Фраера - Валерий Горшков

Вопрос… Особенно если принять во внимание причинённый квартире ущерб и полное отсутствие на кассете вообще какой-либо записи.

Впрочем, не будем загадывать, ждать осталось недолго. Скоро они появятся.

Я сунул руку за край лёгкой замшевой куртки и, проведя пальцами по подкладке, нащупал спрятанный там шпионский микрофон, которым, как и кассетой-пустышкой, меня тоже снабдил заботливый майор, чей личный счёт благодаря нашей с Павловым фирме ежемесячно пополнялся на две с половиной тысячи долларов. Слегка наклонился и сказал:

– Филин, филин, я – удод! Приём… Вы все слышали? Пока идём по плану, даже можно сказать, что с некоторым опережением графика. Второй стрелки не понадобилось, откупные обещали доставить прямо сюда, и очень скоро…

Я надеялся, что Пацейко и его парни, засевшие в темноте стоящего неподалёку строящегося высотного дома, слышат меня хорошо. Иначе, прежде чем подоспеет помощь в лице группы захвата, я на самом деле рисковал получить по шее от спешащей сейчас на пустырь во весь опор банды отморозков. Серьёзно рассчитывать на то, что скинхеды так просто станут выбрасывать на ветер кругленькую сумму в валюте, было, конечно, наивно.

Снежинский, как и следовало ожидать, не торопился возвращаться в мой джип и по-прежнему сидел в «альфе», затаившись, как крыса в норе. Наверное, он больше всего на свете сейчас желал оказаться где-нибудь подальше от этого места, на котором, как адвокат прекрасно знал, в скором времени будет происходить жестокое избиение чересчур ретивого и жадного свидетеля. После чего произойдёт изъятие неразумно захваченной им на встречу кассеты.

Хотя вполне возможно, что я ошибался относительно мыслей и желаний Снежинского. Чужая душа – потёмки.

Внимательно оглядев пустырь, я понял, что это место выбрано бритоголовыми не случайно. Несмотря на кажущийся простор, выезд отсюда был ограничен.

С одной стороны пустыря возвышались огромные кучи щебня, продраться через которые смог бы разве что танк.

С другой – на всю длину тянулся деревянный забор, ограждающий строительную площадку и дом.

С третьей – пересекала пустырь наискосок свежевыкопанная траншея и лежали готовые для укладки огромные металлические трубы.

А прямо напротив раздолбанной дороги, именуемой улицей Камышовой, стояли в два ряда, образуя узкий проезд, зеленые строительные вагончики. Остановись в промежутке между ними, точно посредине, легковая машина, и выезд с пустыря становился наглухо заблокированным.

Поэтому прибывшие на место боевики, притормозив в проезде и оставив в машине одного водилу, могли не опасаться, что, распознав ловушку, я врублю мощный турбодизель своего «мерседеса» и рвану отсюда куда глаза глядят. А именно – прямым ходом в милицию, чтобы оставить там якобы имеющуюся у меня видеозапись вторжения в квартиру.

Заметив какое-то движение прямо по курсу, я отвлёкся от размышлений и посмотрел в сторону улицы.

Ага, вот и ребятки пожаловали!

Свернув в проезд между вагончиками, к пустырю, прыгая на выбитых тяжёлыми грузовиками ухабах, приближалась большая, из-за покатого капота очень похожая на акулу, потрёпанная чёрная БМВ, номерной знак которой на сей раз был предусмотрительно замазан грязью.

Глава одиннадцатая

Захват

Вторую машину, появившуюся на ведущем к пустырю коротком отрезке глинистой дороги, я заметил секунду спустя.

Это был старенький белый «Москвич», который остановился, едва поравнявшись с первыми двумя вагончиками, и тем самым перекрыл выезд. В то время как БМВ, соскочив с накатанной самосвалами засохшей колеи и подняв облако серой пыли позади себя, стремительно рванула прямо. В две секунды миновала разделяющее нас расстояние в несколько десятков метров, с хрустом пошедшей юзом резины притормозила невдалеке и заглушила мотор.

Хлопнув дверьми, из машины вышли четверо здоровенных бритоголовых парней в камуфляжных куртках. В руках у них были… деревянные бейсбольные биты! Вполне возможно – те самые, которыми не так давно на наших с Хаммером глазах дубасили незадачливого темнокожего дипломата и его машину возле ночного клуба «Три семёрки». Если это действительно так, то для майора Пацейко столь весомая улика будет почище любых, выбитых зуботычинами, чистосердечных признаний…

Осмелевший при виде подкрепления, из салона «альфы», бросив в мою сторону торжествующе-опасливый взгляд, с гордо вздёрнутым подбородком выскочил Снежинский и бросился к нетерпеливо покачивающим своими увесистыми дубинами скинхедам.

