Посмотрим, как турецкое руководство будет отыгрывать эту тему.
Подчеркну, в турецком руководстве есть видение и есть политическая воля. Кроме того, есть аппарат, который заточен на реализацию замыслов турецкого руководства. Вот и смотрите, какой неоднозначный выбор для России делался Турцией в мае 2023 года между Эрдоганом и Кылычдароглу.
Евгений Сатановский: Новая Оттоманская Порта… И, кстати говоря, есть же Украина. Турция однозначно поддерживает Киев при максимальной попытке втащить нас в переговоры. И то, что «зерновая сделка» «вот здесь» уже у всех – это есть реальный факт. А достигнута она в Стамбуле.
Иван Стародубцев: Есть такое выражение про людей, которые «обманываться рады». Перефразируя, хочу сказать в ответ на «втащить Россию в переговоры с Украиной», мы – выглядит так – «втаскиваться рады».
Евгений Сатановский: Не все…
Иван Стародубцев: Но тут же на самом деле важно, что полагает наше руководство. А Владимир Владимирович Путин недавно дал развёрнутое интервью военным корреспондентам, где от него прозвучала, в общем-то, положительная оценка Стамбульского формата переговоров. То есть, в принципе, на высшем российском уровне есть мнение, что «Стамбул – это хорошо». А дальше, конечно, есть уровень личных оценок и мнений, но какое это имеет значение?
Евгений Сатановский: А что такое демократия? Это означает, что я вовсе не обязан соглашаться с моим президентом, а он – со мной.
В рамках его функции он принимает те решения, которые принимает, ставит те кадры, которые ставит, и расхлёбывает потом всё то, что эти кадры ему приносят. В рамках моего понимания того, как мир устроен, я это комментирую… К вопросу о Стамбуле, а также о людях, которые это вели. Потом – зачем они это вели и кто от этого что получил? Тут ведь как всё по-честному…
Иван Стародубцев: Вот мы рассказали, разумеется, не погружаясь какие-то глубины, какие люди пришли в новое турецкое правительство. И тут возникает вопрос: а что нам до этого? И какие выводы мы должны из увиденного в Турции для себя сделать?
Ну вывод как минимум такой, что у Турции в правительстве собралась достаточно серьёзная команда. Все они серьёзные переговорщики. Они объединены общим видением прошлого, настоящего и будущего Турецкой Республики.
И было бы крайне желательно, если бы, наконец, в нашей стране – сколько мы с вами об этом говорим – возникла, хотя бы в общих чертах, стратегия по ключевым для нас направлениям. А Турция, безусловно, – одно из ключевых направлений. Наряду с Китаем и с Объединёнными Арабскими Эмиратами.
По ряду стран, включая указанную тройку, включая Турцию, у нас должно быть очень чёткое понимание, что мы и кто мы по отношению друг к другу, куда мы движемся, как мы с ними дружим, как мы с ними конкурируем и даже местами, не дай Б-г, сталкиваемся. Очень чётко это всё должно быть прописано.
Ибо без плана на матч матчи не выигрываются.
Евгений Сатановский: Тогда пишите, а некому больше писать. Некому.
Вот теперь представьте себе ситуацию, при которой у вас есть отдельные регионы Российской Федерации, у которых с Турцией теплейшие отношения, в том числе экономические, а иногда и политические, ну и культурологические тоже. Первый и главный из них – Татарстан. Но далеко не только он.
У вас есть отдельно взятые бизнес-структуры, мощные мамонты нашей экономики, у которых с Турцией свои отношения. Иногда они чрезвычайно серьёзные. Это, например, Газпром. И это, например, Росатом. Правильно? Правильно.
Как минимум считаю, что поставки газа перспективные, включая газовый хаб, и то,
