Строгий режим - Виталий Дёмочка

— А если он руки распускать начнёт, потрахаться захочет? — спросила Ольга.

— Щас! Потрахаться ему! — притворно возмутилась Коса. — Облезет, бл…дь, неровно.

— Так можно и без секса несколько месяцев мозги компостировать, — подсказала Звезда.

— В натуре, — подхватила подсказку Коса, — целку из себя можно построить правильную, типа до свадьбы ни-ни, так он ещё и крепче любить будет. А то они как своёго добиваются, остывают быстро…

— Ло-о-ля, — позвал её голос из кабуры.

— Что, мой хороший? — Коса сразу полезла к кабуре.

— Мы начинаем ковырять дальше, Лёль, — потихоньку сказал малолетка.

— Может подождете чуть, Максим? — мягко предложила Коса. — Только-только проверка закончилась, ещё залететь могут запросто.

— Да нормально всё, Лёль, — уверенно произнёс нетерпеливый малолетка. Это у вас там под раковиной вышла, а у нас тут она прямо под шконкой. Сумками заставили и не видно даже, что там кто-то есть. Вы только не отклеивайте пакеты, а мы пока начнем расширять её.

— Ну смотри, Максик, — покачала головой Коса, но сама улыбнулась и, сев на шконку, весело посмотрела на девушек и подмигнула. — Не терпится малолеткам. Помылись-то хорошо? А то они может уже сегодня здесь будут.

— Да не-е, ты чё? — засомневалась Звезда. — Стены такие толстенные.

— Так кабура уже готова, расширить только осталось, — заметила Ленка и рассудительно спросила: — Интересно, сколько они её ковыряли? Они-то лучше знают, сколько им примерно ещё времени нужно.

Коса, поняв намёк, тут же нырнула к кабуре.

— Эй, Максик, — позвала она своёго малолетку.

— Он занят, Лёль, — раздался уже другой голос, услышав который Тамара подскочила и потихоньку подошла к разделительной занавеске.

— А, это ты, Игорёчек, привет, — поздоровалась Коса. — Слушай, вы сколько эту кабуру ковыряли, а?

— Неделю где-то, — сразу ответил он и немного подумав, добавил: — Даже больше, дней десять где-то.

— Ого, — удивилась Коса и спросила: — Это когда ж вы закончите?

— Завтра, а может даже сегодня, — уверенно заявил Игорёчек. — Мы ж её сразу большой делать начинали, чтоб пролезть.

— Понятно, ну ладно, давай, — сразу попрощалась Коса, чтобы он не попросил её позвать Тамарку Багадулку. Встав со шконки, она весело посмотрела на подруг, которые слышали весь разговор и стояли с возбуждёнными раскрытыми глазами, и сделала несколько характерных движений тазом, изображая секс. Все весело рассмеялись.

С трудом дождавшись проверки, Бандера поприветствовал Геру, стоявшего на продоле и державшего открытую дверь, злобным взглядом и сделал ему знак, чтобы тот подошёл попозже. Разговаривать с ним об Ольге в присутствии рядом Юрия он не решился, поэтому опять написал ему записку и с нетерпением расхаживал по камере, ожидая его. Но чем больше не подходил Гера и чем больше он наматывал километраж, тем сильнее его тянуло взглянуть на Ольгу ещё раз. Его мысли всё чаще переключались на неё и злость на Геру постепенно проходила. А походив по камере ещё немного, он и вовсе успокоился. Точнее, те прекрасные и нежные чувства, которые поселились в нём, загасили всю злобу и к тому моменту, когда дубак всё-таки приоткрыл кормушку, он уже совсем забыл про что хотел сказать ему на словах. Подскочив к кормушке, он, наоборот, посмотрел на него с благодарностью уже за то, что тот подошёл при смене стрёмного корпусного. Он не стал показывать ему записку, где высказал все свои мысли и претензии, а скомкав её и засунув в карман потихоньку проговорил.

— Вов, в стакан посади меня, а? Базар есть.

— Ну так говори, — произнёс Гера, посмотрев в сторону нового корпуса, куда, очевидно, ушёл корпусной. — Или напиши, как тогда.

Бандера покосился краем глаза на Юрия. Тот находился совсем рядом и, несмотря на шумный гомон в хате, мог всё же услышать этот разговор. Да и для того, что хотел Бандера, ему в любом случае нужно было оказаться в стакане. Только оттуда Гера мог вывести его ненадолго и подвести к глазку в хату один восемь.

— Не, — покачал он головой, повернувшись опять к Гере. — Такого не напишешь. В стакан надо. Сможешь организовать?

— Опять засадить хочешь кому? — усмехнулся Гера. — Ты же знаешь, сёдня не получится, — он опять с опаской посмотрел по сторонам.

— Спасибо, — посмотрел на него Бандера, но продолжал беззлобно, — уже засадил, больше не хочу. В стакан надо, там побазарим.

— Не могу без корпусного, — покачал головой Гера. — Сам же знаешь.

— Да без базара, скажи ему, что я тут кипишую.

— Он в глазок посмотрит, скажет «порядок» и дальше пойдёт, — возразил Гера.

