Вдали от дома - Даниэла Стил

Мэт попытался, но так и не смог скрыть разочарование.

— Да, все вокруг повторяют, что годы учебы в колледже — лучшие годы жизни.

— Я тоже слышал об этом… — А теперь, казалось, он пытался переубедить Мэта. — Послушай… — Адама перебил шум приближающейся машины. Подняв голову, он увидел, что это темно-зеленый «мерседес-500 SL». Солнечный отблеск на ветровом стекле скрывал из виду лицо водителя. Несомненно, в Штатах насчитывалось две сотни подобных машин, Адам мог даже поручиться, что большинство их было продано в Калифорнии, так почему же его не покидала уверенность, что эта машина принадлежит его матери?

Мэт повернул голову, следя за машиной.

— Как думаешь, сколько нужно зарабатывать, чтобы позволить себе такую штуку?

— Дело тут не просто в машине, Мэт, — возразил Адам. — Главное — хлопоты, с которыми связано ее приобретение.

— Что ты имеешь в виду?

— Беспокойство о том, что ее угонят, расходы на страховку, на гараж, чтобы содержать ее, на…

— Ну, это уже мелочи. — Мэт долгим взглядом проводил удаляющуюся машину. — Главное — иметь такую технику.

Если подумать, его философия вполне оправдана.

— Мне пора, — сказал Адам. — Ждут дома.

Мэт вытащил руки из карманов.

— Напрасно ты сразу не сказал об этом. Я мог бы подождать. И вообще, я хотел только поблагодарить тебя и сообщить, что уезжаю.

— Тогда увидимся в День Благодарения.

— Обязательно. — Мэт довольно улыбнулся и протянул руку. — Значит, все прошлое — побоку?

— Конечно. — И прежде, чем выпустить руку Мэта, Адам добавил: — Только не забудь про повторный тест.

Мэт кивнул и направился к машине.

— Не забуду. — Съезжая с обочины, он помахал Мэту. — Встретимся через пару месяцев!

Адам помахал ему в ответ и повернулся лицом к холму, глядя в сторону дома. В обычный день, при обычных обстоятельствах он был бы рад неожиданному визиту матери. Сегодня же он с трудом сдерживал желание сесть в машину и погнать в противоположную сторону.

Когда Адам подъехал к дому, Мэри сидела в качалке на веранде и поднялась, приветствуя его.

— Ты как раз вовремя. Мне не пришлось ждать и двух минут.

— Почему ты не зашла в дом? Дверь незаперта.

— Я же горожанка, Адам. Мне и в голову не пришло подергать дверь.

Адам заключил ее в объятия, уверенный, что Мэри не смутит его мрачный вид или возможность испачкать свою шелковую блузку. Его мать любила такие проявления любви. В детстве Адам перенес больше поцелуев и объятий, чем десяток детей, вместе взятых.

— Ты уже обедала?

— Сегодня утром, прежде чем выехать, я успела побывать в магазине Стива. Я попросила его уложить все твои любимые лакомства — в том числе и ватрушки со свежей земляникой.

— Ясно… — протянул Адам, открывая дверь и пропуская мать вперед.

В комнате она бросила сумочку в ближайшее кресло.

— Что это тебе ясно?

— Магазин Стива и ватрушки — похоже, мне предстоит подкуп или ожидают плохие новости.

— Тебе давно пора избавиться от этой безобразной подозрительности.

— Непременно попробую — сразу после того, как ты объяснишь, почему приехала сюда.

— Ну, ладно. Я привезла тебе на подпись кое-какие бумаги.

Адам прошел к окну, открывая жалюзи и впуская в комнату солнечный свет.

— И что же?

— Я хотела поговорить с тобой.

— Ты случайно не прихватила у Стива его особый кофе?

— Все в машине. — Едва Адам шагнул к двери, Мэри остановила его, взяв за руку. — Может быть, прежде поговорим? Я всю дорогу репетировала свою речь и боюсь, если мне придется ждать еще дольше, я совсем растеряюсь.

Адам накрыл ладонью ее руку.

— Тогда начинай.

— По-моему, нам надо сесть.

— Неужели у тебя такие плохие новости? — Адам упал в кресло с обивкой в голубую и зеленую полоску и взгромоздил ноги на столик.

— Не плохие, Адам, — поправила Мэри, садясь напротив, — просто необычные. Скорее для меня, чем для тебя, но я не стала бы беспокоиться, если бы мое решение не затрагивало тебя. Конечно, может, тебе будет все равно. Ты так долго жил один…

— Это и есть твоя отрепетированная речь?

— Не смейся, это слишком важно. Я продаю дом.

Прежде всего у Адама возникла мысль, что дело не стоит ломаного гроша и что мать напрасно беспокоилась из-за такой мелочи. Но затем к нему вернулись обрывки воспоминаний о годах, прожитых в старом доме, и Адам понял: мать продает не просто какой-то дом, а единственный настоящий дом, который у него когда-либо был.

— Почему? — Вопрос оказался неудачным. — Неважно. Я спросил просто так.

— Это решение далось мне с трудом, Адам. Я понимаю, что значит для тебя потеря этого дома — как и для меня. Но мне пора начинать новую жизнь. — Ее голос становился все тише, пока не превратился в шепот: — Пожалуйста, скажи, что ты меня понимаешь.

— Конечно, понимаю. — Каким-то образом ему следовало убедить мать, что его ощущение потери — не ее вина. — Вам с Майклом нужен собственный дом. — Неужели бывает так трудно высказать вслух свое искреннее мнение? — И конечно, было бы неплохо, если бы ты оставила в этом доме комнату для блудного сына.

Мэри заморгала и на несколько секунд зажмурила глаза. Вновь взглянув на Адама, она сказала просто:

— Я люблю тебя.

Адам сбросил ноги на пол и сел прямо.

— И я тебя люблю. — Ему требовалось время, чтобы поразмыслить, переварить обрывки новостей. — Так как же насчет обеда?

Позднее, за ватрушками, Мэри сообщила:

— Там есть целое крыло для гостей.

Адаму понадобилась секунда, чтобы понять, о чем она говорит.

— Насколько я понимаю, ты уже нашла себе новое жилье?

— Сейчас в нем уже идет ремонт. Это великолепный дом, Адам, красивый и просторный, идеальный дом для детей — или внуков.

Адам рассмеялся.

— Я так и знал, что когда-нибудь ты заговоришь об этом.

— Я ни на чем не настаиваю. Я просто хочу, чтобы ты знал — я не из тех женщин, которые считают, что внуки их старят.

— Спасибо, мама. Я запомню это.

— Еще один вопрос, и покончим с делами.

— Да? — Он поднялся, чтобы разлить по чашкам кофе.

— Я не собираюсь выставлять дом на продажу немедленно. Возможно, ты решишь сам пожить там.

Внезапно оказалось, что они говорят вовсе не о душном чердаке, который Адам исследовал еще ребенком, или лестнице с перилами, с которых он упал и сломал руку, и даже не о гостиной с высоким потолком, где каждый год ставили самую огромную елку. Речь шла о семидесятипятилетнем здании, стоящем на двух гектарах земли с ухоженным парком. Содержание дома требовало много времени и сил, а налоги на него превышали нынешний годовой заработок Адама.