За тебя, Родина! - Илья83

что касается пропаганды связанной с героическими подвигами наших лётчиков. По этому вопросу я жду от тебя сотрудничества с Рейхсминистерством просвещения и пропаганды, в том числе с нашим Йозефом. Он получит от меня соответствующие инструкции по этому поводу. Далее! Станешь лично награждать отличившихся пилотов и других членов экипажей перед строем! Оркестр, громкие речи… всё как ты умеешь. И в-пятых! На тебе так же ответственность за помощь и оценку тех новшеств в авиастроении, которые будут приходить от конструкторов и моделистов со всего Рейха. И ты будешь рассматривать их, не откладывая в сейф с резолюциями «Фантазии полоумного кретина!» или «Полная чушь!» Да, я знаю об этом, Герман! — зловеще сказал фюрер, вспомнив об одном из докладов гестапо, которое проверило личный сейф в кабинете Геринга после его снятия.

Тот беспокойно завозился и отвёл взгляд, видимо, вспомнив свой грех.

— Каждое такое новшество и идею ты будешь относить к Мильху со своими рекомендациями, а уж он станет решать, достойно ли оно быть воплощено в жизнь или нет! — продолжил Адольф, гипнотизируя старого соратника по борьбе.

— Но, мой фюрер, там действительно такие бредовые идеи что я просто… — начал возражать Геринг, но Гитлер со злостью ударил ладонью по своему бедру и тот замолчал на полуслове. «Рольф» рывком вскинул голову, неодобрительно посмотрел на Германа и тихо зарычал, обнажив острые зубы.

Успокаивающе погладив пса по голове фюрер снова добился того что он задремал, и заговорил снова:

— Особенно обрати внимание на изобретения Генриха Фокке по неким геликоптерам под индексами «Fw-61», «Fi-282» и «Fa-223». По словам Эрхарда, благодаря особенностям конструкции, они могут служить воздушными разведчиками, транспортными машинами и даже лёгкими бомбардировщиками, способными взлетать без всяких аэродромов. В некоторых случаях это может быть незаменимым вариантом, если понадобится.

— Мой фюрер, простите, но я видел эти чертежи и они не показались мне убедительными… — почтительно но убеждённо возразил Геринг, то и дело с опаской кидая взгляд на спящего «Рольфа». — Сами посудите, никакой брони! А главное — скорость! Её, можно сказать, нет вообще! Максимальная всего 150 км/ч! Да эти жужжащие стрекозы собьёт даже наш собственный «Storch», если на него поставить пулемёт! Зачем нам геликоптеры⁈

— У этого «Аиста» максимальная скорость ненамного больше, всего 175 км/ч… — усмехнулся Гитлер, знающий благодаря своей памяти, множество технических подробностей вооружения всех родов войск. — А крейсерская как раз 150!

И, пресекая дальнейшие возражения, властно поднял руку. Тяжело вздохнув, Герман понурился, показав что он смирился с тем что его возражения пропали впустую. Сам Адольф тем временем вспомнил ещё один нюанс, который решил высказать соратнику, несмотря на собственные колебания.

— И ещё кое-что, Герман… — начал он, снова нахмурившись. — Гестапо докладывает что в лётных эскадрах, особенно истребительных, распространяются нежелательные слухи о том что тебя сняли с должности из-за каких-то грязных интриг нашего Йозефа и Гиммлера. И я не хочу чтобы они бродили среди лётчиков, вызывая у них недоверие к СС и другим организациям. Поэтому, если согласишься на моё предложение, то когда тебя станут спрашивать почему ты перестал быть главнокомандующим «Люфтваффе», ты будешь отвечать что сам попросил меня подобрать тебе работу полегче. А так же уверять их что Эрхард не хуже тебя справляется с командованием и ты полностью поддерживаешь его! Знаю, тебе это неприятно слышать, но таково моё условие, Герман! Времени на долгие раздумывания у меня тоже нет, и я дам тебе две минуты на размышления! — закончил Гитлер бесстрастным тоном.

В кабинете снова повисло молчание. Геринг думал и оценивал, а Адольф закрыл глаза и откинулся на спинку кресла, размышляя что ему делать если старый соратник откажется от новой должности, явно ниже чем прежняя. В сущности, ничего такого опасного в этом не было. Слухи походят и перестанут, люди привыкнут и успокоятся. А кто окажется слишком несговорчивым… о тех позаботится гестапо.

Когда, по его расчётам, две минуты прошли, Гитлер открыл глаза и вопросительно посмотрел на Геринга. И одного взгляда ему хватило чтобы узнать ответ. Но тот явно хотел что-то уточнить, и Адольф коротко кивнул.

— Мой фюрер, у меня вопрос… — опять замялся толстяк, но справился с собой и с некоторой лихой опаской спросил: — Мне будет позволено летать? Самому?

Эта просьба на несколько секунд застала Гитлера врасплох, поскольку он ожидал какого угодно вопроса но не этого. Хотя, в принципе, в нём не было ничего удивительного. Да, прошло много лет с тех пор как Герман творил чудеса высшего пилотажа в воздухе, но любовь к полётам у него осталась прежняя.

Сам фюрер этой любви не понимал, для него небо всегда было ненадёжным местом, поскольку случись что с самолётом то ничего сделать лично ему было невозможно. Поэтому он всегда старался передвигаться на машине, если это позволяло время. В крайних же случаях, когда от такого вида транспорта нельзя было отказаться, Гитлер всегда надевал на себя каменную маску, старательно скрывая свой страх полёта от экипажа и сопровождающих его лиц.

Но Герман боевой лётчик, хоть и бывший, так что Адольф решил подсластить ему горькую пилюлю, великодушно ответив:

— Да, Герман. Тебе будет выделен самолёт, в котором ты сможешь быть пилотом. Но если ты разобьёшься то сам останешься виноват!

— Я? Разобьюсь? — воскликнул явно повеселевший Геринг, широко улыбаясь и потирая руки. — Может я и не могу уже втиснуться в кабину «мессершмитта», но отлично знаю как летать в других, более просторных самолётах! И поэтому с удовольствием принимаю ваше предложение, мой фюрер! Когда приступать к своим новым обязанностям?

— Завтра утром, Герман. Сегодня вечером я позвоню Мильху и он всё подготовит для твоего возвращения в «Люфтваффе»… — Гитлер тоже тепло улыбнулся, довольный что его старый соратник больше не держит на него обиду. — Но если ты снова допустишь прежнюю ошибку… — недоговорив, Адольф перестал улыбаться, глядя ему прямо в глаза пронзительным взором.

Геринг, мгновенно поняв его опасения, торжественно поднялся из своего кресла и одёрнул свой пиджак, словно привычный мундир.

— Мой фюрер, я лично стану следить за ходом службы всех подозрительных офицеров! И при малейшем подозрении попрошу службу безопасности проверять все их контакты и передвижения. Тот случай… многому меня научил, и я осознал своё легкомыслие. Больше его не допущу! Но если такое всё же повторится… Приму любое ваше наказание, в том числе смертную казнь, если потребуется! — твёрдым голосом отчеканил он.

Смерив его