Британские командос 1940-2000 - Джон Паркер

Постепенно люди и техника выдвигались на стартовые позиции. В конце мая после тренировок в Шотландии с отрядом № 45 коммандос морской пехоты бригады Ловата направлялся на юг и Генри Козгроув:

«Мы приехали в местечко близ Саутгемптона, обнесенное колючей проволокой; никого не выпускали. Секретность была полная. Однако в одной большой палатке находились щиты с перекрывающимися аэрофотографиями французского побережья. Ничего не было известно о точной цели, просто ты видел все пространство на фотографиях. Люди постоянно ходили взглянуть на них. В общем, вот, мол, куда вы отправитесь, но никто не собирается сообщать вам, куда именно. Постепенно число фотографий увеличивалось. А потом начали происходить разные события. Нам выдали неприкосновенный суточной паек… консервная банка, похожая на банку с сардинами, но, как оказалось, твердая плитка шоколада. Твердая, как сталь. Разломить ее можно было только штыком. Рационы выдали в маленькой коробке примерно восемь дюймов шириной, восемь дюймов длиной и два дюйма толщиной. В коробке были кубики, маленькие белые кубики с черными крапинками: чай, сахар и молоко. Из одного кубика можно приготовить пинту чая. Были кубики и побольше — куриный суп. Еще выдали маленькие спиртовки и твердый спирт. Спиртовки — круглые, дюйма в четыре высотой с подставкой в центре для котелка. Так можно было приготовить себе чай или суп. Это были десантные рационы. Потом мы снова и снова проверяли снаряжение. Всем выдали чистую пару носков, чистую пару белья и чистую рубашку — вот и вся сменная одежда. Еще рюкзак: на дне у меня были 4 двухдюймовые минометные мины, взрывчатка и 200 патронов к пистолету-пулемету Томпсона, а также две дымовые шашки, очень опасные. Они содержат фосфор, и я боялся, что в них попадет пуля. Рюкзак весил прилично, около 80 фунтов. Еще я получил 200 патронов; все в нашей части, включая полковника, тащили по 200 патронов в нагрудном патронташе. Проверили обувь, а потом еще раз рассмотрели аэрофотографии.

Из Саунтгемптона мы переехали в красивое местечко Хэмбл и пятью группами погрузились на корабли. Я в жизни своей не видел столько судов, потрясающее зрелище. Казалось, что флот построил дорогу через Ла-Манш. Мы двигались среди рядов кораблей, как по размеченному шоссе. Сразу после отплытия нам объяснили, что нас ждет. Наша задача — как можно быстрее добраться до мостов через Орн, чтобы оказать помощь парашютистам».

Путешествие через Ла-Манш потрясло и Уильяма Спирмана, ветерана множества рейдов коммандос, включая Дьепп в составе 4-го отряда. Многие навсегда запомнят тот ужасный переход. Море, бурное из-за непогоды и волн, создаваемых кораблями, швыряло десантно-высадочные суда. Сотни людей, набитых в корабли, как сардины в банки, страдали морской болезнью, что только усугубляло неудобства и страх. Спирман вспоминал:

«Думаю, только при форсировании Ла-Манша стала вырисовываться грандиозность происходящего. Насколько видят глаза, повсюду суда всех размеров и формы. Когда мы приближались к французскому побережью, слева, недалеко от нас, вдруг взорвался и всего за несколько минут затонул корабль. Наверное, налетел на большую мину, напомнив нам, что все подходы к берегу заминированы. Впереди шли минные тральщики, но очень трудно убрать все мины. Так что несколько кораблей еще до высадки подорвались на минах. Мы получили четкие инструкции. Мы — на левом фланге, восточном фланге всего десанта. Наша первая задача — подавить батарею в Уистрэам справа от восточного сектора десанта. Затем мы должны занять и оборонять позиции в районе Ожер в нескольких милях от берега. Если бы наше судно затонуло, понятия не имею, кто бы выполнил это задание, потому что нам не предусмотрели никакой замены. Очень рискованная ситуация. Кто бы подавил батарею? Кто бы защищал тот левый фланг?

К счастью, мы благополучно доплыли до места, где должны были пересесть в бронированные десантные суда. Тогда нас снова потрясла грандиозность всей операции. Слева и справа, повсюду корабли и десантно-высадочные средства. А наши бомбардировщики непрерывно пролетают над головой бомбить побережье. Только, когда мы высадились, невозможно было поверить в предварительные бомбежки. Войска, высадившиеся перед нами, кажется, 3-я бригада, Восточно-Ланкаширский полк (East Lancashire Regiment) и канадцы попали в беду. Я впоследствии часто размышлял, не послали ли их, как пушечное мясо, отвлечь внимание от нас, потому что, когда мы высадились, повсюду валялись тела. Нам вообще повезло, что мы высадились. Некоторые суда взорвались в воде задолго до того, как достигли берега. Взрывались плавучие базы, взрывались транспорты. Грохот стоял неописуемый. Но удача все еще была на нашей стороне, и мы высадились на берег, сгибаясь под огромным грузом — полсотни фунтов или больше. Мы тащили личное оружие, огнеметы, мины… подразумевалось, что вооружения должно хватить, если вдруг мы не дождемся подкрепления или пополнения боеприпасов. Если с таким грузом упасть, то самостоятельно уже не подняться. Мы неслись по берегу, потрясенные количеством тел, мертвых тел, живых тел, будто утонувших в собственной крови. Пляж был усеян телами. Вдоль всего берега чудовищные укрепления: огромные кубы из скрещенных стальных балок, и на пляже повсюду торчат балки и столбы, препятствующие приземлению планеров и причаливанию судов. И над всей территорией господствуют огневые точки и долговременные огневые сооружения. Все простреливается насквозь. Отличные укрепления. И отчаянная ситуация для наших парней.

В нашу задачу не входило их подавление. Мы должны были добраться до батареи. Думали только об этой цели и спешили убраться с проклятого пляжа. Жуткая обстановка. Грандиозность происходящего и все эти тела на пляже удвоили нашу решимость. Что бы ни происходило, мы должны были убраться с пляжа. Уберешься с пляжа, уберешься из-под огня. Жестокий урок, который никто не хочет выучить.

Почему так много необученных солдат первыми бросили на пляж? Любой из нас заранее сказал бы, что они не добьются успеха. Они просто оцепенеют от страха и не пройдут. Мы, конечно, тоже были охвачены страхом, но мы твердо знали, что если остановимся, то погибнем. Некоторые из наших парней все же попытались по пути что-то предпринять. Я помню, как худющий лейтенант Карр, отличный офицер, сознательно подошел к огневой точке и бросил пару гранат. По-моему, очень храбрый поступок, даже подумать об этом — смелость».

Коммандос Ловата шли к намеченным целям под сильнейшим огнем, вокруг них свистели и взрывались снаряды. Им пришлось полагаться на свои карты и воспоминания о фотографиях разведки, которые они видели перед отплытием. На самом деле, как прекрасно запомнил Генри Козгроув, требовалось лишь установить общее направление и следовать на шум: