Месть, которую ты ищешь - Трейси Лоррейн

школьников, будет похожа жизнь в банде. Это то, что они видят в кино. Тусовки со своими братьями и секс с каждой шлюхой, которая хочет этого. Но это гребаное дерьмо. К сожалению, никакие предупреждения не смогут их остановить, и они отдадут Вику свое левое яичко, если смогут принять в этом участие.

Перепрыгиваю через две ступеньки, когда несусь к его кабинету, и, не потрудившись постучать, распахиваю дверь.

Внутри меня ждут Рид и Девин.

— Какого хрена тебе надо? — спрашиваю я, игнорируя своих парней и обращая свое разочарование на босса.

Он пододвигает к столу две фотографии.

— Знаешь этих двоих?

— Нет. Должен?

Он пожимает плечами, пока мы втроем смотрим на изображения.

— Мне нужно, чтобы они исчезли. Сегодня вечером. Вот здесь они будут. Ты знаешь правила, не показывайся на глаза и не делай это больно.

— Черт возьми, — бормочу я. — Я должен покончить с этим дерьмом.

— Да, хорошо. Мне нужны мои лучшие мальчики. И ты, сынок, один из них.

— Я не твой гребаный сынок.

Гнев кружится в его смертоносных, злых глазах, а пальцы правой руки сжимаются, как будто он воображает, как обхватывает ими пистолет.

«Попробуй, бл*дь, засранец, и посмотрим, кто умрет первым».

Я точно знаю, что парни по обе стороны от меня прикроют мне спину.

— Отлично, — рявкает Рид, хватая бумаги со стола отца. — Считай, что это будет сделано к восходу солнца.

— Первым делом жду отчета.

Рид не отвечает. Он уже знает, как это работает, и я по опыту знаю, что чем меньше он разговаривает со своим донором спермы, тем лучше.

— Это гребаное дерьмо, — выплевываю я, как только мы оказываемся на стоянке и внутри внедорожника Рида.

— Я сказал ему, что мы возьмем кого-нибудь другого, но он был непреклонен, что ты должен быть здесь.

— Почему?

— Черт, если бы я знал.

— Кто эти парни?

— Придурки, которые пытались перехватить наш груз.

— Только двое?

— Они младшие члены «Воронов». Подумали, что это произведет впечатление на их президента.

— У них есть желание умереть?

— По-видимому, так. Ты готов?

Рид смотрит на меня, прежде чем посмотреть на своего брата в зеркало заднего вида.

— Всегда. Давай трахнем их, чтобы я мог лечь спать до тренировки, а?

— Конечно. — Он хрустит костяшками пальцев, прежде чем дать задний ход своей машине и направиться через весь город к бару, в котором, по-видимому, будут эти придурки.

Я сплю два часа, прежде чем мне снова приходится вставать на тренировку.

У меня разбиты костяшки пальцев, чертов синяк под глазом, и я так дерьмово принял душ, когда наконец вернулся прошлой ночью, что у меня до сих пор кровью забрызгана рука.

Тащу свою задницу через вход в учебный центр в шесть утра, едва в состоянии открыть правый глаз.

Тренер будет в ярости, но у меня нет выбора.

Я получаю больше, чем несколько любопытных взглядов, когда вваливаюсь в раздевалку.

Бросаю вещи в шкафчик и направляюсь прямо в полевой дом.

— Ледженд, — рычит он, как только я попытался пройти мимо кабинета тренера.

— Да, сэр?

— Выглядишь дерьмово.

— Я в курсе. Это больше не повторится. — Я уже знаю, что не смогу сдержать это обещание. Вик сам себе закон. Я, бл*дь, знал, что он заставит меня заплатить за то, что помог мне с нашим первоначальным соглашением.

— Если я узнаю, что ты был замешан в чем-то, в чем не должен был участвовать, у меня не будет выбора, кроме как пересмотреть твое нахождение здесь.

— Понял, сэр. — Я киваю, мне не терпится убраться подальше от лекции, в которой я не нуждаюсь.

— Хорошо. Я много могу сделать, если ты собираешься продолжать это… дерьмо.

— Вчера вечером на меня напали по дороге домой. Ничего особенного, — вру я.

— Будь осторожнее. А теперь убирайся к чертовой матери. Я не хочу, чтобы кто-то думал, что ты не заработал свое место здесь.

— Понял, тренер.

Я начинаю бег трусцой, мои мышцы горят, когда я присоединяюсь к остальным и начинаю разминаться.

Каким-то чудом я выхожу с тренировки без каких-либо угроз со стороны Луки или Зейна, но им не нужно произносить эти слова вслух. Я могу прочесть это в их суровых взглядах. Они не хотят, чтобы я был здесь. Я понимаю. Они хотят, чтобы я облажался. Есть вероятность, что в какой-то момент так и будет. Но, черт возьми, я не позволю им запугать меня, заставив думать, что я не заслуживаю этого места в команде, потому что я чертовски хорош. Дьявол знает, я работал чертовски усерднее — и грязнее, — чем они, чтобы попасть сюда.

Я рано иду на занятия, даже несмотря на то, что зашел в кофейню, чтобы выпить двойной эспрессо и проглотить завтрак.

Бросаю сумку на стул рядом со мной, и это, наряду с состоянием моего лица, гарантирует, что никто не попытается сесть рядом, когда аудитория начинает заполняться.

То есть до тех пор, пока один человек не останавливается рядом со мной.

Я знаю, кто это, даже не поднимая глаз. У меня поднимается температура, и кулаки сжимаются, снова хрустят костяшки пальцев.

— Скажи мне, что это были не Лука и Леон, — требует она. Ее потребность защитить их от меня выводит меня из себя.

Стащив сумку со стула, я с громким стуком бросаю ее на пол.

— Садись.

Летти отказывается двигаться, и когда я, наконец, смотрю на неё, у нее выпячено одно бедро, руки скрещены на