Бал-маскарад - Сэйси Ёкомидзо

— Да.

— Кэндзо Акуцу в тысяча девятьсот пятидесятом году, после того как вы развелись, женился на Тиёко Отори?

— Мы не развелись, он меня бросил, — ответила Нацуэ равнодушно.

— Поэтому вы оставили сцену и устроились на работу в редакцию журнала мод «Собиэн»?

— Да, главный редактор этого журнала, Ясуко Такамори, училась со мной в женском Университете искусств, только годом раньше.

— А в каких вы отношениях с Мисао Хигути?

— Она также училась в этом университете, а прежде мы вместе заканчивали женскую школу в городе Сэндай.

Полицейский Кондо от досады щелкнул языком, инспектор Ямасита ухмыльнулся, а инспектор Тодороку улыбнулся уголками губ. Подобная реакция должна была показать молодому помощнику инспектора, что любая тщательная проверка не является идеальной.

— Итак, пятнадцатого августа прошлого года, то есть в тот день, когда вечером погиб странной смертью первый муж Тиёко Отори, вы были в Каруидзаве? У нас есть достоверный свидетель.

— Да, была, — без колебаний ответила Нацуэ.

— И вы жили на вилле Хигути-сан?

— Да.

— Однако в тот вечер, по словам видевшего вас свидетеля, вы якобы следили за Фуэкодзи. Это так?

Нацуэ немного удивилась и после недолгого молчания сказала:

— Да, так. А где видел меня этот свидетель?

— Насколько я знаю, около кафе «Мимоза». Вы ведь стояли около книжного магазина, читали журнал и наблюдали за дверью в кафе?

— А потом?

— Свидетель видел только это. И вспомнил об этом лишь после того, как Фуэкодзи погиб.

Нацуэ глубоко вздохнула.

— Было бы хорошо, если бы этот человек продолжил за мной следить. Тогда я была бы избавлена от года страданий.

При этих словах у Нацуэ впервые показались слезы, но она быстро взяла себя в руки и вытерла платком глаза.

— Вы были знакомы с Фуэкодзи? — с сочувствием в голосе спросил Киндаити.

Нацуэ повернулась к нему и слегка наклонила голову.

— Насколько я понимаю, вы Киндаити-сэнсей. Ваше имя мне известно. Если бы я знала, что вы принимаете участие в расследовании, то я уже давно обратилась бы к вам за советом. — Сказав это, Нацуэ еще раз поклонилась в сторону Киндаити и продолжала: — Я расскажу всю правду. Я ни разу не встречалась с ним, пока накануне, то есть четырнадцатого августа, случайно не оказалась с ним в одном вагоне в поезде, который шел сюда, в Каруидзаву.

Хибия с подозрением посмотрел на Нацуэ, но Киндаити, не обратив на это внимания, продолжал задавать вопросы:

— Как случилось, что вы, случайно оказавшись с ним в одном вагоне, поняли, что это Фуэкодзи-сан?

— Он ведь в прошлом был знаменит, снимался в кино даже после войны. Хотя он и сильно изменился, но в вагоне не одна я узнала его, актера аристократического происхождения, который блистал в довоенных фильмах в амплуа первого любовника. Мне-то была известна и его дальнейшая судьба. Не только присутствующий здесь помощник инспектора, но и Мисао-сан почему-то считают, что я преследовала его до Каруидзавы. Но это не так. Все произошло совершенно случайно. Теперь понятно, что это была несчастливая случайность.

Нацуэ опять глубоко вздохнула. Она говорила совершенно спокойным тоном, и ее рассказ звучал правдиво.

— В поезде вы заговорили с Фуэкодзи?

— Нет, конечно, Киндаити-сэнсей.

— Значит, Фуэкодзи-сан вас не заметил?

— Он, вероятно, даже и не знал, что существует женщина по имени Нацуэ Фудзимура.

— Послушайте, оку-сан. Когда вы в прошлом году приехали сюда, вы знали, что по соседству с Мисао Хигути живет Синдзи Цумура, четвертый муж Тиёко Отори?

Нацуэ некоторое время колебалась, но, кажется, не потому, что старалась что-то скрыть, а просто раздумывала, с чего начать. Глубоко вздохнув, она заговорила, и речь ее полилась, будто прорвало плотину.

— Если бы я этого не знала, то сюда бы и не приехала. За несколько дней до этого Мисао-сан приезжала в Токио и рассказала мне об этом. Поэтому я и захотела приехать в Асамаин… Киндаити-сэнсей, женщины — это греховные существа, они злые и мстительные. Особенно это касается меня, ведь у меня другая женщина отобрала мужа.

Нацуэ говорила без злобы, в ее голосе слышались и отрешенность, и покорность судьбе, и воспоминания о тяжелом горе и острой обиде.

