Художник, что рисует… - Алекс Войтенко

на Ташкентском рынке, все это выливалось как минимум в трехмесячный оклад моей мамы. Вспомнив о ней, у меня по щекам вновь потекли слезы, и я едва смогла успокоиться, и привести себя в порядок.

Выйдя из ванной, прошла в свою комнату, где заправила постель, и постаралась создать в комнате тот же вид, что был до моего появления. Заодно выглянула в окно, выходящее во двор дома, но ничегосущественного для себя разглядеть так и не смогла. Обычный не слишком большой дворик, с проложенными бетонными дорожками и зеленой травкой возле них, огороженный обычным штакетником из небольших деревянных плашек, заканчивающихся наклонным срезом вверху. Чуть дальше виднелись не слишком высокие деревья, за которыми угадывались еще какие-то дома. Похоже, это действительно был не Ташкент, а скорее его пригород, или дачный поселок, причем судя по убранству дома, наличия ванной комнаты, все это говорило о том, что поселок предназначен для руководства республики, и какого-то высокого начальства. Правда вызывали некоторые сомнения в том, как я здесь оказалась. Ведь точно помнила, что мы входили в подъезд жилого дома. Наверное, всему виной события последних дней, подумала я. Ведь кроме случайно сорванных фруктов, за эти два дня, мне так и не удалось найти, что-то более существенного для еды, и вдобавок к слабости стресс, от неудавшегося покушения на саму себя. Похоже, я все же отключилась по дороге сюда.

Решив все это для себя, стараясь не шуметь вышла из своей комнаты, и прошла в сторону столовой, где мы вчера ужинали. Кухней эту комнату можно было назвать с большой натяжкой. Это была скорее всего именно столовая, но совмещенная с кухней, потому что ее перегораживал высокий стол, на котором было бы удобно готовить легкие блюда, а над ним на специальных крючках висело множество приспособлений. Здесь были и разного вида ножи, поварешки, черпачки, лопаточки. В одном месте свисили вниз емкостью подвешенные за оснеования рюмки, фужеры, бокалы. Тут же чуть в стороне присутствовала и большая электрическая плита, на три конфорки, снабженная духовым отделением. Чуть в сбоку стоял большой двухстворчатый шкаф с блестящими металлическими дверцами. Любопытства ради, я открыла его и обомлела, увидев, что это никакой не шкаф, а самый настоящий холодильник. Вот только его размеры, были таковы, что в него свободно поместилась бы не только я, но и как минимум еще пара моих не слишком полных подруг. При этом весь он был забит какими-то продуктами, с иностранными надписями на каждой упаковке. Здесь были и пакеты с молоком, какими-то молочными продуктами, причем, что поразило меня больше всего, на коробочках с молочными продуктами были изображены различные фрукты. Это получается, что они добавлены в состав этих смесей. Сроду не видела ничего подобного в наших магазинах.

Тут же находились упаковки с уже нарезанными колбасами, как минимум нескольких сортов, рыбой, лангустами и креветками. Баночки с какими-то консервами, джемами, сметаной, майонезом, открытая упаковка со сливочным маслом. И многое другое, отчего мои глаза просто разбежались в разные стороны, от подобного изобилия всего, что только можно представить.

В этот момент, я услышала шум позади себя и обернулась. Позади меня, стоял мой вчерашний спаситель с оголенным до пояса торсом, в длинных до колен шортах защитного цвета и кроссовках на босу ногу. До моего обоняния донесся запах здорового мужского пота, разгоряченного утренней зарядкой. От неожиданности я слегка поморщилась, а парень, улыбнувшись, произнёс:

— Извини, от меня сейчас попахивает. Пробежался слегка. Утренняя зарядка наше все. Сейчас приведу себя в порядок. А ты что рано так поднялась? Если хочешь перекусить холодильник в твоем распоряжении.

Не дожидаясь моего ответа, он развернулся и вышел из столовой, повернув налево по коридору. Вскоре я услышала как захлопнулась какая-то дверь, а выйдя в коридор, услышала шум воды доносящейся откуда-то из глубины прохода. Это, что же получается, в доме две ванных? Куда, я попала?

