Королевская кровь - Александра Харви

Придворных леди Наташи узнать было нетрудно. Все они воткнули себе в волосы перья ворона. Остальные выражали свою преданность не так откровенно. Я не понимала смысла большей части кулонов и вышитых фамильных гербов. Я не нашла в зале ни Лондон, ни кого-либо из семьи Дрейк, зато увидела бесчисленные ярды бархата и шелка, расшитых золотыми нитями, парчовые платья, затейливые парики. Я ничуть не удивилась бы, если бы мимо меня прошла Мария Антуанетта.

Некоторые гости бродили туда-сюда, другие изящно устроились в креслах и на горах подушек.

Соланж подтащили к возвышению, задрапированному красной расшитой тканью, вполне подходящей для индийского сари. На нем стоял стеклянный катафалк, в который и уложили мою подругу. Ее руки безвольно упали вдоль тела.

Вокруг Соланж красовались розы. Из расщелины в потолке вылетел ворон и с терпеливым видом уселся у нее в ногах. Потом рядом приземлился еще один, и еще… Вскоре Соланж была окружена огромными черными птицами, и все они выжидающе смотрели на нее.

Старинные часы показывали, что полночь уже близко. Когда они пробьют двенадцать раз, Соланж должна будет тотчас проснуться…

Или она не проснется никогда.

— Добро пожаловать! — воскликнула леди Наташа, сидевшая на белом троне.

Нас погнали к ней. Наташа была в белом платье с кринолином, расшитым блестками. Ее очень светлые прямые волосы спадали до локтей, а на голову она водрузила средневековую корону с рогами, с которой до самого пола ниспадала прозрачная вуаль. Наташа вся была увешана бриллиантами. Они сверкали на ее шее, запястьях, пальцах, даже на лодыжках под похожим на колокол подолом юбки. Хоуп в вечернем платье и в открытых туфлях на высоких каблуках сидела рядом с ней.

Как только я подумала, что ничего более сюрреалистического и представить невозможно, леди Наташа царственно хлопнула в ладоши и заявила:

— Давайте начнем праздник!

Музыка заиграла громче, и гости, разбившись на пары, закружились в вальсе в огромном пространстве зала. Они были в средневековых платьях, норвежских передниках, тюдоровских корсетах из китового уса, викторианских бальных туфлях, полосатых костюмах начала двадцатых годов прошлого века, франтоватых пиратских рубашках, бархатных фраках… Перед нами мелькал калейдоскоп ярких красок, разнообразных тканей, и вскоре у меня просто закружилась голова от этого зрелища.

Соланж лежала все так же неподвижно. Грудь ее нисколько не приподнималась, как будто в ожидании обмена кровью у нее вовсе остановилось дыхание. Губы были фиолетовыми, как синяки. Голубые линии вен виднелись сквозь пергаментную кожу, как реки на зимнем ландшафте.

— У нее губы синеют, — шепнула я Николасу.

Он мрачно кивнул и заметил:

— У нее очень мало времени.

Я ни разу в жизни не ощущала себя такой беспомощной. Я могла только стоять в этом элегантном бальном зале, спрятанном в недрах горы, и наблюдать за тем, как моя лучшая подруга пытается не умереть. Она шевельнулась лишь раз — вздрогнула так, словно ее ударило током.

Кайран тут же шагнул вперед, но стражник грубо отшвырнул его обратно.

Леди Наташа легко и мило рассмеялась и сказала, явно гордясь собой:

— Скоро все это кончится.

— Быстрее, чем ты думаешь.

ГЛАВА 27. Люси

Мы узнали этот голос и резко обернулись. Лайам стоял в каком-то белом облаке, а в носу у него были серебряные затычки. Он вскинул руку в сторону троих стражников, ринувшихся к нему с топорами наперевес.

— Спать!

Они тут же осели, и топоры со звоном покатились по полу.

Гипноз.

— Ты опоздал. — Леди Наташа презрительно усмехнулась. — Твоя драгоценная доченька уже почти ушла на ту сторону. Моему трону ничто не грозит, королевство в безопасности.

— Это мы еще посмотрим, — заявила Хелена.

Сверкнул ее меч, черная коса взметнулась за ее спиной.

Следом за Лайамом и Хеленой в зал вошли их сыновья, а еще Харт и его агенты. Я никогда в жизни не видела такого количества затычек для носа и столь великого множества черного армейского оружия.

Вальсирующие придворные закружились с удвоенной энергией. Музыка стала напоминать

звуки скрещивающихся мечей. Кланы собрались в группы, но их численность превышала количество Дрейков и агентов «ГелиосРа» совсем не так, как я боялась. Араксаки собрались вокруг леди Наташи — все, кроме Конана. Я сделала то, что он посоветовал раньше: пригнулась к полу и поползла на четвереньках между осколками разбившейся посуды к катафалку. Вороны не улетали от Соланж, они лишь принялись злобно каркать. Один из них наклонил голову и чуть не клюнул Соланж в глаз. Я схватила осколок хрусталя и швырнула в ворона. Он пронзительно каркнул и отлетел с оскорбленным видом, теряя перья. Я пожалела, что при мне нет моего арбалета.

Хелена продвигалась вперед кувырками, как какойнибудь свихнувшийся акробат, не переставая метать ножи и колья. За ней тянулся шлейф пыли и праха. Агенты «ГелиосРа» рассыпались во все стороны, как тараканы, распыляя гипнотический порошок, чтобы убрать вампиров со своего пути.

Все это стало похожим на замок Спящей красавицы — леди в прелестных платьях и джентльмены в затейливых галстуках падали на персидские ковры и засыпали. Хрустальные вазы сыпались со столов, деревянные стулья разлетались в щепки.

Агенты Харта переставали обращать внимание на Наташиных придворных, как только те засыпали. Они предпочитали сосредоточиться на предателях из отряда Хоуп. Кровь лилась на камни, забрызгивала гобелены.

Лайам быстро подошел к катафалку, не отрывая взгляда от угасающей дочери. Он мимоходом убил троих вампиров, даже не посмотрев на них. От его мощного удара какойто сторонник Хоуп врезался спиной в стену, и по его лицу расплылся сплошной синяк.

Николас подкатился ко мне и приземлился возле моего локтя. Глаза у него были бешеными. Он схватил меня за подбородок и крепко поцеловал. Я даже не успела понять, что он собирается сделать.

— Прижмись к полу, — приказал он.

— Ага, — выпалила я и сама поцеловала его точно так же, быстро и крепко.

Он тут же откатился в сторону и забрал колья у уснувших стражников. Потом Николас поднялся с четверенек. Колья, собранные им, посыпались, как смертельные конфетти. Они летели так быстро, что за ними невозможно было уследить взглядом. Все это походило на рисунок акварелью — сплошные размытые пятна и мазки. Какая-то женщина в красном шелковом платье выпустила клыки и метнула в Николаса тонкий кол из черного гагата.

Логан перехватил его за мгновение до того, как тот угодил бы в грудь Николаса, и сказал: