Только один миг (сборник) - Евгений Войскунский

— Это ты «Исполнение» свистишь? — вдруг спросил Володька.

— Что?

— Ну, сигнал. Я же знаю. Я два раза в лагере горнистом был. Это сигнал «Все исполняйте».

И он просвистел так же, как я, пять протяжных нот.

— Выдумываешь все, — проворчал я.

— Пойдем напрямик, через парк, — сказал Володька.

— А куда ты идешь? Вон где ворота!

Он вздохнул, удивляясь моей недогадливости. Отодвинул в заборе доску и показал: «Лезь».

По ту сторону забора, на опрокинутой мусорной урне, сидел рыжий котенок с удивительно знакомой мордой.

— Что-то знакомая личность, — сказал я.

— Это же Митька. Мы его в беседке нашли. Кормим по очереди. А он привык и за нами бегает, за всеми ребятами… Ну, опять сбежал из дома, разбойник!

Митька беззвучно мявкнул. Володька сгреб его и сунул под майку.

— Сиди тихо!

Я свернул на дорожку, но Володька сказал:

— Куда ты? Пойдем прямо.

Он дал мне ладошку и повел через высокую траву и кусты шиповника.

— И как ты ухитряешься не исцарапаться? — спросил я.

— Пфе, — сказал он. И шлепнул по животу, чтобы рыжий разбойник Митька сидел спокойно.

Виталий Бугров

Обитаемая Луна

«…Исходя из того, что наша Земля обитаема, и, сравнивая с ней Луну, мы убеждаемся, что наш спутник обеспечен светом и теплом, имеет почву, возможно, даже более благоприятную для жизни, чем земная. Поэтому, кто же может отрицать, что на Луне жизнь должна существовать в той или иной форме?»

Эти слова принадлежат Уильяму Гершелю — знаменитому английскому астроному восемнадцатого века.

Наивный восемнадцатый век! Ученые могли тогда во всеуслышание заявлять, что на Луне есть жизнь, не боясь, что коллеги обвинят их в беспочвенном фантазерстве, в отрыве от реальных достижений науки.

А сегодня, после того, как на Луне были высажены такие мощные научные десанты, даже фантастика все реже решается строить предположения о возможных формах пусть даже примитивной жизни на нашей небесной соседке…

Но ведь словоохотливое племя фантастов появилось на Земле не сегодня и не вчера. И разве не любопытно посмотреть, какой представлялась им, фантастам прошлого, Луна Обитаемая?

В 1638 году в Шотландии вышла книга епископа Фрэнсиса Годвина, полное название которой было: «Человек на Луне, или Необыкновенное путешествие, совершенное Доменико Гонсалесом, испанским искателем приключений, или Воздушный посол».

Герой книги находит на Луне разнообразную растительность, о которой говорит, например, следующее: «Все здесь имеется в изобилии, особенно злаки и плоды всех сортов…» И встречает он там — селенитов.

«Едва я покончил с едой, как увидел, что меня окружает группа людей, наружность которых, рост и одежда показались мне совершенно необычными. Большинство из них были вдвое выше земных людей, цвет лица у них был оливковый.»

Вы обратили внимание? Все чудесное, все необычайное в селенитах заключено, оказывается, лишь в росте, одежде и внешности; в остальном они, очевидно, — заурядные копии землян. Да автор и не отказывает им в звании людей!..

Откроем еще одну фантазию о Луне, относящуюся на этот раз к седым временам античности, — «Правдивую историю» Лукиана Самосатского, жившего в Римской империи во втором веке нашей эры.

Назвав свое произведение «Правдивой историей», Лукиан тем не менее сразу предупреждает: «…Я буду писать о том, чего не видел, не испытал и ни от кого не слышал». Чудес на его Луне видимо-невидимо.

Так, дети там рождаются не от женщин, а от мужчин, которые вынашивают их в икрах. Когда селенит стареет, то он не умирает, а «растворяется, точно пар, становится воздухом». Обитатели Луны не едят, а только вдыхают пар поджаренных на угольях летающих лягушек, питьем им служит сгущенный воздух, выжимаемый в чаши. Глаза у них вставные, при желании их можно вынуть и спрятать.

«Живот служит лунным жителям вместо кармана. Он у них открывается и закрывается; печени в нем нет, зато он внутри оброс густыми волосами, так что их младенцы в холодные дни прячутся в него.»

На ногах у селенитов только по одному пальцу, а ногтей вообще нет. В довершение ко всему, сморкаются селениты… медом. Да, вот уж чудеса так чудеса! Лукиан словно задался целью ошеломить читателя, настолько щедро преподносит он одну нелепицу за другой.

Разница между сочинениями Годвина и Лукиана несомненна, она прямо-таки бросается в глаза. Но чем эта разница объясняется?

Ответ прост.

Во времена Римской империи даже на Земле — такой огромной и такой еще не исследованной! — можно было найти место для самых невероятных явлений. В том числе — для людей с самым фантастическим строением тела. А что? Попробуй-ка выясни, действительно ли лжет лукавый римлянин из Самосаты! Попробуй отправься на поиски истины за тридевять земель — и даже не за тридевять, а еще дальше, на Луну! И на чем? На утлом деревянном суденышке?!.

Но вот освоен север Европы, узнана в общих чертах Африка, более или менее известна Азия. И Колумб открыл уже для европейцев далекую Америку; выяснилось, что и там живут такие же, в общем, люди, как и в Старом Свете.

И будь скрыто где-то за морями, за океанами еще пять или даже десять таких Америк — все равно уже трудно поверить, будто тамошние аборигены резко отличаются от представителей уже известных народов. Внешностью? Да. Одеждой? Как правило. Ростом? И это бывало. Но — не двумя головами, не шестью руками! И, добавим, не «пустыми» животами…

А поскольку изобретенный Галилеем телескоп поведал людям, что Луна во многом подобна Земле, последующие поколения вполне естественно считали Луну чем-то вроде заурядной земной территории. Отдаленной, неизвестной, даже недостижимой. Но едва ли в чем-то коренным образом отличной…

Луна с ее селенитами нужна была Годвину просто как новое место действия. Посмотрите, говорил Годвин своим читателям, как тепло, как радушно встретили Доменико Гонсалеса лунные обитатели. «Народ лунного мира отличается исключительной чистотой и нравственностью… И стар и млад ненавидят порок так же, как уважают добродетель.» Сравните же, мысленно продолжал Годвин, с их добротой и порядочностью — несовершенство действительности, окружающей вас. Так отчего же вы-то, люди Земли, не такие добрые, приветливые и радушные?.. — вот что стояло за селенитами Годвина.

К концу девятнадцатого века видимая сторона Луны была довольно хорошо исследована астрономами. Городов на ней, увы, замечено не было, и что еще печальнее — не было отмечено присутствие воздуха. Но… у фантастов оставалась в запасе вторая, не видимая с Земли половина ЛУНЫ!