Бич и молот. Охота на ведьм в XVI-XVIII веках - Антология

Оказавшись по другую сторону калитки, она встала, вбежала в дом и бросила свои ветки в огонь. Тогда миссис Гардинер стала ее спрашивать, что она видела на этот раз.

Она сказала, что снова видела старуху, которая не велела ей больше приходить за ветками и дала ей булавку, просунув ее сквозь изгородь. Рука старухи, добавила она, была так черна, что нельзя было сказать, в перчатке она или нет, а лицо скрывал капюшон плаща, так что разглядеть его она тоже не смогла.

До конца дня девушка чувствовала себя хорошо, но около пяти часов у нее начался новый припадок. На этот раз присутствовавшие решили проверить, не прикидывается ли она, указывая на дом Джейн Венхам, и повернули ее кругом, лицом в противоположную сторону. Они делали так несколько раз, но каждый раз Энн разворачивалась обратно. Потом она стала кричать и твердить, что ей надо идти, и, когда мистер Чонси и еще два-три человека вызвались проследить за ней, миссис Гардинер согласилась ее отпустить.

Девушка кинулась прямиком к реке, которая протекала в низине, но, когда она уже собиралась броситься в нее, мужчины ее удержали. Она завизжала, настаивая, что должна войти в воду, и даже когда ее вели по мосту через реку, не оставляла попыток дотянуться до воды. Она твердила, что поправится, если коснется воды, так что кто-то из них зачерпнул воды и поднес ей, но ее это не удовлетворило, она настаивала, что должна войти в реку сама.

Дома она все продолжала указывать в сторону жилища матушки Венхам, и один или двое мужчин взялись привести старуху. Но та заперлась у себя и отказывалась выходить, хотя они предлагали ей деньги. Отчаявшись уговорить ее, послали за констеблем. И так случилось, что он и сам направлялся к матушке Венхам с ордером на ее арест по подозрению в ведовстве, выписанным сэром Генри Чонси.

Но старая женщина отказалась открывать даже констеблю, который отдал приказ ломать дверь. Схватив матушку Венхам, они потащили ее в дом священника и поставили перед Энн, которая все еще билась в припадке. Как только старуха сказала ей несколько слов, краска прилила к щекам девушки, «и она вскочила с криком: „Ты низкая женщина, ты погубила меня!” — налетела на нее и стала царапать, приговаривая: „Мне нужна твоя кровь, иначе я никогда не поправлюсь!”» Она царапала Джейн Венхам лоб что было сил, но кровь не шла. Не отворачивая головы, старуха поощряла ее царапать еще, но, хотя ногти девушки кусками срывали кожу, крови по-прежнему не было.

Присутствовавшие стали тогда нападать на матушку Венхам, но она продолжала настаивать на своей невиновности. Она была настолько уверена в своей правоте, что предложила даже обыскать ее на предмет ведьминых знаков или бросить в воду. Кто-то, однако, заявил, что «в этом нет пока нужды, а пусть она лучше скажет „Отче наш"». Она сделала несколько попыток, но каждый раз пропускала одно-два предложения. Даже когда миссис Гардинер попросила ее повторять за ней, она не смогла выговорить «Прости нам долги наши, как и же мы прощаем должникам нашим» и «Не введи нас в искушение».

После этого констебль увел ее и запер на ночь, а наутро сэр Генри Чонси пришел в дом Джона Триггза в Уолкерне, куда привели и обвиняемую. Пока сэр Генри допрашивал Мэтью Джилстона, с Энн Торн снова случился сильнейший припадок, так что все решили, что ей настал конец. Девушку вынесли во двор и подвели к ней Джейн Венхам. И снова кровь прилила к ее щекам и она попыталась встать и броситься на старуху, но люди ее удержали.

Сэр Генри выбрал четырех женщин обыскать Джейн Венхам. На протяжении часа они усердно исполняли возложенную на них задачу, но в конце концов вынуждены были доложить судье о неудаче, которая их постигла: ни лишнего соска, ни какой-либо другой отметины, через которую дьявол мог бы кормиться ее кровью, обнаружено не было. Поскольку было уже поздно, сэр Генри перенес допрос на следующий день и приказал всем прийти к нему в дом в Ардли-Бери с утра.

В тот вечер и ночью у Энн было еще несколько припадков, во время которых священник молился вместе с ней и читал ей из Библии, пока она наконец не заснула около четырех часов утра.

На следующее утро все заинтересованные стороны двинулись к сэру Генри, и первой свидетельницей, которую вызвали на допрос, стала миссис Гардинер. Как только супруга священника заняла свидетельское место, Джейн Венхам упала ей в ноги и стала умолять «не свидетельствовать против нее, выражала сильнейший страх перед тюрьмой, призывала на свою голову ужасные проклятия, если она и впрямь виновна, заявляла, что готова подвергнуться испытанию водой; но сэр Генри и слышать не хотел о подобного рода испытании, поскольку оно незаконно и оправдать его нельзя».

