EURO-2008. Бронзовая сказка России - Рабинер Игорь Яковлевич

— Не думаю. Если вы вспомните «Зенит», то руководство российского футбола отменило ему четыре или пять игр, чтобы он мог спокойно подготовиться к финалу Кубка УЕФА. Был только контрольный матч против A3. И с «Рейнджере» команда сыграла отлично. То есть отсутствие игровой практики на протяжении такого периода совершенно необязательно приводит к тому, что команда становится хуже.

— Но вот португальцы, также давшие стартовому составу отдохнуть в игре со Швейцарией, в четвертьфинале с Германией выглядели совсем не так, как в первых двух турах.

— В подобных играх многое решают небольшие детали. Португалия проигрывала 0:2, один мяч отыграла, владела преимуществом, и тут немцы забили третий гол с очевидным для всех фолом, когда Баллак толкнул соперника. Рефери допустил грубую ошибку, которая повлияла на ход матча. Так что многое тут решил субъективный фактор, никак не связанный с тем, что стартовый состав португальцев пропускал третью игру в группе.

— Но вы согласны с тем, что Португалия играла медленнее и тяжелее обычного?

— Да, но большинство таких случаев связано не с физическим состоянием. Германия — очень непростой и неприятный соперник. Ее нельзя назвать особенно зрелищной и атакующей, но они пашут на каждом метре поля. Их крайне тяжело обыграть «один в один». Отсюда — и результат первого четвертьфинала.

— Ключевым моментом для нашей сборной на этом турнире, мне кажется, были дни между испанским и греческим матчами.В российской сборной с 90-х годов сформировалась дурная традиция — после первого оке поражения начинался поиск крайних, раздрай между тренерами и футболистами, разногласия внутри коллектива. Как вам удалось добиться того, чтобы после стартовых 1:4 не началось ничего подобного?

— Во-первых, 1:4 — это был перебор, потому что последний гол был забит из офсайда. Впрочем, не в этом дело. Страха, что то, о чем вы сказали, произойдет сейчас, у меня не было никакого. Одним из главных критериев подбора команды был сильный менталитет каждого игрока. Я, в свою очередь, очень не люблю политики обвинений и поисков крайних, свойственной некоторым тренерам. Это не означает, что мы не можем критиковать отдельных игроков и самих себя. Критика есть. Но в первую очередь есть уважение.

Мы не ищем игроков, которых нужно казнить. Те тренеры, которые так поступают, таким образом обеляют самих себя. Легче всего обвинить в неудаче кого-то другого, представив себя «чистеньким». Критика должна быть конструктивной. Обвинять буду только того, кто не отдается игре без остатка. Таким с нами не по пути.

— В сборной России такие есть?

— Нет. Ни одного. Даже парни, которые не провели на поле ни одной минуты — а это очень тяжело. Все до единого вносят огромный вклад в командную атмосферу, поддерживая тех, кто выходит в стартовом составе. Это для меня чрезвычайно важно.

— Тут напрашивается разговор о Быстрове, которому вы устроили такое тяжкое испытание, как обратная замена в матче с Испанией.

— На следующий день мы поговорили с футболистом. Я мог проигнорировать этот разговор, сказать: «Ты профессионал, молчи и работай. Когда ты мне понадобишься, я тебя позову». Это тоже подход. Но не наш. Мы поговорили с ним, подробно объяснив, почему так поступили. Игрок должен знать причины. Очень важен прямой контакт, когда и ты все объяснишь, и у игрока есть возможность высказаться о том, что он чувствует. Я же, в свою очередь, несу полную ответственность за результат и должен принимать какие-то решения. Порой они бывают неправильными. Боссы — не боги, они тоже могут заблуждаться.

— Не имеете ли вы в виду, что ваше решение об обратной замене Быстрова было ошибкой?

