"Красный террор" в Россiи 1918 - 1923 - Сергей Мельгунов

Развe мы не чувствовали еще этой боязни осужденiя со стороны извeстных групп соцiалистов хотя бы на послeднем гамбургском съeздe, боязни сказать всю правду, чтобы не сыграть тeм самым на руку мiровой реакцiи?

A половинчатая и искаженная правда, дeйствительно, подчас хуже лжи. Чeм по существу отличается позицiя представителей англiйской рабочей партiи, уклонившейся от голосованiя по русскому вопросу на гамбургском съeздe, от откровеннаго заявленiя Фроссара на орлеанском конгрессe Генеральной конфедерацiи Труда: «если бы я знал что-нибудь плохое о совeтской Россiи, то никогда бы не позволил себe огласить, чтобы не повредить русской революцiи»?

И только тогда, когда будет изжит этот историческiй уже предразсудок, который до наших дней заставляет искать моральное оправданiе террору даже в перiод французской революцiи, только тогда будет дeйствен призыв: «Долой смертную казнь!»; «На суд народа палачей-людоeдов!»

К сожалeнiю, он не изжит еще и в руководящих кругах. Не понят и не осознан массовой психологiей.

Мы и в наши дни еще встрeчаемся с попытками в литературe ослабить впечатлeнiе от «режима ужаса» ссылкой на то, что на другом фронтe творится — или, вeрнeе, творилось — не лучшее.

«Но развe воровство может быть оправдано тeм, что другiе воруют?» — спрашивал Каутскiй.

Для того «историческаго объективизма», которой, наш Герцен назвал «ложной правдой», нeт и не может быть мeста в наше время. Он не может прежде всего создать пафоса, столь нужнаго современности.

Западно-европейскiй пролетарiат — замeчает Каутскiй в своем отвeтe Троцкому — с восторгом привeтствовавшiй большевиков, «как Мессiю», теперь «с возмущенiем отворачивается от этой ужасной головы Медузы». И надо не бояться сказать всю правду, как не боится ее говорить Каутскiй. Он писал 29 сентября 1922 г. в предисловiи к русскому изданiю «Пролетарская революцiя и ея программа»: с московскими палачами никакая партiя, борющаяся за освобожденiе пролетарiата, не может имeть ничего общаго.

И только дeйствительная непримиримость может положить конец красному террору.

«Звeрь лизнул горячей человeческой крови»… Но мы люди! «Долой смертную казнь! На суд народа палачей-людоeдов!»

Р. S. «Наша партiя никому не уступит чести борьбы против большевицкаго террора» — писал недавно в «Соцiалистическом Вeстникe» Ф. Дан по поводу участiя «демократов и соцiалистов» в процессe Конради. «В дни самаго свирeпаго разгула его, она поднимала свой обличающiй и протестующiй голос и становилась на защиту жертв его, не спрашивая ни о классовом происхожденiи, ни о политической окраскe этих жертв. Только покойный Ю. Мартов нашел в себe мужество открыто выступить в Совeтской Россiи с негодующим протестом против расправы с домом Романовых». Не уменьшая заслуг Мартова в этом отношенiи, все же необходимо внести здeсь оговорку: не один Мартов находил мужество протестовать, — другiе за этот протест платились жизнью; но один только Мартов мог легально выступать в печати, ибо лишь орган партiи меньшевиков был допущен к изданiю большевиками.

Сколь же двойственна была в то время борьба против террора в самой партiи с.-д. меньшевиков, посколько рeчь шла не о соцiалистах, видно хотя бы из статьи харьковскаго органа этой партiи «Наш Голос». 28-го марта 1919 г. редакцiя посвящает передовую статью «красному террору». Устарeлыми уже ссылками на прежнiя историческiя работы Каутскаго и на слова Маркса перед к?льнским судом: «мы безпощадны и не требуем пощады для нас», «Наш Голос» доказывал, что исторiя оправдала якобинскiй террор, «направленный против свергнутых классов общества». «Классическая эпоха террора великой французской революцiи — добавляла газета — и до сих пор вызывает моральное негодованiе буржуазных историков… Наша оцeнка тeх или других террористических мeропрiятiй никогда не исходила из маниловской сантиментальщины. Мы их оправдывали и осуждали только с точки зрeнiя революцiонной цeлесообразности и вреда».

Эта позицiя болeе характерна для извeстнаго рода соцiалистов, чeм минутныя увлеченiя страсти и негодованiя против насилiя над человeческой жизнью. Общественно аморальна однако самая уже постановка вопроса о цeлесообразности террора. От этой двойственности и должны избавиться прежде всего тe, которые хотят быть дeйствительно демократiей будущаго. Для того, чтобы представлять демократiю, мало еще ссылаться «на многомиллiонныя трудящiяся массы».