Сквозь приспущенное стекло на двери я хорошо расслышал торопливые слова адвоката:

– Кассета до сих пор у него! Кажется, в кармане куртки. Смотрите не поломайте, она нужна боссу целой. Это в ваших же интересах. Сначала пусть отдаст её, а потому же бейте…

Вслед за Снежинским из машины вылез его водитель и, облокотившись о крышу, с ехидной улыбочкой стал наблюдать за происходящим. Отморозок с оттопыренными ушами явно надеялся увидеть показательную акцию возмездия.

Прекрасно представляя себе, что сейчас начнётся, я, опережая совсем не входящий в мои планы предупредительный удар бейсбольной битой по фарам джипа, поспешил распахнуть дверь и выпрыгнуть из салона. Как можно более твёрдым и решительным шагом направился навстречу остановившимся нацистам.

– Эй, братаны, я не понял вашего английского юмора! Какого хрена вы припёрлись сюда на этом ржавом унитазе? Или вдруг на ночь глядя в бейсбол поиграть захотелось, а?!. Где мои бабки, ты, жабья морда?

Последний вопрос был адресован уже Снежинскому, торопливо спрятавшемуся за вставшими полукругом громилами, свирепые рожи которых выражали крайнюю степень неприязни и готовность немедленно разделаться с противником.

– Он ещё угрожал мне, обещал, что выбьет все зубы! – вещал из-за широких спин адвокат. – А вас обзывал безмозглыми дебилами и свиньями!

– Я вам задал вопрос, комсомольцы. – Я продолжал напрягать обстановку и был готов к мгновенному развитию ситуации. – Глухие вы, что ли?

– Заткнись, чмо болотное! – поигрывая дубиной, прорычал один из боевиков, со свёрнутым набок носом и змеиными глазами. Судя по тому, как высокомерно держался и как умело вертел в руках биту этот сукин сын, за его плечами был немалый опыт тренировок и применения на практике своего оружия расового возмездия. Похоже, именно он являлся здесь старшим. – Прикуси язык и слушай! Мне совершенно наплевать, кто ты такой, какая у тебя «крыша», сколько у тебя денег и на какой тачке ты катаешься! Ты влез туда, куда посторонним вход воспрещён, да ещё набрался наглости диктовать нам свои условия и требовать с нас деньги. Вместо того чтобы, как настоящий русский, дать нам возможность спокойно добить чёрную обезьяну, ты поднял шухер и вломил нас мусорам. Ты поступил как недоношенный ублюдок, как паршивый ленивый ниггер, грязный чурбан или узкоглазый урюк, приехавший на нашу землю – жрать нашу еду, спать с нашими девчонками и дышать одним с нами воздухом. И ты будешь наказан по нашим законам! Если не хочешь, чтобы тебя забили насмерть, то сейчас же отдашь мне кассету, встанешь на колени, подползёшь к нам и оближешь каждому ботинки. Ну, я жду!

– А может, ваше превосходительство, вам ещё памперс обосранный сменить и отрыжку детскую вместе с соплями зелёными с подбородка вытереть? Вы только прикажите, я – мигом.

Я вытянул вперёд и согнул в локте руку с оттопыренным вверх средним пальцем, что в основных европейских странах означает знак вопиющего оскорбления.

Кажется, с такой неслыханной наглостью со стороны терпил не знающим отпора скинхедам сталкиваться до сих пор не приходилось. Рожи их вытянулись, скулы напряглись, а один, видимо по причине полного отсутствия мозгов как таковых, сам не зная, как реагировать на оскорбление, даже в растерянности вопросительно уставился на главаря.

– Все, ты – труп, сука! – опалив меня сверкающими от ярости глазами, глухо произнёс бугор и с грудным рёвом сорвался с места, замахнувшись битой.

Отпрыгнув в сторону и увернувшись от просвистевшей рядом дубины, я выхватил из кобуры под курткой газовый револьвер и трижды подряд нажал на курок, заставив увидевших в моей руке оружие бритоголовых на миг стушеваться.

Этого было вполне достаточно, чтобы придуманная майором Пацейко операция вышла на заключительный этап.

Не успело ещё отразиться от стены недостроенного дома гулкое эхо от выстрелов, как пространство вокруг нападавших окуталось облаком слезоточивого газа, а со стороны забора послышался топот множества ног и крики появившейся из засады группы захвата РУБОП, во главе с самим майором.

Стоящий в проезде между вагончиками «Москвич» был блокирован первым.

Потом, не дожидаясь удара в лоб крепкого кулака, на землю, закрыв затылок руками и уронив очки, упал адвокат Снежинский.

Рядом покорно опустился его громила-водитель.