Старшие сыновья - Борис Вячеславович Конофальский

- Да зачем?! – Толик расстроился. - Нам Мордашёв бесплатно дал ещё одного. А ты что, деньги уже отдал?

- Да. Но нам дают умного бота, у нас буровой мастер есть, а помощника бурового нет. Кого на лебёдку ставить? Меня убедили, что бот такой умный и умелый, что сойдёт за помбура. И дают нам его на три дня бесплатно.

- Так у нас буровая ещё разобрана и не вся привезена, - напомнил Толик, но он был явно заинтересован рассказом инженера.

- Думаю, что завтра всё перевезём, выгрузим всё сегодня, отпустим баржу. Сегодня же площадку расчистим и привезём цемент с водой, думаю, через два дня зальём подушки, через три дня начнём собирать вышку. Заодно пока посмотрим, как будет работать этот их новый умный бот.

- Эх, хорошо бы, - сказал инвестор, и тут же вспомнил: - слушай, ну а эту Людмилу ты откуда знаешь? Что это она там про обманы женщин говорила? Это ты её обманул?

- Да дура она, - сухо отвечал инженер, пытаясь скрыть раздражение, - больше слушай её.

Сейчас ему было не до этой пустой болтовни, свернув за угол, он увидал стену и чуть дальше здание КПП. Накрытый тряпкой пулемёт на крыше. Двух курящих рядом со входом. Он собрался, сосредоточился. Понимал, что это маловероятно, что пока ничего Тарасову про него не известно, но всё равно готовился к худшему.

Горохов был готов ко всему, подсознательно ждал, что придётся действовать, что, возможно, придётся пробиваться через КПП без оружия. Но ничего такого не случилось. Он чуть расслабился после того, как дежурный, сидевший под кондиционером, бросил на них секундный, мимолётный взгляд. Они с Баньковским его явно не интересовали. Взглянул и после этого без разговоров разрешил им жестом спокойно пройти к ящикам и забрать их оружие. Окончательно успокоился инженер только когда положил руку на акселератор, а ногу поставил на рычаг стартера своего мотоцикла. Только сейчас он вздохнул с облегчением. Время с момента появления Людмилы и до этого мгновения прибавило ему седых волос. «Это уж как водится».

- Давай заедем куда-нибудь, мне бы поесть, - говорил Толик, садясь сзади него.

- У пирсов поешь, там есть забегаловка, а я пока посмотрю, сколько ещё выгрузить осталось.

Горохов не спеша вёл мотоцикл, а сам всё никак не мог решить, что ему делать. «Уходить – не уходить?». И раньше его операция была рискованной, а теперь… Доктор, два недобитых бандита из Губахи, да и сама Люсичка увеличивали его риски. И даже не в разы. А на порядок. «Уходить – не уходить?». Он заглушил мотор в тени обшарпанной стены кабака.

- Иди перекуси, Толя, а я к барже схожу.

Баньковский ему что-то сказал, но он даже не расслышал, настолько был погружён в свои мысли.

По идее, ему, конечно, нужно уходить, за это никто его не осудит, мало того, он ещё и серьёзный разнос получит, если напишет в рапорте, что не ушёл после получения подобной информации… Но ведь он готовил операцию больше года. Столько усилий и теперь всё бросить? «Эх, Люсичка…». Впрочем, она-то, может быть, его и спасла.

А теперь что? Уходить? Или… предупреждён - значит вооружён? Ну, как бы там ни было, нужно было запускать вариант «Эвакуация». Вариант «Эвакуации» должен быть активирован, чтобы он в любую минуту по своему решению мог отсюда уйти.

Горохов вышел на пирс, где были сложены ящики, в которых копался один из его рабочих.

- Много в трюме осталось? – спросил инженер у рабочего.

- Нет, - сразу ответил тот, - всё большое уже выгрузили, осталась мелочь, десяток ящиков. Ещё до утра всё выгрузим.

На соседнем пирсе, несмотря на жару, тёрся какой-то хмырь, хотя ни лодок, ни барж там не было. Горохов не разглядывал его. Отметил, и всё. Занялся своими делами.

Руководитель проекта должен всё контролировать сам. Горохов влез на палубу и оттуда спустился в трюм. Да, там оставалось совсем немного. Ящики с запасными частями, инструменты, спецодежда, ещё что-то. Вылез из трюма и тут же на палубе, в тени рубки присел на железный ящик, достал карандаш и кусочек бумаги. Стал писать.

«Дорогая моя Елизавета, здравствуй, очень по тебе скучаю. Каждый день думаю о тебе. Думаю, как ты там? А у нас жара страшная, днём бывает под шестьдесят. Но, кажется, дело выходит. Надеюсь, что через три дня поставлю вышку, начну бурить. Так что в ближайший месяц не приеду. Не жди. Как пойдут дела дальше, напишу. Твой Калинин».

Он пару раз свернул бумагу определённым образом. Потом нашёл в кармане несколько крошек табака, кинул их в сгиб письма и ещё раз свернул бумагу и написал имя адресата. Если бумагу развернут, табачные крошки выпадут. Адресат сразу поймёт, что письмо читали. И что тут всё непросто.

А в самом письме непосредственно было сказано: ситуация сложная, на всякий случай присылайте средство эвакуации.

Он поднялся и заглянул в рубку:

- Капитан!

- Тут я. А, это вы…, - Из тени появился статный мужчина. – Сегодня выгрузите меня, я так понял. В трюме почти пусто.

- Да, через пять часов можете уходить. Баньковский вас рассчитает.

- Отлично, хорошая новость.

- У меня к вам просьбочка, - Горохов протянул ему письмо, - вы ведь до Березников пойдёте?

- Я пойду на север, но в Березниках остановлюсь.

- Передадите письмо моей знакомой? Она вас либо встретит, либо на почте в порту оставьте до востребования.

- Сделаю, - обещает капитан, забирая у Горохова бумагу.

- Ну, удачи вам, капитан.

- И вам удачи, инженер, - отвечает капитан, - в вашем деле без удачи никак.

- Вот тут вы правы, - невесело усмехается Горохов, - в нашем деле без удачи никак.

Он понял, что на участке что-то происходит, когда они с Баньковским только подъезжали. У палаток, в тени камней стояло несколько лишних квадроциклов, и людей было больше обычного.

- Это кто там у нас? – перекрикивая работу двигателя, орал Толик. – Это казаки, что ли?

Горохов кричал в ответ:

- Казаки.

- А что им надо? – Толя заметно волновался. Думал, наверное, что местные за деньгами приехали.

- Сейчас выясним.

У одного из квадроциклов собралось несколько человек,