Примечания

1

П. А. Сорокин в своих показанiях по дeлу Конради напомнил статистику казней в дни первой революцiи и послeдующей реакцiи: 1901–1905 г. — 93; 1906 г. — 547; 1907 г. — 1139; 1908 г. — 1340; 1909 г. — 771; 1910 г. -129; 1911 г. — 73.

2

См. в послeсловiи о моем участiи в этом процессe.

3

Такую же приблизительно характеристику «краснаго» и «бeлаго» террора дал в «Рулe» и проф. Н. С. Тимашев. Статья его вызвала в «Днях» (27-го ноября) со стороны Е. Д. Кусковой горячую реплику протеста против якобы попытки «расцeнивать людодерство». «Его надо уничтожить. Уничтожить без различiя цвeта» — писала Е. Д. Кускова. Позицiя, — единственно возможная для писателя, отстаивающаго позицiи истинной гуманности и демократизма. Но, мнe кажется, почтенный автор приписал проф. Тимашеву то, чего послeднiй и не говорил. Разная оцeнка «людодерства» далеко не равнозначуща признанiю лучшими тeх или иных форм террора. Не то мы называем и террором; террор — система, а не насилiе само по себe. Неужели Е. Д. Кускова назовет правительство так называемаго Комуча, при всeх его политических грeхах, правительством террористическим? А между тeм г. Майскiй, бывшiй с.-д. и бывшiй член этого правительства, в свое время в московских «Извeстiях» привел немало фактов разстрeлов на территорiи, гдe правил Комитет Членов Учредительнаго Собранiя. Правда, предателям не во всем приходится вeрить и особенно такому, который выступил со своими изобличенiями в момент с.-р. процесса, т. е. в момент, когда при большевицком правосудiи прежнiе товарищи стояли под ножем гильотины… Все-таки факты остаются фактами. И однако же это очень далеко от того, что мы называем «террором».

4

Я не говорю уже о тeх, кто по своим коммерческим соображенiям примeняют в этом отношенiи принцип: do ut des, недавно столь откровенно провозглашенный Муссолини. К этой позицiи в сущности близка и якобы «лeвая» позицiя французских радикалов во главe с Эррiо, не прикрытая даже стыдливым флером какой либо общественной принципiальности. См. напр., статью Charles Gide в «Le Quotidien» 18 янв. 1924 г. О книгe Эррiо «La Russie nouvelle», чрезвычайно ярко вскрывающей его позицiи, я писал в № 3 «На чужой сторонe»: «Из смeновeховской литературы».

5

«Руль» 19-го октября. Рeчь шла об индивидуальном спасенiи извeстных общественных дeятелей.

6

Цитирую по статьe А. Б. Петрищева «Вопросы», «Право Лиду». «Дни», 8 фев. 1924 г.

7

«Общее Дeло» 17-го iюля 1921 г.

8

Напомним о Фридрихe Адлерe, который выставлял требованiе «освобожденiя из большевицких тюрем всeх томящихся там сознательных пролетарiев без различiя направленiя».

9

28-го декабря 1922 г.

10

Едва ли не впервые на послeднем международном конгрессe лиг прав человeка, очевидно, под влiянiем выступленiя П. И. Милюкова, избраннаго вице-президентом конгресса, была принята резолюцiя по поводу положенiя политических заключенных в Россiи. Милюков закончил свою рeчь на конгрессe словами: «мы только хотим… чтобы симпатiи мiровой демократiи не были на сторонe злоумышленников. Пусть не дают санкцiи, ни моральной, ни юридической, тираническому правительству, которое никогда не будет признано своим народом. Пусть одним словом станут на сторону великой нацiи в ея борьбe против тиранов за самыя элементарныя права народа».

11

«Насилiе имeет оправданiе только тогда, когда оно направляется против насилiя» — говорил Исполнительный Комитет Народной Воли в своем обращенiи к американскому народу по поводу убiйства президента Гарфильда в 1881 году…. «Я совершил величайшiй грeх, возможный для человeка, два убiйства, запятнал себя кровью — писал послe убiйства Плеве из Бутырской тюрьмы в 1906 году Егор Сазонов в своих замeчательных письмах к родителям, опубликованных мною в „Голосe Минувшаго“ (1918 № 10–12)… Послe страшной борьбы и мученiй только под гнетом печальной необходимости мы брались за меч, который не мы первые поднимали… Не мог я отказаться от своего креста… Поймите же и простите… Народ скажет про меня и про моих товарищей, казненных и оставленных в живых, как сказал на судe мой защитник: „Бомба их была начинена не динамитом, а горем и слезами народными… бросая бомбы в правителей, они хотят уничтожить кошмар, который давил народную грудь“, скажет и оправдает нас, а наших противников, тeх, которые своими насилiями над народом доводили нас до необходимости проливать кровь, осудит и память их предаст вeчному проклятiю».