Жена палача (СИ) - Лакомка Ната

- Давай ужинать, - сказал он. – Если больше я ни в чем не провинился.

Мы поужинали и легли спать, и когда муж погладил меня по плечу и поцеловал в шею, я не стала противиться его любви.

- Я верю тебе, - шепнул Рейнар, укладываясь на спину и притягивая меня к себе на грудь, - но иногда всё это кажется сном…

- Но это не сон, - возразила я, подчиняясь ему, когда он усадил меня на себя сверху, поглаживая мои бедра - подсказывая, чего ему хотелось.

Когда-то он разрешил делать с ним всё, что мне захочется, но я понятия не имела, как вести себя с мужчиной. Даже смешно вспомнить, как я погладила Рейнара по груди и посчитала, что это слишком бесстыдно и развратно. Сейчас я гладила его грудь ничуть не стесняясь, и хотела гораздо большего – хотела так же сильно, как он.

- Сними рубашку, - попросил Рейнар, и лёгкая хрипотца в его голосе вызвала сладкую дрожь в теле.

Я сняла рубашку и встряхнула волосами, свободно распуская их по плечам. Наградой мне было нетерпеливое движение бедрами – Рейнар уже не мог сдерживаться, но я не позволила ему сразу перейти к главному, решив немного помучить в наказание за его секреты.

- Больше вы ничего не скрываете? – спросила я, целуя мужа и касаясь сосками его груди. – Может, у вас есть ещё тайны, мастер Рейнар?

- Боже, Виоль! Ты хочешь моей смерти? – он пытался усадить меня на себя, но я продолжала его целовать, делая вид, что не замечаю, как он распалён страсть. – Никаких секретов больше, – выдохнул он, сдавшись. – Ни одного секрета, обещаю.

- Я запомнила ваши слова, мастер Рейнар, - торжественно сказала я, позволяя ему, наконец, сделать то, к чему он стремился. – Главное, чтобы вы о них не забыли… - я договаривала, уже едва сдерживая сладостные стоны, потому что вместе с ощущением наполненности вокруг всплеснули огненные волны наслаждения.

Рейнар держал меня за пояс, подсказывая движения, и я полностью доверилась ему, хотя и знала, что в последний момент, когда огненная река захлестнет меня с головой, он снова оставит меня… И невозможно упрекнуть его, ведь всё это – ради меня… Благороден… слишком благороден…

- Виоль… - простонал Рейнар сквозь зубы, заставляя меня двигаться быстрее, и больше я ни о чем не смогла думать, полностью растворившись в его любви – в любви палача с рябинового холма.

Утром меня разбудило солнце, потому что вечером я позабыла опустить шторы.

Я наблюдала уже привычную картину – как солнечные блики плясали на жёлтых обоях, словно мотыльки по цветам.

Рейнара уже не было рядом, но я слышала, как внизу звякнула ложка о чашку – наверное, он пил кофе или чай.

Спустившись вниз, я застала мужа уже на пороге, с лекарской сумкой на плече.

- Наверное, буду поздно, - сказал он, целуя меня на прощание. – Позвали в дальнюю деревню… там даже дороги нет…

- Удачи тебе, - пожелала я, обнимая его и приникая к нему всем телом. – Я буду ждать, возвращайся поскорее.

Пока он уходил с холма, я стояла на крыльце, глядя вслед. Рейнар оглядывался через каждый шаг и махал рукой.

Да, вчера безмятежность моего счастья была нарушена. Но всё в моих руках. Пусть Рейнар сомневается в моей любви, только я смогу разубедить его в обратном. Даже если для этого мне придётся прождать год. Его любовь стоит этого. Стоит и большего…

Оставшись одна, я не спеша позавтракала, чувствуя приятную усталость после бурной ночи, приняла ванну, вымыла волосы и ополоснула их травяным настоем ромашки и календулы – чтобы были мягче и сияли золотистым светом. Вряд ли Рейнару было известно о таких свойствах этих растений, тут я могла потягаться с ним в знаниях.

Потом я принесла воды, перемыла посуду и поставила вариться баранью лопатку, чтобы приготовить к приходу мужа густой суп с кореньями и пшеном, а потом затеяла уборку.

Распахнув окна во всем доме, я вымыла стекла, выколотила и разложила на солнце подушки и перины, и занялась тем, что давно хотела сделать – навести порядок в комнате, где Рейнар хранил травы, специи и готовые лекарственные снадобья.

Я тщательно протерла все колбы и реторты, ссыпала сухие травы в плетеные короба и подписала их, а потом занялась шкафом. Я старалась не нарушить порядок бесчисленных баночек, склянок и шкатулок, смахивая с них пыль и расставляя по полкам. Вряд ли Рейнар будет рад, если не сможет найти фиалковый корень, который стоял слева на верхней полке, а я вдруг переставлю его на нижнюю полку, справа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Добравшись до середины, я нашарила в углу шкафа что-то мягкое – какую-то скомканную тряпку, и, потянув её на свет, обнаружила… женский чулок.

Шелковый чулок – с серебряными стрелками, с изящной вышивкой в виде павлина на ветке от мыска до подъема, и точно не принадлежавший мне.

В первое мгновение я чуть не упала с табурета, на котором стояла. В голове пронеслись картины – одна ужаснее другой. Рейнар принимает у себя любовницу, а потом прячет забытый ею чулок…

Неужели, Лилиана была права? И фьера Амелия со Сморретом говорили правду?.. Мой муж развлекался здесь с благородными дамами?

Отрезвление наступило быстро. Я держала в руках изящную принадлежность дамского туалета, заранее ненавидя его хозяйку.

Зачем бы Рейнару понадобилось прятать женский чулок? В память о встрече? Но тогда точно не стал бы класть на полку рядом с лекарствами. Спрятал впопыхах и забыл? Но вряд ли он принимал бы любовницу не в спальне, а в комнате с ретортами.

Я ни разу не разбирала полки в шкафу, поэтому не могла сказать, когда появился здесь этот чулок. Надо ли мне спросить Рейнара об этом прямо? Наверное, надо. К чему секреты? Мы ведь муж и жена.

«Один раз был влюблён…», - вспомнила я его признание. Надо ли мне расспросить его о том, что было до меня? Разве это имеет какое-то значение – что было до?..

Но значение имело, потому что как я ни старалась, вернуть душевное спокойствие не могла. И этот проклятый чулок походил для меня на ядовитую змею, ужалившую исподтишка. Может, лучше просто выбросить его и забыть? Но выбросить я не смогла и, кое-как закончив уборку, унесла его в спальню, свернув трубочкой и положив на сундук.

Спросить Рейнара или нет?

Я прождала мужа до полуночи, терзаясь сомнениями и ревностью, но так и не дождалась. Не появился он и утром, и я разволновалась, не зная, где его искать, если от Рейнара не будет весточки. В полдень в Сартене ни с того ни с сего грохнули пушки, и я встревожено выглянула в окно, пытаясь определить – что произошло. Но город выглядел, как обычно, ворота были открыты, и ничто не предвещало никакой беды. Может, стреляли в честь приезда какого-нибудь заграничного принца или князя?

А Рейнара всё не было.

В три часа пополудни раздался стук в дверь, и я со всех ног побежала открывать. На крыльце стоял кучер Самсон, и я не смогла скрыть разочарования. Он передал мне письмо от тётушки и… записку от Лилианы, сказав, что подождет, будет ли ответ.

Первым я прочитала письмо. Оно было коротким и совсем не печальным. Наоборот. Тётушка сообщала, что королева родила принцессу, и в честь рождения Сесилии Августы Элеоноры ожидаются трехдневные празднества. Тётя Аликс приглашала меня и Рейнара в город, чтобы мы могли повеселиться вместе с остальными горожанами.

«Поживёте несколько дней у нас, - говорилось в заключительных строках письма, - Лилиана тоже пока переехала к нам. Её муж спешно выехал по делам – и это к лучшему. Не представляю, как смотреть в глаза этому человеку».

Лилиана будет жить у тёти… Помедлив, я развернула записку от сестры.

«Виоль! Прости за то, как я себя вела, - было написано знакомым лёгким почерком с множеством вензелей и завитушек. -  Нам надо поговорить, в шесть часов вечера буду ждать тебя в беседке, возле мельницы. Твоя любящая сестра Лил».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лилиана решила помириться? Хоть это хорошо. Но мне казалось, что сестра просто не хочет ссор в присутствии тёти и хочет попросить, чтобы я забыла о разногласиях между нами хотя бы на время.

- Ответ будет? – спросил Самсон, когда я вышла к нему.