— Нет. Мы ожидали от него несколько большего, и это была одна из причин замены: он не играл на своем уровне. Это международный уровень, и игроки должны понимать, что здесь снисходительным быть нельзя. Такая замена — не унижение, не позор, не попытка найти крайнего. Это мера в поисках усиления игры.

— Но очень болезненная для игрока мера.

— Да, но это топ-уровень, которому он на тот момент не соответствовал. Это мое мнение. Он может думать иначе.

Но мы смотрим с игроком DVD и наглядно показываем: вот этого от тебя ожидали, вот это ты делал. Речь идет об игровом задании, а не о человеке — вот что очень важно!

— Разговор с футболистом у вас был один на один?

— Также при нем присутствовали мои помощники, которые переводили.

— В России все знают, что характер у Быстрова — не сахар. И много кто ожидал взрыва: моментального сбора вещей, отъезда из гостиницы, объявления об уходе из сборной и так далее. Но не случилось ничего.

— За все время, что Быстрое провел в национальной команде, у нас с ним не было ни единой проблемы, связанной с плохим поведением. Он работает хорошо, помогает партнерам, и я доволен его вкладом в жизнь коллектива.

Одна ремарка — в данном случае имею в виду не Быстрова. Никогда не восприму нормально, если игрок сорвет майку национальной сборной, швырнет ее на землю или сделает что-то подобное. Футболисты должны знать: пока я — главный тренер, игрок должен знать, что представлять свою страну, тем более на таком турнире — большая честь.

— Вернемся к Быстрову. Семак сказал, что после разговора с вами полузащитник «Спартака» не обиделся, а начал рьяно тренироваться.

— Так и есть. Это единственно правильная реакция на подобные вещи.

— На пресс-конференции после матча с греками вы обмолвились, что пошли на ряд «провокаций», чтобы вернуть команде эмоции после поражения от Испании. Можете конкретизировать?

— «Провокации» — неправильное слово. Но мы действительно бросили игрокам вызов, чтобы они в матче с Грецией шагнули на ступень вверх. Причем это касается не только меня, но и моих помощников — Саши и Игоря (Бородюка и Корнеева. — Прим. И. Р.). Они сыграли в этом процессе большую роль. Мы обсуждали, как привести команду в боевое эмоциональное состояние, я сказал им: если вы чувствуете, что надо что-то сказать или сделать — говорите и делайте. Что и произошло, причем каждый использовал свои подходы к игрокам. Настроение команды после матча с испанцами оставляло желать лучшего, и надо было предпринимать какие-то меры.

— Павлюченко сказал, что на установке тренерский штаб даже использовал нецензурную лексику…

— Таких слов на русском языке я не знаю. Точнее, кое-что знаю, но не употребляю. Мы никогда не орем на игроков, не оскорбляем их. Однако мы делаем все, чтобы они играли не только умом, но и сердцем.

— Акинфеев также рассказал…

— А они много вам рассказывают (смеется)

— …что вы несколько разозлили игроков, рано разбудив их в день матча с Грецией и устроив коллективный завтрак в 9.45.

— Для нормального рабочего дня это довольно поздно. И завтракают обычные люди гораздо раньше. Но, конечно, я не сравниваю. На самом деле главной причиной этого было то, что игроки должны стать профессионалами и по части питания. Если тебе нужно сегодня отыграть трудный матч, твой организм должен быть к этому готов. Он должен быть «заправлен» правильной едой, которая дает тебе энергию.

Поэтому в день игры у нас проводятся совместный завтрак, обед, а также предыгровой прием пищи. «Танк» должен быть полностью готов к битве. Когда я приехал в Россию два года назад и просмотрел несколько матчей, то обратил внимание на важнейшую деталь. Команда играла 55–60 минут — потом же резко «сдувалась». Естественно, это вызвало вопросы.

И я узнал, почему это происходит. К примеру, игра начинается в 8 вечера. Пообедала команда в час дня. А потом — к моему огромному удивлению — она ничего не ела! Может, пару бисквитов — и все.