Сила магии - Татьяна Панина

— А могу я узнать, как давно вы здесь гуляете? — с подозрительным ехидством поинтересовался Локи.

— Да уж скоро третьи сутки, — и тут до меня дошло. — О, Великий Мерлин!

— Да уж, стоит поторопиться. На все про все пара часов, а у тебя еще прорва работы.

— Говори, что делать, — взмолился я, — или из стадии хуже не будет мы перепрыгнем в положение хуже некуда.

Глава 23

Локи отвлек надсмотрщика, устроив средней паршивости бунт на корабле. Я временно остался без партнера и под шумок смылся к Ронни. За Локи я особо не переживал, плевать он хотел на все их наказания, это ему как ласковый шлепок с его уровнем медитации.

Рональд так озаботился работой и собственной персоной, что в первый момент меня даже не признал. Я схватил с земли камень, сорвал с шеи Ронни плетуна и прихлопнул паука изо всех сил.

— Слушай меня внимательно, на повторение времени не будет. Сейчас ты рванешь в лес и изо всех сил будешь бежать против солнца. В той стороне обрыв, где остались девочки. Так, вот тебе мое кольцо-индикатор, на карточке он единственный алого цвета. У тебя будет сдвоенная точка, сине-красная, если ты не потерял свое кольцо. Вот карта, — слава богу, я сунул ее в задний карман джинсов, и вороватым аборигенам она не досталась, — берешь девчонок за руки, ищешь на небе мерцающую голубую точку и прыгаешь в этом направлении с открытыми глазами. Постарайся не упускать ее из вида, это как маяк. Все, беги, больше я ничем не могу тебе помочь. Удачи, пять минут форы у тебя есть.

— А ты? Как же ты без кольца?

— Мне оно уже не понадобится, — сдуру брякнул я и испортил все дело. Произошло то, чего я опасался. Ронни уперся, как ишак и с идиотской решимостью в глазах заявил:

— Без тебя я никуда не пойду.

— Палочки действуют еще три часа. Если ты не поторопишься, мы все сгинем в этом чертовом измерении. Геройствовать будешь потом, а сейчас спасай девчонок. Да, блокнот с маршрутом у Алисы, я ей все объяснил. Для ориентира имей в виду, что мы в Ваурии.

— Я не пойду, — упрямо повторил Ронни. — Они тебя убьют.

— Если ты потеряешь еще хоть секунду, они убьют нас обоих. А ну, дуй отсюда!

Видимо, хоть что-то от Волшебника в моих глазах осталось. Под моим взглядом Ронни стреканул к лесу так, что пятки засверкали. И очень вовремя, надо сказать. Трое кафтанщиков уже бежали к нам, размахивая хлыстами. В пути они разделились. Один бросился за Ронни, двое других направились ко мне.

Я схватил камень и метнул его в погнавшегося за Рональдом надсмотрщика. Слава Мерлину, не давшему мне промахнуться, мужик рухнул, как подкошенный. Ронни скрылся в лесу и больше его судьба никого, исключая меня, не интересовала.

Когда надсмотрщики подбежали ко мне, раздался чуть слышный свист. Паук на моей шее среагировал мгновенно. Цепь на руках взвилась вверх, перепрыгнула через голову и сжалась, как пружина. Браслеты на запястьях срослись друг с другом, сковав мне руки за спиной. Ошейник немедленно ощерился острыми шипами и выплюнул еще одну цепь. Один из надсмотрщиков тут же накрутил ее на руку и поволок меня за собой на золотом поводке, как дрессированного медведя по ярмарке. Второй шел следом и подгонял меня ударами кнута, впрочем, напрасно. Меры усиленной безопасности, предпринятые плетуном, позволяли мне двигаться только мелкими шажками, так как цепь на щиколотках укоротилась. К тому же разбитая утром нога все еще болела, и я ощутимо хромал. Я вообще старался передвигаться по возможности аккуратно, ибо резкий поворот головы был чреват сломанной о шипы шеей, а это в мои планы не входило. Интересно, под какую статью я по их разумению попадаю: попытка побега или подстрекательство к бунту? Я бы предпочел последнее. Перспектив все равно никаких, уж лучше сразу, чем всю жизнь под кнутом. Убивать будут или воспитывать?

Пока я предавался размышлениям о будущем, мы прошли поле, бараки и вышли на узенькую, мощеную булыжниками улицу. Звону от моего передвижения поприбавилось. Под него-то мы и добрались до подобия ратуши.

Во двор, в дом, направо, налево — и тут под ногами я увидел лестницу: бесконечная вереница ступеней, ведущая вниз. Спускаться было очень тяжело, мешала короткая тяжелая цепь на ногах. Одно неловкое движение — и покачусь по ступенькам, как колобок. Ощущение у самого горла острых, как ножи шипов, не придавало мне уверенности, и шел я очень медленно, хотя шедший сзади надсмотрщик так старательно подгонял меня ударами кнута, что спина и плечи болели уже более чем сильно.

Наконец, мы добрались до цели. Маленькая темная каморка. Вместо окна чадящий факел на стене. У стены в кресле кто-то сидит, но во тьме его почти не видно. Кафтанщики удалились, закрыв дверь.

— Вот ты какой, Посланец, — голос был бархатно-насмешливым.

Я поискал глазами, куда бы присесть, ничего не обнаружил и понял, что придется стоять. Что он несет, какой посланец? Или у меня от непривычных нагрузок в голове помутилось, или он что-то перепутал.

— Я тебя совсем другим представлял, — продолжал невидимый собеседник. — Ты пришел, как было предсказано Таррой, мы ждали тебя.

Черная Книга Перемен предсказала, что паршивцу Ронни приспичит скакать по пограничным измерениям, Варвара в злобе заклянет меня человеком, а я сломя голову полезу в авантюру для самоубийц? Никогда не поверю. Да и не та я персона, чтоб меня предсказывала священная Книга Запределья. Ничего не понимаю, но лучше помолчу.

Глаза понемногу привыкли к темноте, и я смог, наконец, разглядеть обладателя загадочного голоса. Что-то очень знакомо мне его лицо. Красивое, холеное, абсолютно безвозрастное, с холодными голубыми глазами. Великолепная седая шевелюра, аккуратно постриженная и ухоженная, не делала его стариком, а придавала какое-то зловещее благородство. Что-то мне подсказывает, что ничего хорошего от этой встречи ждать не стоит, хоть и говорит он весьма миролюбиво.

— Что ж ты молчишь? — осведомился незнакомец. — Скажи что-нибудь, я хочу слышать твой голос.

И что я ему должен сказать, с его точки зрения? А с моей? Ну, например, я бы не отказался присесть и избавиться от кандалов, пусть и золотых. Это я и высказал своему собеседнику.

Он, мгновение помедлив, щелкнул пальцами. Руки и ноги мои в ту же секунду освободились от цепей, остался только зубастый ошейник и паук-плетун на плече.

— Окажи любезность, — он смотрел на меня колючими глазами-льдинками, и от одного его взгляда неприятный холодок пробежал по моему позвоночнику. — Покажи мне свою спину.

Это еще зачем? Проверяет работу своих подчиненных или сам решил плетью поразмяться? Я молча повернулся. Пусть смотрит, не жаль.

— Все правильно, — пробормотал он, — отлично. Можешь повернуться.