Кости мертвецов - Шарлотта Джей

Где он? Почему он не придет ко мне, когда мне так плохо и одиноко? Если он любит меня, почему не приехал ухаживать за мной?

— Плохи дела, — жестко проговорил Ситон. Несколько секунд он смотрел ей прямо в глаза, и пропасть, разделявшая их, сократилась. — Плохи дела. Странно, до чего доходят люди. Никогда не угадаешь, что они выкинут. Люди, о которых ни за что такого не подумал бы. — Расправив плечи и вздернув подбородок, он как бы снова стал самим собой. — Плохо для территории, — мрачно сказал он. — Плохо для администрации.

— Плохо для жителей Эолы, — сказала Стелла и расхохоталась. Засмеявшись, она не могла остановиться. Она тряслась от смеха, едва не задыхаясь. Она сжимала зубы, но не могла справиться с собой.

Ситон смотрел на нее, раздумывая, не пошлепать ли ее по щекам. Она казалась такой больной и слабой, что он, шагнув вперед, положил руку ей на плечо и резко встряхнул. Смех тотчас прекратился, и он убрал руку.

— А вы сильная… и очень смелая. Люди ломаются, например Вашингтон… Это и понятно, такие здесь не приживаются. Никаких принципов. Но Уорвик… он был славным малым. Этого я не понимаю.

— А он действительно был славным малым? — спросила Стелла, глядя на него округлившимися, лихорадочно горящими глазами.

Ситон в смущении отвел взгляд.

— Ну да, — сердито проворчал он. — Одним из лучших.

— Была ли в этом моя вина, или это все равно случилось бы? — спросила Стелла.

Не в силах угнаться за быстротечным потоком ее беспорядочных мыслей, он ответил ей озадаченным взглядом.

— Что?

— Вашингтон. Он сошел с ума? Он бы все равно убил себя, как Дэвид? Они совершили нечто противное их натуре, а потом не смогли жить с этим.

Где Энтони? Он знал о Филиппе, он все понимал. Почему он не придет и не скажет, что в этом нет ее вины, что Вашингтон обезумел и хотел умереть?

— Я виновата в этом?

Он снова положил руку ей на плечо и мягко встряхнул ее.

— Поспите. Хороший отдых — вот что вам нужно. Вы столько пережили. Постарайтесь не думать об этом.

— Он убил моего отца, — сказала Стелла и уткнулась лицом в подушку.

Через две недели она возвратилась в Марапаи. Гидроплан опустился на воды залива в половине четвертого. Впереди виднелись белые крыши города, рассеянные по склонам холмов. Деревья почти отцвели и ярко зеленели буйной листвой. Стелла смотрела на причал, где стояли люди в белом.

Один из них наверняка должен быть там, в этом она не сомневалась. Но который?

Стюардесса, знавшая о ее болезни, помогла Стелле сесть в шлюпку. Пристань приближалась. Смуглые лица под шлемами и соломенными шляпами постепенно обретали черты. И она увидела его. Это был Энтони, и с ним Джанет.

Спустившись по трапу, он помог ей сойти на берег. Он не заговорил и не улыбнулся. Едва она посмотрела ему в лицо, ее надежда угасла. Поднимаясь по трапу, Стелла думала: он не поможет мне, даже не утешит. Я совсем одна.

Она поняла, что во время болезни ей хотелось прижаться к нему, найти покой у него на груди, что этот образ, сотворенный ее воображением, поддерживал ее все эти ужасные недели. Но образ этот был далек от действительности; она забыла, каким был Энтони на самом деле. Он не станет утешать и защищать ее. Он пребывал в еще большем смятении, чем она. На его шее висело двенадцать смертей, а на ее совести — всего одна. Его темные печальные глаза лишь на мгновение задержались на ее лице, потом он отвернулся. На пристани стояла Джанет. Ветер трепал платье на ее крошечном тельце. Стелла пожала ей руку и улыбнулась. Она уже не шарахалась от Джанет.

— Вы поживете у нас, — сказала Джанет, когда они уходили с пристани. — Тревор на этом очень настаивал. И вы не приступите к работе, пока не наберетесь сил.

Она уже не казалась Стелле глупой и рассеянной. Возможно, ее делало такой присутствие мужа.

Стелла посмотрела на Энтони.

— Вы полагаете, это уместно?

Избегая ее взгляда, он пожал плечами.

— Вам нужно отдохнуть. Не вижу причин для отказа. Но решать вам.

«Не вижу причин для отказа». Она продолжала смотреть на него, пытаясь понять, значит ли это, что они должны лгать друг другу. Но он смотрел прямо перед собой.

— Тревор не мог вас встретить, — сказала Джанет. — И вместо него приехала я. Он задерживался на работе. Но, я думаю, он должен быть дома к нашему приезду.

Стелла вглядывалась в ее лицо, в большие рассеянные глаза. «Она не знает», — решила она. А Энтони?.. Да, Энтони знал.

— Почему вы не приехали навестить меня? — тихо спросила она.

— В Каирипи? — Он мельком посмотрел на нее и тотчас отвернулся. — Я не знал, стоит ли. Порывался поехать, но сомневался, захотите ли вы меня видеть. Ситон сообщил, что с вами все в порядке. Я не знал, что делать.

— И вы решили не делать ничего.

Он поджал губы.

— Вы сами затеяли все это, — сказал он. — Я подумал, что для вашего же блага будет лучше, если вы пройдете свой путь до конца.

— Ну вот мы и пришли, — проговорила Джанет, когда они приблизились к большой, дорогой и очень громоздкой машине Тревора. — Тони, ты поведешь?

Он шагнул к машине. Но Джанет протянула руку и, помявшись в нерешительности, неуверенно остановила его:

— Нет, пожалуй, лучше мне самой сесть за руль. Он не любит, когда ты водишь его машину, так ведь? Из-за твоего зрения. Очки мешают тебе видеть, что делается по сторонам.

Энтони открыл заднюю дверцу.

— Я поведу.

Джанет оглядела улицу, как будто надеясь, что появится Тревор и разрешит это затруднение. Наконец она села сзади и принялась уговаривать Энтони ехать очень осторожно.

Стелла не прислушивалась к их разговору. На противоположной стороне улицы стояла женщина и смотрела на нее. На ней не было шляпки, и солнце сверкало в ее блестящих черных волосах. Она стояла, опустив руки и выпрямившись, и что-то в ее облике подсказывало, что она простояла здесь долго. Это была Сильвия.

Их взгляды встретились. Стелла инстинктивно шагнула вперед с вытянутой рукой. Но между ними вклинилась машина, и, когда она проехала, Сильвия уже торопливо шагала прочь. Стелла смотрела ей вслед. Болезнь обострила ее чувства, и она принимала все близко к сердцу. Глаза ее наполнились слезами.

Она села в машину и захлопнула дверцу. Было четыре часа, еще не все магазины закрылись, и на улицах было много людей. Дома их уже ждал Тревор. Войдя в дом, Джанет и Энтони отступили в сторону, и Стелла оказалась впереди, словно они признавали ее лидерство в борьбе с их общим врагом.

Увидев его, она была поражена: он протягивал к ней руки — высокий, красивый, улыбающийся. За последние несколько недель образ его потускнел в ее памяти, и это лицо было совсем не похоже на лицо человека, которого она рассчитывала увидеть. Потом, приглядевшись повнимательнее, она подумала: «Нет, именно такое лицо у него и должно быть».