Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники - Уилбур Смит

Однако, поднявшись на борт, Хэл увидел, что Нед Тайлер и его рабочая команда поднимают из трюма массивные стволы экзотических деревьев, которые составляют самую тяжелую часть груза, и опускают их в лагуну, чтобы потом доставить на берег.

Запасная мачта лежала на дне трюма, рядом с запечатанными отделениями с монетами и слитками. Чтобы добраться до всего этого, требовалось вытащить груз.

— Отец послал за тобой, — такими словами приветствовал Хэла Аболи, и Хэл заторопился на корму.

— Ты пропустил три дня занятий, — без всякого предисловия сказал сэр Фрэнсис.

— Да, отец. — Хэл знал: не стоит оправдываться и говорить, что он не занимался не по своей воле. «Но я не буду за это извиняться», — молча подумал он и без колебаний встретил взгляд отца.

— Сегодня вечером после ужина я повторю с тобой катехизис Ордена. Приходи в мою каюту в восемь склянок второй полувахты.

Катехизис вступления в Орден Святого Георгия и Священного Грааля никогда не записывался, и на протяжении без малого четырех столетий двести таинственных вопросов и ответов передавались из уст в уста мастером, наставляющим неофита при вступлении в Орден.

Сидя рядом с Аболи на палубе, Хэл проглотил горячий сухарь, разогретый на рыбьем жире, и только что испеченную рыбу. Теперь, когда на корабле неограниченный запас дров и свежих продуктов, обеды стали сытными. Но Хэл за едой молчал. Он мысленно повторял катехизис: проверка будет очень строгой. Корабельный колокол ударил слишком быстро, но с последним ударом Хэл постучал в дверь отцовской каюты.

Отец сидел за столом, а Хэл присел на голые доски пола. На плечах у сэра Фрэнсиса был его форменный плащ, на груди сверкала золотом великолепная печать — знак навигатора, прошедшего все три ступени Ордена. На печати изображался английский лев, который стоя держит орденский крест, а над ним звезды и полумесяц матери-богини. Глаза у льва рубиновые, звезды — из бриллиантов. На безымянном пальце правой руки у отца узкое золотое кольцо с изображениями компаса и алидады — инструментов навигатора, а над ними лев в короне. Кольцо маленькое и не так бросается в глаза, как печать.

Отец читал катехизис по-латыни. Этот язык делал невозможным приход в орден неграмотных, необразованных людей.

— Кто ты? — задал первый вопрос сэр Фрэнсис.

— Генри Кортни, сын Фрэнсиса и Эдвины.

— Зачем ты сюда явился?

— Я пришел как неофит Ордена Святого Георгия и Священного Грааля.

— Откуда ты пришел?

— Из океана, ибо в нем мое начало и он же будет моим саваном.

Этим ответом Хэл признает морские корни Ордена. Следующие пятьдесят вопросов проверяют, насколько неофит знаком с историей ордена.

— Кто был до тебя?

— Бедные рыцари Христа и храма Соломона.

Рыцари Храма Ордена Святого Георгия и Священного Грааля были наследниками исчезнувшего ордена рыцарей-храмовников.

После этого сэр Фрэнсис заставил Хэла кратко пересказать историю ордена. В 1312 году тамплиеры подверглись нападению со стороны французского короля Филиппа Красивого и при потворстве марионетки короля, папы Клемента V из Бордо, были уничтожены. Король конфисковал их огромное богатство — золото и земли, — а большинство членов ордена пытали и сожгли на кострах. Однако предупрежденные союзниками моряки-тамплиеры сумели уйти из гаваней в проливе Ла-Манш и выйти в море. Они направились в Англию и попросили покровительства у короля Эдуарда II. Впоследствии под новыми именами они открыли свои ложи в Шотландии и Англии, но сохранили в неприкосновенности заветы ордена тамплиеров.

Далее сэр Фрэнсис заставил сына повторить тайные слова пароля и жесты взаимного узнавания, по которым один рыцарь узнает другого.

— In Arcadia habito. Я живу в Аркадии, — произнес сэр Фрэнсис, крепко взяв сына за правую руку.

— Flumen sacrum bene cognosco! Я хорошо знаю эту священную реку, — почтительно повторил Хэл, переплетая свои пальцы с пальцами отца.

— Объясни значение этих слов, — потребовал отец.

— Это наш завет Господу и друг другу. Храм — Аркадия, а мы — река.

Склянки пробили еще дважды, прежде чем все двести вопросов были заданы и на все получены ответы. Наконец Хэлу разрешили встать с колен.

До своей крошечной каюты он добрался такой усталый, что, не зажигая масляную лампу, лег одетый и погрузился в оцепенение. В его утомленном мозгу бесконечно повторялись вопросы и ответы катехизиса, и наконец смысл и реальность как будто удалились, пропали.

Вдруг он услышал за переборкой слабые звуки, и, словно по волшебству, вся его усталость исчезла. Он сел, прислушиваясь к звукам в соседней каюте. Лампу зажигать не стал: щелчки кремня, высекающего огонь, за стеной легко услышать. Спустив ноги с койки, Хэл босиком неслышно подошел к переборке. Наклонился и легко провел пальцами по шву, пока не нашел затычку, которую сам оставил. Осторожно извлек ее и прижался глазом к отверстию.

Отец каждый день разрешал Катинке Ван де Вельде в сопровождении служанки и под охраной Аболи в течение часа гулять по берегу. Сегодня днем, когда женщин на корабле не было, Хэл сумел украдкой спуститься в свою каюту. Острием кортика он расширил щель в стене и вырезал из такой же древесины пробку, чтобы закрыть и скрыть отверстие.

Теперь, переполненный чувством вины, он не мог удержаться и приложил глаз к расширенному отверстию. Ему была почти полностью видна соседняя каюта. Прямо напротив Хэла на стене висело венецианское зеркало, и в нем он отчетливо видел отражение тех частей каюты, которых не видел в щель. Очевидно, эта небольшая каюта примыкала к другой, большей и более роскошной. И как будто бы служила гардеробной и местом отдыха, где жена губернатора может принимать ванну и заниматься своим интимным туалетом. В центре каюты стояла тяжелая керамическая ванна в восточном стиле, ее бока украшали изображения горных ландшафтов и бамбукового леса.

В каюте на низкой скамеечке сидела Катинка, а служанка серебряным гребнем расчесывала ей волосы. Волосы падали до талии, и каждое прикосновение заставляло их блестеть в свете лампы. На Катинке парчовое платье с золотой вышивкой, но Хэл решил, что ее волосы ярче нитей драгоценного металла.

Он зачарованно смотрел на нее, пытаясь запомнить каждый жест белых рук, каждое деликатное движение прекрасной головы. Звук ее голоса, ее тихий смех были бальзамом для его усталых мозга и тела. Служанка закончила работу и отошла. Катинка встала со скамеечки, и Хэл пал духом: он решил, что она возьмет лампу и выйдет. Но она направилась к нему, и, хотя вышла из поля его зрения, он по-прежнему видел ее отражение в зеркале. Теперь их разделяла лишь тонкая панель, и Хэл испугался, что Катинка услышит его хриплое дыхание.