Советская фантастика 80-х годов. Книга 2 (антология) - Владимир Михайлов

Предрассветный ноябрьский холод пронизал Спринглторпа до костей. Что это? Дождь? Только его не хватало.

Спринглторп шел во тьме, как избранник фей: куда ставил ногу, там оказывалась земля. У самой подножки транспортера он ступил-таки в глубокую лужу. Ледяная вода хлынула в туфлю, но тут его подхватили и подбросили так стремительно, что он не успел даже нащупать опорных скоб на борту машины:

Штабная кабина — его, Спринглторпа, штабная кабина— оказалась точь-в-точь такой же, как и кабина полковника. Яркий свет, большой стол с четырьмя телефонами, на стене карта, на, полу путаница проводов. Сбоку второй стол поменьше. За ним над пишущей машинкой— Памела Дэвисон. У нее на столе термос, вскрытая банка бисквитов и большой сверток.

— Поешьте, капитан. Есть распоряжения?

— Полковник приказал отправить патруль вдоль железной дороги. Я промочил ноги. Сейчас еду в город. Нельзя ли…

— Это для вас. Оденьтесь.

В свертке оказался теплый комбинезон и пара огромных кубических ботинок. На груди и спине комбинезона были прилеплены буквы из светящейся липкой ленты: «КАПИТАН СПРИНГЛТОРП».

— Обувь универсальная. Разрешите, я вам помогу. Вот здесь застежки, это поддув по ноге, на щиколотках включение обогрева. Наметьте маршруты автопатрулей и места пунктов связи.

Комбинезон был тяжел, как рыцарские доспехи, ботинки неподъемны, хотя… Ноги они охватывали плотно и тепло. Неловко ступая, Спринглторп подошел к столу, налил из термоса в чашку дымящуюся жидкость и повернулся к карте.

— Вот сюда-на север. Так на восток. Сюда на юго-запад, здесь поворот. И обратно на Липтон-роуд. Еще на карьер.

, Ставя карандашом на карте жирные точки, он отхлебнул из чашки и остолбенел. Его словно прожгло насквозь.

— Ничего, ничего, — ободряюще сказала 'Памела. — Кэйрды едут сюда на нашей машине. Блаунтов дока не откопали, но там есть кто-то живой. Отзывается. Патруль обнаружил еще два разрушенных дома. Если так пойдет дальше, нам придется туго.

— П-послушайте, Памела, — прошептал он. — Чтр за пойло?

— Химия, — ответила та. — Бодрее будете. Держите связь со мной. Мой позывной — «Дюрер», ваш — «Рафаэль».

По коридору загромыхали быстрые тяжелые шаги.

— Капитан Спринглторп? Лейтенант Хорн. По приказу капитана Двайера. К выезду готов.

В голове у Спринглторпа зазвенело и воцарилась полная пустота. И в ней, словно огромный мыльный пузырь, поплыла одна-единственная мысль: «Я… Должен… Их… К складам… В город… К мосту…»

— П-прощай, Памела! Держись! Мы их всех! — с безмерным, удивлением услышал Спринглторп громовой героический бас. Свой собственный бас. Бас полководца. — Лейтенант! Впер-ред!

Грохочут ботинки! Это прекрасно! Вперед! Их. К складам. И на мост.

Внезапно его дико затошнило. Спасение было только в одном: вперед! Молниеносно! Сметая препоны!..

Он ощутил, как под ногами дрожит земля, и восхитился! Вот! Она дрожит от нашей поступи! Рванул дверцу командирского джипа и обрушился на кресло рядом с водителем. Кресло тоже должно быть раздавлено! И сметено!

— «Рубенс», «Рибера», я «Рембрандт»! Как слышите? — возмутительно робко лепетал кто-то сзади. — Следовать за мной: дистанция сорок, скорость тридцать, связь постоянно. Повторите. «Ван Гог», я «Рембрандт», к выезду готов, прошу «добро».

Ему нахлобучили на голову шлем с наушниками в подбородок что-то вдавилось. Спринглторп непроизвольно глотнул, и в ушах у него зазвучала музыка сфер.

