Галактика в огне - Бен Каунтер

Тех, кто осмелился бросить вызов стихии, уже ничто не могло спасти.

Эхо отдачи едва успело замереть на флагманском корабле Воителя, а на Истваане III погибли миллиарды людей.

Пока огненный шторм бушевал вокруг «Диес ире», посредник Кассар был готов проститься с жизнью. Колоссальный титан качался на ветру, словно колос в поле, и Кассар надеялся только на прочность новых гироскопов, недавно установленных механикумами.

Напротив него Арукен побелевшими от напряжения пальцами вцепился в подлокотники кресла и с благоговейным ужасом смотрел на свирепствующие за стеклом рубки огненные вихри.

– Спаси нас, Император. Спаси нас, Император. Спаси нас, Император, – повторял он снова и снова, не имея сил отвести взгляда от пляски огня.

Кассару казалось, что огненный шторм длится целую вечность. Жара в командной рубке стала невыносимой, поскольку во время герметизации от внешнего мира пришлось отключить системы охлаждения.

Температура внутри титана быстро поднималась, словно в гигантской духовке, и в конце концов Кассар уже боялся сделать вдох, чтобы не обжечь легкие. Он закрыл глаза, и на сетчатке проявились бледно-зеленые строчки показателей. Пот лил с него градом, Кассар был уверен, что пришел конец, что он так и погибнет: не в сражении, не проповедуя Божественное Откровение, а сварится живьем внутри своего любимого «Диес ире».

В буйстве огненного шторма он потерял счет времени, и только профессиональный рефлекс заставил его заметить, что, согласно сводкам, температура, быстро повышавшаяся с самого начала пожара, замерла на одной точке, а затем медленно сползла на несколько градусов. Кассар открыл глаза, и за окном командной рубки увидел все те же вихри пламени, но вместе с тем кое-где проглядывало выжженное белое небо. Похоже, огонь пожирал остатки горючих газов, выделившихся при гниении мертвой планеты.

– Температура падает! – воскликнул он, радуясь, что еще жив.

Арукен, тоже осознав, что они выжили, рассмеялся.

Принцепс Турнет опустился в свое командирское кресло и начал пробуждать системы титана к жизни. Кассар тоже занял свое кресло, кожа которого потемнела от его пота. Принцепс Турнет снова открыл системы наружного наблюдения, и постепенно стали поступать данные с внешних датчиков.

– Проверка систем! – приказал Турнет.

Арукен кивнул и рукавом куртки вытер со лба пот.

– Орудия в порядке, но нам придется соблюдать щадящую скорость стрельбы, поскольку они еще не остыли.

– Согласен, – кивнул Кассар. – Кроме того, некоторое время придется обойтись без плазменных пушек, иначе мы попросту можем оторвать руку.

– Понятно, – откликнулся Турнет. – Включить системы принудительного охлаждения. Я хочу, чтобы все орудия были готовы как можно скорее.

– Есть, – ответил Кассар, хотя не мог понять причин такой поспешности.

Неужели в этом огненном шторме мог кто-то уцелеть? На всей планете не осталось никого, кто мог бы угрожать титану.

– Внимание! – крикнул Арукен, и Кассар, взглянув вверх, увидел, как с выбеленного огнем неба спустились черные точки и над самой землей полетели к оплавленным руинам сожженного города.

– Арукен, определи объекты, – скомандовал Турнет.

– Боевые корабли, – доложил Арукен. – Они направляются к центру города, к остаткам Дворца Регента.

– Чьи корабли?

– Пока не могу сказать.

Кассар откинулся на спинку кресла и позволил нитевидным датчикам титана снова внедриться в его мозг. Он активировал систему наведения, перед глазами возникла прицельная сетка, и подлетавшие к руинам Хорала корабли стали видны отчетливо. Кассар смог рассмотреть окраску цвета слоновой кости с голубыми полосами и изображение зубастых челюстей, охвативших планету.

– Пожиратели Миров, – громко объявил он. – Вероятно, это вторая волна.

– Второй волны не будет, – словно бы самому себе сказал Турнет. – Арукен, включай мачту вокс-связи и соедини меня с «Духом мщения».

– С капитанским мостиком? – уточнил Арукен.

– Нет, – ответил Турнет. – С Воителем.

Йактон Круз вел их по переходам «Духа мщения» мимо тренировочных залов, мимо Совета Луперкаля и дальше вниз, через лабиринт извилистых коридоров, по которым никто из них не ходил раньше, даже тогда, когда им приходилось скрываться от Маггарда и Малогарста.

Сердце Зиндерманна выбивало по ребрам барабанную дробь, и, сознавая, от чего спас их Йактон Круз, итератор испытывал буйную радость, странным образом мешавшуюся с сожалением. Не оставалось никаких сомнений в том, какая судьба постигла летописцев, собравшихся в аудиенц-зале, и мысль о том, что так много творческих людей принесено в жертву тому, кто не разбирался ни в искусстве, ни в законах творчества, рождала в душе Зиндерманна гнев и печаль.

Взглянув на Эуфратию Киилер, он отметил, что, выздоровев, она стала намного сильнее. Волосы Эуфратии отливали золотом, глаза ярко сверкали, и хотя ее кожа оставалась бледной, свет сконцентрированной в ней силы от этого становился только отчетливее.

Мерсади Олитон, напротив, все больше слабела.

– Они скоро начнут нас разыскивать, – сказала Киилер. – Если еще не начали.

– Мы сможем спастись? – охрипшим голосом спросила Мерсади.

Круз пожал плечами:

– Может, сумеем, а может, и нет.

– Значит, это конец? – спросил Зиндерманн.

Киилер окинула его удивленным взглядом:

– Кирилл, вы сами должны знать, что это не так. Не может быть никакого конца. Во всяком случае, для верующего. Всегда есть что-то впереди, к чему нужно стремиться, даже когда кажется, что все кончено.

Они миновали несколько смотровых палуб, иллюминаторы которых давали возможность обозревать холодную бездну космоса, и брошенный в окно взгляд напомнил Зиндерманну, насколько он мал по сравнению с бескрайней Галактикой. Даже самая крошечная искорка света, которую он видел, была звездой, возможно окруженной своими мирами с другими народами и цивилизациями.

– Как же получилось, что мы оказались в самом центре таких значительных событий и ни разу не видели, как они происходят? – прошептал он.

Спустя некоторое время Зиндерманн стал узнавать места, по которым они проходили. Знакомые знаки, начертанные на переборках, и узнаваемые эмблемы подсказали, что они приближаются к пусковой палубе. Круз вел их без колебаний, шагая уверенно и твердо, и совсем не был похож на несчастного старикашку, каким его изображали в корабельных сплетнях.

Противовзрывные створы, ведущие на посадочную палубу, были закрыты, а на полу все еще лежали потрепанные обрывки обетов и молитв, принесенных людьми в день, когда раненого Воителя его сыны переносили в Храм Дельфоса.