На допросе присутствовал священник из Ардли, преподобный мистер Стратт, который подверг Джейн Венхам испытанию чтением наизусть молитвы «Отче наш». Позже именно это показание священника на выездной сессии суда вызвало презрительное отношение судьи Пауэлла. Стратт спросил старуху, может ли она прочесть «Отче наш». Та ответила, что да, и стала читать. До слов «Прости нам долги наши» все шло хорошо, но эту строку она не смогла произнести правильно, а также предложение «Не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого». Она пыталась шесть или семь раз, но у нее все равно ничего не выходило, и, как сообщил суду Стратт, «она говорила либо „Не введи нас не в искушение и зло”, либо „Введи нас в искушение и зло”, либо „Введи нас в не искушение, но избавь нас от всякого зла”». «И что же, по-вашему, все это доказывает, — спросил судья, — помимо того, что перед нами бедная неграмотная женщина, незнакомая с тонкостями грамматики?»

Среди допрошенных сэром Генри свидетелей была Сьюзен Айлот, жена Уильяма Айлота, которая рассказала, что «около двенадцати лет назад на Рождество ее послали ходить за женой Ричарда Харви, на которую напала странная хворь. По дороге в дом Харви за ней все время шла Джейн Венхам, и она еще удивлялась зачем, ведь миссис Харви рассказала ей, что именно эта старуха ее и заколдовала. Проходя мимо окна миссис Харви, Джейн Венхам воскликнула: „И чего они смотрят, как эта тварь лежит тут? Взяли бы да поместили бы ее где-нибудь подальше!”»

На это Сьюзен Айлот очень рассердилась и стала выговаривать старухе, а та ответила: «Придержи-ка язык! Я же к тебе не лезу!» — и в ту же ночь больная умерла.

Немного погодя Джейн пришла в дом самой Сьюзен, когда та нянчилась со своим ребенком. Джейн погладила ребенка по головке и сказала: «Сьюзен, какой у тебя ребеночек забавный. У нас с тобой размолвка вышла, но я надеюсь, мы не поссорились». Потом она попросила дать ей взаймы стакан, донести до дома уксус из лавочки. Сьюзен дала ей стакан, так как боялась за ребенка, памятуя, что Джейн Венхам околдовала миссис Харви. Страхи ее подтвердились, ибо на следующее воскресенье ребенок сильно захворал, а ко вторнику умер.

Объясняли, что Джейн Венхам околдовала миссис Харви, желая отомстить за поступок своего мужа. Венхам в то время был еще жив, и он сам попросил мистера Харви поговорить с глашатаем из Хартфорда, «чтобы тот во всеуслышание ославил его жену, так что если кто ей после того доверится, то пусть пеняет на себя, и Ричард Харви сделал, как тот просил».

Томас Адамс-младший тоже выступил с рассказом о том, как недели за три до Рождества он повстречал Джейн Венхам на своем поле со своей же репой в руках, которую она приготовилась унести с собой. Когда он припугнул ее словами о том, что это кража, она бросила репу на землю. Но он позволил ей взять овощи, сказав, что «это ей дорого будет стоить. Тогда она вдруг смягчилась и стала просить прощения, говоря, что ничего за весь день не ела и что у нее совсем нет денег на покупку еды. Затем они разошлись каждый своей дорогой, и он ее больше не видел». Однако в рождественское утро у него вдруг околела овца, одна из лучших, 9 или 10 дней спустя еще одна, а потом еще две, и все без малейших признаков болезни. Но один из его пастухов сообщил, что одна овца перед смертью как-то странно себя вела: подскакивала и пыталась встать на голову. Он уверился, что их околдовала Джейн Венхам.

Все время, пока сэр Генри вел следствие, Энн Торн билась в припадках, но обычно поправлялась, когда над ней читали молитвы. По этой причине на допросы ее не вызывали ни разу.

После допроса Томаса Адамса сэр Генри снова перенес дальнейшие разбирательства на следующий день. Наутро два священника, Гардинер и Стратт, пришли к Джейн Венхам, чтобы еще раз подвергнуть ее испытанию молитвой. Им повезло не больше, чем раньше: старуха запиналась все на тех же предложениях. Тогда они заговорили с ней очень строго и сказали, что если она и впрямь виновна в болезни Энн Торн, то лучше ей сознаться, для спасения собственной души и блага других. Сначала она отрицала, что имела какое-то отношение к болезни девушки, но они продолжали давить на нее, и наконец она попросила Стратта поговорить с ней наедине в соседней комнате.