— «Рафаэль», я «Дюрер». Как слышите? — пропищал кто-то.

— Я «Рафаэль»! Вперед! — И Спринглторп великолепным жестом двинул на врага неисчислимое, несокрушимое воинство.

— «Ван Гог», я «Рембрандт», я «Рембрандт»! Прошел сто двадцать седьмой. Справа бензоколонка. Людей нет. Повреждений не видно.

— «Дюрер» — «Рафаэлю», «Дюрер» — «Рафаэлю»! Введено осадное положение. Прибыли Кэйрды. Развернуты операционная и перевязочная. Доставлена партия раненых, семь человек.

Осадное? Прекрасно! При чем тут раненые! К складам! И на мост! Мы им покажем!

— «Ван Гог», я «Рембрандт», я «Рембрандт»! Миновал Виллоутри. На улицах много людей. Достиг, сто двадцать девятого. Видимость ноль. Вешаю люстры.

В небе перед Спринглторпом одна за другой распускались монументальные сияющие хризантемы. Они постепенно увядали, тускнели, но тут же вспыхивали новые. Ниже, над полотном дороги, полоскалась мятущаяся перламутровая завеса мелкого дождя.

Ногам стало жарко, просто горячо. Спринглторг пригнулся, нашаривая в темноте выключатели на щиколотках. И ткнулся головой во что-то твердое.

— «Ван Гог», я «Рембрандт»! На шоссе вода! На половине сто тридцать первого. «Рубенс», «Рибера», стоп!

Какая вода? Откуда здесь вода? Спринглторп тупо посмотрел на сияющий в свете фар придорожный рекламный щит «ОТПУСК ТОЛЬКО В КАТАЛОНИИ». Сколько тысяч раз он проезжал мимо этого щита! Еще четыре километра — и город! Почему стоим? Вперед!

— «Ван Гог» — «Рембрандту»! Продолжайте движение со всеми мерами предосторожности. Связь постоянно.

Водопровод прорвало. Вот где его прорвало. Ди… Диверсия! Изловить! Военно-полевой суд!

— «Дюрер» «Рафаэлю»! Поставлено пять больших палаток для беженцев. Принято шестьдесят человек, из них двенадцать ранены. Двое скончались. Позывной Мартина Кэйрда — «Дега». Позывной Марджори Кэйрд — «Делакруа».

— Я «Рафаэль». У нас вода. Идем вперед!

Теперь ниже перламутровой завесы в свете хризантем поблескивала черная гладь.

— Капитан, джип дальше идти не может. Будем продвигаться на броневиках. Осторожно! Броневик подойдет с вашей стороны. «Рубенс», кювет прощупывайте! Свалитесь, дьяволы! «Ван Г ог», «Ван Г ог», вижу сто тридцать первый!

Сзади нарастали рокот и свет. Спринглторп распахнул дверцу и увидел у самой подножки воду. Плещущую воду. Пить! Вот чего ему хочется. Пить! Он зачерпнул горсть и поднес к губам. Господи, какая гадость! Какая горько-соленая гадость! Соленая!

— Лейтенант! Она соленая! Как морская! Она… Морская! Это море. Мы в темноте заехали в море!

В сотне метров впереди сверкал надписью километровый столб «131». Нет, они не сбились с дороги. Но отсюда до моря… километров двенадцать!

Огромное рубчатое колесо броневика с плеском надвинулось справа, остановилось. Еще подалось вперед.

— «Ван Гог»! «Ван Гог»! Это море! Море! Видимость ноль. На сто тридцать первом море!

— Это не море, — сказал Спринглторп. — Это океан.

И в последний раз повторил про себя, как молитву: «К складам! И потом к мосту».

Броневики прошли вперед еще метров двести, остановились. Вода стала заливать двигатели. Дорога под ней слишком быстро шла под уклон. Уклона здесь никогда не было. Здесь всегда была равнина, плоская, как бильярдный стол. А как же город?