Вернувшись к холодильнику и открыв дверцу, я долго стояла, не зная, что выбрать из имеющегося там изобилия продуктов. Наконец остановилась на куске сыра и сливочном масле, которые перенесла на стол, и принялась искать хлеб. Последний оказался в небольшом деревянном ящичке с раздвигающейся стенкой. Правда хлеба я там не обнаружила, зато увидела штук шесть румяных булочек, и что-то похожее на батон. При этом он хоть и находился в еще запечатанном прозрачном пакете, но уже оказался порезанным на ровные совершенно одинаковые дольки. Изрядно удивившись подобному, я тем не менее тоже перенесла его на стол, и начала искать, в чем можно разогреть воду. Чайника на плите не оказалось, но чуть в стороне стоял довольно большой аппарат, с выходящей из под него небольшой трубочкой, под которую была подставлена вместительная кружка, сейчас абсолютно пустая. Тут же вспомнился когда-то увиденный фильм, в котором мельком показали нечто подобное. Похоже, сейчас, я воочию наблюдала перед собой кофе-машину.

— Здесь все просто. — Увлекшись поисками и разглядыванием обнаруженного агрегата, я не услышала, как парень подошел, и оказался возле меня. От неожиданности я даже слегка отшатнулась. Парень, заметив мою реакцию произнес:

— Да не бойся ты, я не ем маленьких девочек. Вот смотри. Это кофе-машина. За воду можно не беспокоиться, она подключена к водопроводу. Впрочем, за кофе тоже, вот сюда засыпается недельный запас. Достаточно подставить кружку и нажать вот на эту кнопку. Как кружка заполнится, машина выключится, и подаст сигнал, что кофе готово. Кружка вмещает в себя двести грамм жидкости. Если столько не нужно, просто выставляешь вот этим регулятором нужное количество, и машина выдает столько, сколько ты хочешь. Но, пока под стоком не будет стоять кружка, машина не включится.

— А если захочешь чаю?

— Прости это моя вина. Сейчас принесу. — Парень тут же развернулся и пошел по коридору в сторону своей комнаты. И вскоре вернулся с чем-то напоминающим прозрачный стеклянный кувшин. Наполнив его водой из под крана, он поставил его на какую-то подставку, и воткнув штепсель в розетку нажал кнопку на крышке чайника.

— Просто я вечерами частенько пью много чая, поэтому забираю чайник к себе в комнату. — Улыбнулся он. Потом, открыл дверцу антресолей, и достал оттуда коробку с чайными заварными пакетиками.

— У меня, только такой. Мне кажется, так удобнее, но если хочешь можно купить и обычный, это не так сложно.

— Спасибо, меня все устраивает. — Произнесла я. — Да, я не поблагодарила за одежду, но право же не стоило на меня так тратиться.

— В смысле? — Удивленно округлил глаза парень. — Ах, ты об этом. Это в Союзе все эти вещи стоят баснословно дорого, а здесь, это считается обычной повседневной одеждой, и я бы не сказал, что она очень дорогая. И белье я тоже не стал заказывать, решив, что об этом тебе лучше позаботиться самой. — От его последних слов, я слегка покраснела.

— Где, это здесь? — Я, конечно, давно заметила, что все, что меня окружает, далеко не советского производства. Тот же холодильник был украшен надписью «Coopers», а все его содержимое было украшено надписями на английском, как впрочем, и все остальное находящееся не только в этой комнате, но и в ванной, и в спальне. В общем везде, куда только я не кидала взгляд. Но отнесла это скорее к тому, что хозяин этого дома, помешан на импортных вещах. В прошлом году, меня как-то пригласили на день рождения, к одной школьной подруге, отец которой работал, или как говорил он сам — служил, на мобилизационных складах танковой дивизии, расквартированной в нашем городке. Так вот у них в доме тоже было все импортное, и телевизор, и холодильник и все остальное, что можно было заметить. Здесь все это, разумеется, было возведено в ранг абсолюта, но мало ли чудиков на свете.

— Здесь это в Австралии. — Я даже вначале не поняла, что произнес этот парень, задумавшись о своем, и лишь когда он продолжил свою речь, до меня вдруг начали доходить его слова.

— Да, Австралии, точнее в ее южной части. Мы сейчас находимся примерно в сорока километрах от Мельбурна, на побережье залива Порт-Филипп. Но я вижу, ты мне не веришь. Пойдем, покажу.

Я еще находилась в некоторой прострации от его последних слов, как он взяв меня за руку, вывел на довольно высокое крыльцо дома, в котором мы находились, и я едва не задохнулась о восторга охватившего меня. Прямо передо мною, буквально в двадцати шагах от крыльца раскинулась огромная гладь воды. В мои легкие тут же ворвался запах