Гарри Поттер и методы рационального мышления - Элиезер Юдковский

Затем направился к телу Волдеморта.

После того, как Тёмный Лорд потерял сознание, чувство тревоги уменьшилось. Теперь, когда Гарри приблизился к телу, оно достигло ужасающей силы. Шрам тоже заболел.

Гарри проигнорировал внутренний вопль. Этот вопль порождался последним воспоминанием Тома Риддла, которое оказалось выжжено в мозгу Гарри, самым последним шаблоном, который достался младенцу перед тем, как Том Риддл взорвался. Это было чувство возрастающего ужаса и смятения, вызванное резонансом, который вырвался из-под контроля. Гарри теперь понимал, что означает это чувство, о чём оно предупреждает, и поэтому не обращать на него внимание стало легче. Он поставил на то, что эффект резонанса в большей степени бьёт по тому, кто использует магию, и сила удара пропорциональна магической силе волшебника, и в итоге выиграл.

Гарри взглянул на тело Волдеморта и глубоко вздохнул — через рот, поскольку нос забивал медный запах, который Гарри старательно игнорировал.

Мальчик опустился на колени рядом с телом, вытащил из кошеля набор целителя и наложил самозатягивающиеся жгуты сначала на левое запястье Волдеморта, затем на правое.

Заботиться о Волдеморте казалось совершено неправильным. На задворках сознания какая-то часть Гарри понимала, что с несколькими людьми только что произошло нечто очень плохое. И если Волдеморта постигнет такая же ужасная участь, это будет лишь достижением равновесия, это будет справедливо. Сейчас Гарри чувствовал себя Бэтменом, который больше заботится о Джокере, чем о жертвах Джокера. Ему показалось, будто он очутился в книге комиксов, авторы которой безостановочно заламывают руки по поводу этичности убийства Главных Злодеев, в то время как на заднем плане продолжают погибать невинные. Заботиться о главном злодее сильнее, чем о его приспешниках, обращать на его судьбу гораздо больше внимания, чем на судьбу его низкоранговых последователей, было каким-то изъяном человеческой природы.

Всё с тем же чувством «неправильности» Гарри поднялся на ноги. Жгуты на запястьях Волдеморта затянулись. Гарри не оставляло ощущение, что он делает что-то чудовищное с точки зрения этики.

Гарри не мог избавиться от этого чувства, даже несмотря на увещевания разума о том, что телу Волдеморта никак нельзя позволить умереть. Душа Тёмного Лорда, которую он для себя создал, должна оставаться прикованной к его мозгу. Нельзя допустить, чтобы она освободилась.

Гарри сделал шаг назад от лежащего без сознания Волдеморта. По-прежнему глубоко дыша через рот, он направился к груде своих вещей. Гарри сразу же повесил себе на шею Маховик Времени, чтобы получить возможность сбежать и вернуться, если это потребуется. После чего оделся и собрал всё остальное.

Больше сотни крестражей...

Безумие. Гарри не мог подобрать иного слова. Волдеморт слишком боялся смерти, и, судя по всему, это плохо повлияло на его мышление. Магловский эксперт по безопасности сравнил бы подход Волдеморта с постройкой секции стены в сотню метров высотой посреди пустыни. Лишь очень любезный противник стал бы перелезать через эту стену. Любой разумный человек просто обошёл бы её, и увеличение высоты стены ничего бы не изменило.

Если забыть о том, что задача якобы не решаема, и не бояться этого, то она даже перестаёт быть сложной, особенно по сравнению с предыдущей.

Родителей Невилла, например, проклятием Круциатус довели до неизлечимого безумия. Даже две сотни улучшенных крестражей не спасли бы их, они бы просто отражали один и тот же повреждённый разум.

Если проклятие Круциатус — единственный способ навеки остановить Волдеморта, его использование становится этически оправданным. Это будет правосудием, восстановлением равновесия, это покажет, что жизнь Джокера стоит не больше, чем жизнь самого ничтожного его прислужника…

Гарри нужно лишь вызвать патронуса, отправить его к… Аластору Хмури?.. и попросить прибыть сюда. Впрочем, нет, скорее всего, патронус не появится, если вызывать его с такой целью. Возможно, Гарри следует просто решиться, что он расскажет обо всём Хмури и воспользуется Маховиком времени сразу же после выхода за пределы защитных чар Волдеморта.

Таким образом, Волдеморта вполне можно довести до неизлечимого безумия.

Это был бы даже не самый безжалостный вариант. Если палочка остаётся связанной с жизнью и магией Тёмного Лорда, куда бы ни отправился его дух, то самым безжалостным будет бросить её в яму Азкабана.

Гарри вернулся к телу Волдеморта. Он по-прежнему старался дышать ровно, несмотря на обжигающие ощущения в горле. Какая-то часть Гарри помнила, что перед ним также лежит и профессор Квиррелл, пусть у него сейчас и другое тело. Пусть даже смена личности выглядела идеальной, а значит, профессор Квиррелл был лишь одной из многих масок…

Впрочем, Волдеморт не планировал убивать Гарри мучительно. Не подумал приказать своим последователям выстрелить в Гарри круциатусом, когда Гарри начал его раздражать. В случае, когда твой противник — Волдеморт, это всё-таки что-то значит. Возможно, у него всё же сохранились остатки каких-то родственных чувств к другому Тому Риддлу.

… но неправильно принимать это во внимание.

Или правильно?

Гарри посмотрел на звёзды. Здесь, под слоем атмосферы, звёзды мерцали и выглядели вставленными в мнимый купол ночного неба. Через небосвод протянулась длинная сияющая лента Млечного Пути. И всё это казалось таким близким, словно Гарри мог вскочить на метлу и достать звёзды рукой.

Какое решение от него на этом распутье ждут дети детей детей?

Ответ казался очевидным, если, конечно, он не пришёл от той части Гарри, которая до сих пор беспокоилась о профессоре Квиррелле.

Всё, что Гарри сделал, сделать было необходимо. Он предотвратил гораздо большие злодеяния. Он не смог бы остановить Волдеморта, если бы Пожиратели Смерти выстрелили. Но действия Гарри нельзя уравновесить трагедией для ещё одного разумного существа, в которой нет необходимости, пусть даже речь идёт о Волдеморте. Эта трагедия лишь ляжет ещё одним камешком в гору скорби, давным-давно сложившуюся на древней Земле.

Прошлое уже в прошлом. Ты сделал то, что был должен, и не причинил ни капли вреда больше необходимого. Даже для того, чтобы всё уравновесить и сделать симметричным.

Дети детей детей не желали бы Волдеморту смерти, пусть его приспешникам и пришлось умереть. Они не хотели бы, чтобы Волдеморт страдал, если эти страдания не служат для чего-то большего, сравнимого с отсутствием его страданий.

Гарри глубоко выдохнул и отпустил свою… не то, чтобы ненависть… не совсем ненависть… даже сейчас он не мог ненавидеть своего создателя, но тем не менее что-то Гарри отпустил. Чувство, что он должен ненавидеть Волдеморта, что он обязан ощущать какую-то ненависть за нескончаемый список преступлений, которые тот совершил без какой бы то ни было внятной причины и даже не ради собственного счастья…