Злато-серебро - С Алесько

— Тебя ли я вижу на этом празднике жизни, серп Хладной Жницы! — раздался звучный голос.

— Ох, Госпожа моя Луна, — проворчал чародей себе под нос. — Пьяный Крестэль должен являть из себя жуткое зрелище.

На самом деле стражник вовсе не был пьян, так, слегка навеселе и просто в хорошем настроении. Сопровождавшая его Серпента, как всегда, лучилась довольством.

— Иволга, ты выглядишь настоящей принцессой! — продолжал Кайт. — Теперь-то признаешь, что я верно тебя нарисовал?

— Сегодня спорить не буду, — Иви зарумянилась, глаза радостно блеснули.

— Оказывается, палачи в Мелге неплохо зарабатывают, — невинно заметила Серпента. — Ах, нет. Тебе-то на обновку не хватило, — небрежно скользнула рукой по аккуратной, почти незаметной заплате на рукаве чародея. — Как это благородно! Мой отец тоже прежде всего думает о вассалах и слугах, а потом уж о себе и семье.

Улыбка Иволги тут же потухла, заметили это оба мужчины. Серп помрачнел еще больше и собрался что-то сказать, но Кайт его опередил.

— Послушай, Серпента… — начал стражник.

— Не хочу ничего слушать! — расхохоталась та. — Хочу танцевать!

— Нет, уволь, — заявил Кайт. — Я сегодня свое отплясал.

— Тогда ты, — девушка схватила Серпа за руку и, не обращая внимания ни на его хмурый вид, ни на возможные возражения, потащила в круг танцующих.

Стражник и Иволга недоуменно переглянулись. Им ничего не оставалось, как встать поближе друг к другу, чтобы гуляющие не развели в стороны, и наслаждаться зрелищем.

Чародей и Змейка поначалу кружились в общем хороводе. Иви подивилась, как легко и ловко двигается Серп. Потом подумала, что раз для него важен успех у женщин, умение танцевать далеко не лишнее. Серпента не уступала в искусности, пожалуй, даже превосходила. Она быстро вывела чародея в центр круга, стала виться вокруг мужчины гибкой лозой, то и дело прижимаясь, касаясь сладострастно. Запустила пальцы ему в волосы, но Серп дернул головой, освобождаясь, взял девушку за руку, поднес к губам, с улыбкой поцеловал ладонь. Змейка рассмеялась, запрокинув голову.

Иволга окаменела, наблюдая. Пожалуй, никогда в жизни, далеко не легкой и не сладкой, ей не было так плохо и больно. Она и не думала… А о чем она думала? Утешалась тем, что раз Серп носит ошейник, который нельзя снять, никто не подойдет к нему, не взглянет благосклонно? Но разве для нее палаческий знак имеет значение? Вот и для Серпенты, похоже, нет. А за ней и все остальные закрывают глаза. Как же, благородная дама пляшет с палачом. Когда б на ее месте была безродная Иви, их бы наверняка засыпали насмешками и вытолкали из круга.

Голова закружилась от обиды и злости. Девушка взглянула на Кайта в надежде, что тот, возмущенный поведением подружки, положит конец происходящему, но стражник наблюдал за танцующими с добродушной улыбкой.

— Как ты можешь так спокойно на них смотреть? — не выдержала Иви.

— Да пускай! — Кайт усмехнулся, глядя, как Серпента прижимается к чародею, кладет руки ему на плечи. — Змейка мне уже надоедать начала. И я ей тоже, — перевел глаза на собеседницу, увидел побледневшее личико и закушенную губу, посерьезнел. — Ох, Светлое Солнце! Ну, хорошо, я сейчас уведу ее.

— Не надо, — с мрачной решимостью заявила Иволга, всем телом поворачиваясь к стражнику. Потом быстро привстала на цыпочки, обхватила руками шею великана, пригибая кудрявую голову, и впилась губами в его рот.

— Иволга, да ты что, — выдохнул Кайт, когда на удивление требовательные девичьи уста оставили в покое его губы. — Уж теперь-то Серп меня убьет.

— Вряд ли ему есть до меня дело.

— Возвращаю твою даму, Крестэль, — возникший рядом чародей почти пихнул недовольную Серпенту Кайту. — Ты еще не нагулялась, птаха? — взял Иволгу за руку, заставляя отступить от стражника.

— Нет, — с вызовом ответила та. — Но танцевать я не умею, и здесь, на площади, мне скучно. Я хотела бы взглянуть на море с оконечности Среднего зубца. Говорят, в лунные ночи оттуда открывается чудесный вид.

Серп невольно поднял глаза к темнеющему ясному небу. Сегодня не полнолуние, но Госпожа Луна растет, а не убывает. И гулять в ее свете с девушкой совсем не хочется. Впрочем, не страшно, идти-то придется мимо дома. Нужно всего лишь незаметно напустить на птаху сонные чары. Это ж надо, с Крестэлем вздумала целоваться! А тот и рад, громила. Чужие женщины его, видите ли, не интересуют. Они всех интересуют. Чародей невольно бросил взгляд на Змейку, та заметила и улыбнулась в ответ, без малейших признаков ревности или обиды.

Чёрен мрак, что за наваждение… И к одной тянет, и к другой. А раньше все равно было, с кем силу пополнять, лишь бы хорошенькая и не старая.

Покинув площадь, Серп с Иволгой шли молча, не глядя друг на друга, оба хмурые среди смеющихся людей. Когда поравнялись с домом Боровика, чародей уже приготовился навести сонные чары, как вдруг девушка повернулась к нему.

— Я пойду домой, спать. Прости, что увела тебя с площади. Возвращайся, если хочешь. И спасибо за чудесный день.

— Да я только из-за тебя и пошел на гуляния, — слегка опешил Серп. — Из-за твоей просьбы, — быстро поправился он.

Чародей чувствовал, что Госпожа вот-вот явит свой лик в небе над крышами домов и мечтал поскорее нырнуть в спасительную тень.

— Спасибо, — повторила Иви, толкнула дверь и вошла. Серп поспешил за ней.

— Ты остался голодным, — вспомнила девушка. — Я ничего не готовила. И не дала тебе поесть на площади.

— Перестань, птаха, — он приобнял ее за плечи. Под крышей, а не под покровом небес это казалось совершенно безопасным и правильным. — Я найду, чем перекусить. У тебя всегда запасы имеются.

— Тогда я пойду спать, — она высвободилась из-под его руки и исчезла в темноте коридора.

Серп отправился на кухню, сунулся было в холодный ларь, который благодаря чарам сохранял еду свежей, но понял, что есть совсем не хочет. Захлопнул крышку и пошел к себе. В комнате было темно и пусто. Похоже, девушка сюда и не заходила.

Чародею не нужно было ни окликать ее, ни бегать по дому в поисках. Всего лишь задействовать внутреннее зрение. Кто бы ответил, зачем птаху понесло на чердак?

А зачем он ищет ее? Зачем идет следом? Лучше б спать лег, завтра опять в пыточную. Но нет, он тоже за каким-то мраком тащится на чердак, который, как и следовало ожидать, до краев заполнен светом Госпожи. И девушка, глядя в ночь, стоит прямо у застекленного ската, залитая лунным сиянием, словно погруженная в зеленовато-серебристую воду. Похожая на принцессу Аметистового Града, столетия назад опустившегося на дно моря…