Собрание сочинений в 2-х томах. Т.I : Стиховорения и поэмы - Арсений Несмелов

РЕМЕСЛО ПОЭТА («Говорят о ремесле поэта…»)[285]

Говорят о ремесле поэта,Но сегодня, коль на то пошло,Обещаю доказать, что этоРемесло — совсем не ремесло.

И у нас имеется заказчик,И для нас не безразличен сбыт,Даже ты, инструментальный ящик,В довершенье сходства не забыт.

Иногда и мы снимаем мерку,Как сапожник, получив заказ.Что же остается на поверку,Где же обещанье? — Но сейчас

Метод наложения применимТочек совпадающих, и вот —Обнаружен угол отклоненья:Контур с контуром не совпадет;

В чем же дело? Вспыльчивый, как порох,Взвыл заказчик, принимая труд:«Мне стихотворение не впору,Эти рифмы беспощадно жмут;Здесь же шире на эпоху целую, —Мне ль, крупице, в бездны этих сит!»Ремесло прошепчет: Переделаю!Творчество прикажет: Нет, носи!

СТАРЫЙ ДОМ («Крысы покидали дом недаром…»)[286]

Крысы покидали дом недаром,Не напрасно пес ночами выл, —Старый дом давно был под ударомВраждовавших сил.

Дом вспылал, охваченный пожаром,И окрестность озарил.

Заметались люди, завопили,Поднятые из-под одеял,Плачущих младенцев потащили,Каждый драгоценности хватал.

А иные — устремленность к высямКрасоты, познанья и любви —Уносили книги, связки писем,Ноты, сочинения свои.

Лишь один из тысячи вопящихВ миг, когда уже громада всяЗапылала, как сосновый ящик,Вышел, ничего не унося.

Ибо знал, что не спасают крохи,Что, сжигая старый дом дотла,Роковая молния эпохиВсех равно на гибель обрекла.

ВОЗМЕЗДИЕ («Я потерял тебя давным-давно…»)[287]

Я потерял тебя давным-давно,Давным-давно была последней встреча.Навек твое захлопнулось окно,Но незабвенный не забылся вечер.

Где ты теперь, потерянная мной, —Улыбка, нежность, золотистый волос?Ведь до сих пор я слышу за собойПечально призывающий твой голос.

И я тревожно оглянусь назад, —Невольное срывается движенье…Но позади — холодные глазаС надменною усмешкой удивленья.

Не в жмурки ли играешь ты со мной,Нежнейший призрак, ставший беспощадным?Не мстишь ли мне, что этот путь земнойСомнительным вручал я Ариаднам?

Но мной самим твоя прервалась нить, —Мгновение непоправимо злое…До самой смерти сердцу будет мститьМое неугасимое былое.

ВСТРЕЧИ («У автобусной стоянки…»)[288]

У автобусной стоянки,В магазинной перебранке,В самой гуще жизни грубойИли вне ее, в тиши

Настороженной и гулкойИнвалида-переулка,Где под медленной стопоюЛистьев золото шуршит, —

Словом, где бы ни бродил я,Где бы я ни проходил бы,Все одну я в осень этуВижу женщину вдали —

То с очерченностыо ясной,То за дымкою ненастной,Словно в облаке, немногоОтделенном от земли.

И по шубке старомодной,По осанке благородной,По походке, по движеньюЧерной сумочки в руке —

Узнаю ее мгновенноИ бросаюсь неизменноК милой, к ней, неторопливоПроходящей вдалеке.

Но глаза блеснут другие,Не родные, а чужие,И опять я убеждаюсь,Что она — совсем не та,

Да и как же быть ей тою,Если крышкой гробовоюТа, о ком теперь тоскую,Четверть века заперта!

БРОНЗОВЫЙ ВОИН. Перед античной статуэткой («Ты знаками отличий удостоен…»)[289]

Ты знаками отличий удостоен —Ты в поножах, шлем у тебя пернат.По имени тебя, суровый воин,Перед когортой называл легат.

Откуда ты? Из царственного РимаИль с острова, где умер добрый Пан,Или весна твоя была хранимаЛесною глушью заальпийских стран?

Но и сейчас еще совсем ты молод —Открытый взор отвагой озарен,Карникулой тяжелый локоть золот…В какую ты красавицу влюблен?

Иль ты еще любви не вверен следу,Лишь ратной славе отдаешь мечтыИ лишь одну жестокую ПобедуПреследуешь неумолимо ты?

Да, ты за ней бежишь неутомимо:Ведь первый ты вступил в прекрасный храм,Когда таран врата ИерусалимаРазбил, как скорлупу, напополам!

И ты упал тогда окровавленный,Ты два часа лежал на плитах, нем,И Тит возвел тебя в центурионыИ подарил пернатый этот шлем.…………………………………….

Потом — трибун — начальником когортыТы понесешь священного орла.В иной стране сражений воздух спертыйУже твой крик пронзает, как стрела…

И далее… ужель преторианцемУвидеть мне тебя в годах иных,И на матрон с искусственным румянцемТы сменишь маркитанток полевых?

Изнеженность позорна для солдата(И для поэта пагубна она!),Ему нужней костер, рука собратаДа иногда еще глоток вина.

Пусть будет так: тебя хранил СоздательОт мерзости, но от меча не спас,И образ твой запечатлел ваятель,Чтоб в этой бронзе он дошел до нас.

Хвала тебе, солдат, отважный воинТысячелетий и веков седых,Твой прах истлел, но бронзы удостоен,А гордый дух живет в сердцах иных!

ДЕД-МОРОЗ («Ты послушай, шалунишка славный…»)[290]

Маленькому Игорю

Ты послушай, шалунишка славный,Кто такой наш дедушка Мороз…Это — имя: литерой заглавнойСтарика почтил великоросс.

С уваженьем относиться надоК старику, когда под РождествоОн скрипит пимами за оградойИ трещат деревья вкруг него.

Седобровый, пусть седобородый,Он — румян и молодо-глазаст;Он из той, из кряжистой породы,Что уже не дожила до нас.

Сверстник он богатырям былинным,Друг Микуле, кроткому Илье, —Он и к нашим подошел годинамПо своей сугробной колее.

Под началом у него метели,Змеи вьюг, слепящие глаза, —Обвивают белые кудели,Обнимает белая гроза!..

С дней еще татарщины, с Батыя,Тропы он заветные берег —Хоронил в лесах скиты святые,Не давал, не отворял дорог.

Выходил нежданно из-за ели,Обнимал, укладывал в сугроб…Многие навек окоченелиНа узлах неразрешенных троп!

И, покликав быстролетным вьюгам,Уходил в их стелющийся дым……Был он нашим стародавним другомИ теперь остался он таким!

Лес зимою дивно изукрашен —Елочки в тяжелом серебре…И Мороз, наш дедушка, не страшенКраснощекой русской детворе.

Он таких, как ты, сердечно любит,В праздники захаживал к таким,Если ж нынче у тебя не будет,Значит, занят чем-нибудь иным…

ТРАЛЬЩИК «КИТОБОЙ» («Это — не напыщенная ода…»)[291]

Это — не напыщенная ода,Обойдемся без фанфар и флейт!…Осень девятнадцатого года.Копенгаген. Безмятежный рейд.

Грозная союзная эскадра,Как вполне насытившийся зверь,Отдыхает… Нос надменно задранУ любого мичмана теперь.

И, с волною невысокой споря,С черной лентой дыма за трубойИз-за мола каменного, с моряВходит в гавань тральщик «Китобой».

Ты откуда вынырнул, бродяга?..Зоркий Цейсс ответит на вопрос:Синий крест Андреевского флагаРазглядел с дредноута матрос…

Полегла в развалинах Россия,Нет над ней державного венца,И с презреньем корабли большиеСмотрят на малютку-пришлеца.

Странный гость! Куда его дорога,Можно ли на рейд его пустить?И сигнал приказывает строго:«Стать на якорь. Русский флаг спустить».

Якорь отдан. Но, простой и строгий,Синий крест сияет с полотна;Суматоха боевой тревогиУ орудий тральщика видна.

И уже над зыбью голубоюМчит ответ на дерзость, на сигнал:«Флаг не будет спущен. Точка. К боюПриготовьтесь!» — Вздрогнул адмирал.

Он не мог не оценить отпора!Потопить их в несколько минутИли?.. Нет, к громадине линкораАдмиральский катер подают!

Понеслись. И экипаж гигантаВидел, как, взойдя на «Китобой»,Заключил в объятья лейтенантаПристыженный адмирал седой.

Вот и всё. И пусть столетья лягут,Но Россия не забудет, какНе спустил Андреевского флагаУдалой моряк!

В ГОСТЯХ У ПОЛКОВНИКА («Люблю февраль, когда прибавит дня…»)[292]