На грани счастья (СИ) - "Miss Spring"

— Нет, его мы опустили, за ненадобностью. Мы же муж и жена, Лер.

— Вот так, никакой романтики… — наигранно-тоскливо произнесла она, а потом стала загибать пальцы, подсчитывая «утраты»: — Знакомство было стремительным, неоднозначным, свидания не случилось, конфетно-букетный проскочили вовсе.

— Так, секундочку, — вмешался мужчина, умиляясь её иронии. — я помню, что задолжал тебе свидание. Мадам, всё будет, только дайте срок. А романтика… Ну разве это не романтично, что мы, будучи почти год семейной парой, сейчас вот так сорвали ужин, помчавшись в спальню? — весело добавил он.

— Мчался ты, сгребя меня в охапку. Недолго мчался, правда, до кровати. — поправила его Лера.

— Детали опустим. — улыбнулся Истомин. Они чокнулись бокалами и осушили их неторопливо, до дна, не отрывая глаз друг от друга.

Бизнесмен любовался супругой и вдруг стал серьёзным, что никак не сочеталось с этим искрящимся вечером и их приподнятым настроением.

— Ты чего? — насторожилась она, увидев перемену во взгляде.

— Самого главного не сказал. Спасибо тебе, за то, что ты есть. За то, что ты рядом, что вытащила меня, что безрассудно верила, когда всё было против. — искренне произнёс он.

— Я просто знала, что ты невиновен, что иначе и быть не может. — пожала плечами Калерия.

— А если бы меня, всё же, посадили?

— Я бы поехала туда, где был ты и каждый день приходила бы под окна твоей камеры. — абсолютно легко, ни на секунду не задумавшись, но при этом вполне твёрдо заявила она. В её словах не было пафоса, всё звучало откровенно, правдиво.

— Да ну, ты что… А работа? Ты же знаешь, карьеру кардиохирурга, где-нибудь в глубинке, в областях, где располагаются наши тюрьмы, едва ли построишь. А Петя?

— Ничего, не рассыпалась бы. Работала терапевтом. А Петька ходил бы в сад и учился в школе. Уж этого добра везде найдётся.

— Я бы не позволил тебе так гробить свою жизнь.

— Жизнь я угробила, если бы оставила тебя одного. — тоже серьёзно, без капли кокетства или фальши, сказала Лаврова, продолжая пристально смотреть в его глаза. — Неужели ты не понимаешь, что всё неважно? Всё теперь теряет смысл без тебя.

— Девочка моя, — Игорь отставил свой бокал на тумбочку и взял её лицо в свои руки. — как же долго я тебя ждал. Всю жизнь. — проникновенно произнёс мужчина, а затем, забрал из её рук бокал, отставил его на поднос, перенеся тот на тумбочку, и притянув Калерию к себе, вновь начал целовать.

— Всё, банкет окончен? — оторвавшись от его губ, засмеялась она. — Ты убиваешь остатки романтики…

— Зато, воскрешаю нечто более значимое. — тоном не терпящим отлагательств, парировал бизнесмен и ей осталось лишь подчиниться, вновь растворяясь в кольце его рук, плывя куда-то, отдаваясь наслаждению.

Всю ночь напролёт, он никак не мог ею насытиться, доводя девушку до исступления ласками, горячими поцелуями и приглушённым, жарким шёпотом, донося до вершины, а потом повторял всё опять и опять. Её кожа горела под его руками, тело трепетало от бьющей через край чувственности.

Калерия проснулась поздно утром, с трудом открыв глаза и в первые минуты, почти не понимая, где находится. После осознания того, что всё произошедшее с ней вчера, не чудесный сон, а реальность — она улыбнулась сама себе, глядя в потолок. Потом, повернула голову в сторону, но никого не увидела. Постель была пуста и, судя по всему, давно. Лаврова потянулась к тумбочке, чтобы достать телефон и увидела стоящий на полу, в ведре, огромный букет ярко-красных роз. Снова улыбнувшись, она набрала знакомый номер.

— Привет, проснулась, соня? — раздалось на том конце провода.

— Проснулась, смотрю, муж сбежал, бросив меня одну. — отшутилась Лера.

— Прости, в офис поехал, меня же давно не было. Да и следователь позвонил недавно, попросил заехать, надо дать показания. — объяснил Игорь.

— Мне кажется, они от нас никогда не отстанут и этот кошмар не исчезнет из нашей жизни.