— Я гордый человек. Однако, Киндаити-сэнсей, не поймите меня неправильно. Гордость отличается от самомнения. Именно потому, что у меня есть гордость, я без скандала рассталась с Акуцу. Я осознала, что между мной и этой женщиной, Тиёко Отори, — пропасть, причем я внизу, а она наверху. И когда я отчетливо поняла, что сердце Акуцу больше мне не принадлежит, его украли, моя гордость не позволила мне цепляться за него. Но ненависть осталась. Надолго. К этой женщине.

Нацуэ немного помолчала, но никто не решился вмешаться в ее монолог.

— Не думайте, что с тех пор я выслеживаю ее, ожидая момента броситься на нее, как тигр на добычу. Если бы мне Акуцу в свое время не рассказал кое-что, то я бы, может, сейчас вообще была к ней безразлична.

— А когда и что рассказал вам Акуцу-сан?

Незаметно Киндаити взял на себя роль ведущего в этой беседе. Его мягкая манера задавать вопросы ненавязчиво подталкивала собеседницу к продолжению рассказа. Оба инспектора хорошо это понимали и полностью положились на него. Даже Хибия понимал это.

— Это случилось на следующий год после того, как Цумура после бурного романа женился на этой женщине, осенью пятьдесят седьмого года. Акуцу вдруг попросил меня встретиться с ним. Мы сидели вдвоем в отдельном кабинете ресторана. Это была единственная наша встреча после развода. Тогда он попросил меня вернуться в театр, но я отказалась. По правде говоря, когда я после развода с Акуцу ушла со сцены, у меня были предложения от телевидения, но я каждый раз отказывалась: в рекламе обязательно обыграли бы тот факт, что я брошенная жена. По этой же причине я отказала и Акуцу, к тому же я была довольна своей новой работой. То, что сказал на этой встрече Акуцу, еще больше разожгло мою ненависть.

Нацуэ рассказывала все это довольно равнодушно, и только когда она произнесла последние слова, глаза ее загорелись.

— А что сказал Акуцу-сан?

— Когда мы прощались, я не выдержала и сказала: «В конечном счете, эта женщина и вас бросила». Как и следовало ожидать, он возмутился: «Не говори глупостей, это я ее бросил!» Конечно, его слова можно истолковать как нежелание мужчины признать свое поражение, но он продолжил: «Маки, вероятно, поступил так же. Дело в том, что мы джентльмены и, оберегая ее честь, согласились на мирный развод по взаимной договоренности. Вот увидишь, скоро и Цумура ее бросит».

— И в чем причина?

— Он не сказал. Высказав все это в порыве гнева, он затем как будто пожалел об этом. А я из гордости не стала его расспрашивать. К тому же я не поверила ему до конца.

— Однако и в самом деле: не прошло и трех лет, как Синдзи Цумура расстался с Тиёко Отори. Поэтому ваши подозрения вспыхнули вновь?

— Да. Киндаити-сэнсей, она такая очаровательная женщина! Я слышала, что многие мужчины хотели бы жениться на ней. Почему же, женившись, мужчины бросают такую женщину? Мне очень захотелось это узнать.

— А тут еще вы случайно услышали от Хигути-сан, что Цумура поселился на соседней вилле, и поэтому приехали в Каруидзаву.

— Я слышала, что Цумура беспечен и наивен, как мальчик, и думала, что мне удастся у него что-нибудь выведать. Но не поймите меня неправильно. Я отнюдь не собиралась, узнав эту тайну, мстить Тиёко или шантажировать ее. Просто как женщина, которая в прошлом потерпела от нее поражение, в глубине сердца я мечтала почувствовать свое превосходство над ней. Киндаити-сэнсей, вряд ли вы поймете эту борьбу между женщинами.

Никто из присутствующих не сомневался в искренности сказанных ею слов.

— Я вас понял. Однако в поезде по дороге сюда вы неожиданно столкнулись с Фуэкодзи.

— Да, и подумала: «Вот странное совпадение!» Со станции я вышла сразу вслед за ним и слышала, какой адрес он назвал водителю такси. Мое сердце прямо так и сжалось от боли.

— Он назвал кемпинг «Белая береза»?

— Да. Ведь я знаю, что представляет собой это место — простую ночлежку. У меня много знакомых, и среди них есть студенты. Но даже им там неуютно.

— Поэтому на следующий день, то есть вечером пятнадцатого августа, вы пошли в кемпинг «Белая береза»?

— Нет. Я только собиралась это сделать, и в одном из магазинов на Старой дороге спросила, как пройти туда. Затем я стала спускаться по Старой дороге и внизу, на перекрестке, встретилась с Фуэкодзи, который шел с противоположной стороны. Он был сильно пьян.

— И вы шли за ним до кафе «Мимоза»?

— Да.

— По дороге произошло что-нибудь странное?

— Ничего.

— А, вот как. О том, что вы стояли у книжного магазина недалеко от «Мимозы» и, делая вид, что читаете, наблюдали за выходом из кафе, мы уже знаем. А что было дальше?