— Да всё нормально, — уже почти шептал Бандера. — Я щас тут заварушку быстренько организую. Ты только кашляни громко, когда он сюда идти будет. Он на новом? Ну вот, издалека его увидишь. Это чтоб я тут зря не старался, а то он проторчать там может хер знает сколько. А как подходить будет, он сам всё услышит, тебе даже говорить ничё не надо будет. Он сам меня в стакан посадит.

Немного подумав и опять посмотрев по сторонам, Гера кивнув.

— Ну ладно. Только смотри не перестарайся тут, а то в бочку загремишь.

— Всё нормально, — успокоил его Бандера и, когда закрылась кормушка, быстро сжёг записку Гере, потому что прежде чем посадить его в стакан, его наверняка обыщет корпусной, и присел тут же у двери, чтобы не прослушать кашель Геры.

За время, проведённое в тюрьме, он уже хорошо изучил всех дубаков и знал, кто из них и за что может посадить в стакан или в карцер, так как одни и те же нарушения они все трактовали по-разному и относились к ним по-своему. Сегодня Бандера решил сделать ещё и поправку на настроение корпусного, которое на проверке было вполне добродушным, поэтому решил бить наверняка. Ждать пришлось недолго.

Услышав кашель Геры, Бандера резко поднялся и начал колотить ногами в дверь и кричать.

— Э-э-э, — командир, ё…ый в рот, давай врача сюда скорее. Чё, не слышишь, что ли? Подойди, бля, к пятнадцать А.

— Чё надо? — послышался с продола голос Геры, но открыл кормушку уже подошедший корпусной.

— Чё надо? — продублировал вопрос Геры корпусной.

— Врача давай, начальник, — прорычал Бандера, — пусть таблетки мне даст.

Корпусной молча и равнодушно закрыл кормушку, но Бандера, ожидая этого, принялся сразу колотить в дверь по новой.

— Давай врача, начальник! — кричал он. — Башка болит, пусть таблетки даст! Ты чё, не слышишь, что ли?!

На секунду остановившись и услышав удаляющиеся шаги, он стал бить ногой с большей силой и постепенно ещё наращивал мощь удара.

— Э-э, начальник, давай врача! Я чё, здесь помирать должен! — орал Бандера. — Пусть таблетки даст и валит!

Эффект не заставил себя долго ждать, и открылась уже не кормушка, а сразу дверь, что означало одно — его план сработал.

— Ну и какие тебе таблетки? — спросил корпусной, постукивая дубинкой по ладони.

— Ну не знаю, анальгин хотя бы, — громко сказал Бандера, держась за голову.

— Ну пошли, — корпусной даже посторонился демонстративно в дверях, освобождая выход из камеры. — Лечиться щас будем.

— Дубиналом, что ли? — спросил выходя Бандера прекрасно зная, что этот корпусной бить не будет.

На продоле Бандера встретился глазами с Герой и подмигнул ему. Корпусной закрыл дверь и с улыбкой достал из кармана полпачки анальгина.

— На, — оторвал он две таблетки и протянул. — Пошли в санчасть.

— Санчасть же в другой стороне, — сказал Бандера вслед уже идущему к стакану корпусному, с трудом сдерживая радость.

— У меня своя санчасть, — с улыбкой ответил он и, услужливо распахнув дверь стакана, сказал Гере: — Принеси ему воды запить.

Демонстративно бубня что-то себе под нос, якобы показывая недовольство, Бандера поплёлся к стакану, открывая одну таблетку. Запив её поднесённой Герой кружкой воды, он вошёл в стакан. Теперь оставалось дождаться, когда корпусной куда-нибудь уйдёт, чтобы поговорить с Герой и уговорить его пустить его на минуту к глазку в один восемь.

В хате восемь семь ждали, когда к ним приведут Немца. На новом корпусе как раз сегодня дежурил уже прикормленный Протасом корпусной, и он, не став откладывать дело в долгий ящик, договорился с ним за деньги о забросе к ним на час человека из соседней камеры восемь шесть, которую отделял от них лестничный пролёт и не было возможности поговорить через кабуру. Они уже заварили чаю и втарили пятку гашиша. По иронии судьбы кроме того крапаля, который присылал Протасу Солома, другого наркотика у них не было, и получалось, что они будут угощать Немца как раз гревом того человека, против которого и собирались его настроить.

Дверь открылась без привычного грохота, как будто дубаки специально смазали засовы и петли, чтобы этого не слышали дежурные верхнего и нижнего этажей. Среди дубаков стукачей начальству тоже было достаточно, тем более что сегодня ДПНСИ был как раз из правильно-принципиальных, поэтому даже если и не смазывались двери специально, то открывались осторожнее. В хату зашёл сухощавый мужчина лет сорока пяти и прямо на пороге обнялся с приветствовавшим его Андреем Спасским. Они не сидели нигде вместе, но были с одного города и друг друга хорошо знали. Андрей даже всегда помогал со своёго бизнеса постоянно сидящему по лагерям Немцу ещё с тех пор, как этот бизнес был у него нелегальным в советские годы.