— Нет, теперь всё будет хорошо, родная моя.

— А что это за цветочный сюрприз у моих ног?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Отголоски конфетно-букетного, того, что мы грубо проигнорировали. — усмехнулся мужчина.

— Очень красивые отголоски. — тая от его внимания к себе, произнесла Калерия.

— Кстати, — оживился он. — я скоро освобожусь, так что предлагаю встретиться в городе, пообедать, потом погулять, а потом…

— И что же будет потом? — задорно вопрошала девушка.

— Увидишь. Не забегай вперёд. Так что, жду тебя на свидание.

— Там же, тогда же? — смеясь, уточнила она.

— Нет, давай сменим локацию. Я пришлю время и адрес смской, а ты пока готовься. — с нежностью ответил Истомин.

Они провели целую неделю только вдвоём. Много гуляли по городу, исходив его вдоль и поперёк, держась за руку, неистово целуясь, как вчерашние школьники, которых могут застукать родители, смеясь, растворяясь в друг друге; катались на катере по питерским каналам, по Неве, в полной мере отдаваясь чувствам, бушующим внутри и накрывающим с головой; устраивали пикники в разных районах города; бродили по центру ночью, наплевав на сон и покой и ощущали неземное счастье, от которого хотелось парить над землёй.

После этого, домой вернулись родители Игоря с Петей.

— Игорь, Лерочка, теперь расскажите мне, что у вас здесь случилось. — начала Екатерина Дмитриевна, после пережитой радости встречи и рассказа о впечатлениях, полученных в отпуске.

— Да, молодёжь, — Вилен Андреевич снял очки. — признавайтесь, почему так долго дурили нам голову, всякими сказками.

— Какими сказками? — попытался играть до последнего Истомин.

— Игорь! — угрожающим тоном произнесла его мать и он понял, что придётся всё рассказать честно. Что, собственно, и сделал.

— Ну вы и партизаны… — вздохнул Ростовцев, который явно переживал, по ходу рассказа пасынка, все события, будто они происходили при нём.

— Лерочка, Господи! — как всегда слегка театрально воскликнула женщина. — Почему ты молчала? Ну зачем?

— Екатерина Дмитриевна, я просто была уверена в том, что эта ситуация разрешится. И разрешится благополучно. Я готова была всё для этого сделать. А вас, лишний раз, волновать не хотелось. — успокоила её Калерия.

— Девочка моя, — Истомина обняла невестку, — спасибо тебе! Игорь, она и вправду ангел.

— Ну, я же говорил, мам. — улыбнулся бизнесмен, а Лера бросила на него ироничный взгляд, вспомнив, как долго изводила мужа своими поступками и словами.

— Кстати! — переключилась на другую тему, Екатерина Дмитриевна. — Я же забыла вам показать! Взгляните, какие чудесные у нашего Пети рисунки! У него талант от Бога! — она протянула альбом внука сыну и невестке.

Они рассматривали зарисовки, которые Петр сделал в Доминикане и весьма впечатлились. Рисунки были отнюдь не детскими, как и все остальные его работы, а вполне походили на профессиональные, хотя кое-где не хватало правильной техники.

— Такой талант нельзя растрачивать зря! — продолжала свою мысль Истомина. — Вы-родители, задумайтесь над этим! Давайте определим Петю в художественную школу.

— Я уже обдумывал этот вопрос. — досмотрев альбом, серьёзно произнёс Игорь. — И у меня есть одна мысль, но я не знаю, как вы к этому отнесётесь. — заявил он.

— Что за мысль? — поинтересовалась Лаврова.

— Во Франции, в Дижоне, есть один очень хороший художественный колледж. Там преподают по методике старых мастеров. Но, вы же понимаете, что если отправлять Петю учиться туда, а обучение занимает пять лет, то надо с проживанием.

— Подожди, но как? Отправить его одного? Туда? Во Францию? — с ужасом в голосе, уточнила девушка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Лер, я понимаю, что это трудно. Как и понимаю то, что может быть этого делать не стоит, учитывая петькино прошлое и жизнь в детском доме. Но во-первых, мы сможем к нему прилетать в любое время, когда захотим и быть рядом сколько захотим, а во-вторых, я считаю, что надо спросить у самого Пети. Если он пожелает, то почему бы не попробовать? Опять же, забрать его, мы тоже сможем в любую минуту. — убедительным тоном объяснил Истомин.