The Intel: как Роберт Нойс, Гордон Мур и Энди Гроув создали самую влиятельную компанию в мире - Майкл Мэлоун

В конце своей речи Нойс спросил: «Имеет ли смысл продолжать такие разработки, или стоит оставить проект?»[91]

Должно быть, целый шквал писем пронесся через Тихий океан, потому что к 16 сентября Боб Грэхем, который теперь стал причастен к секретному проекту, послал Коджиме записку – снова осуждая сложность разработки, но теперь, в первый раз, предложив Коджиме и персоналу рассмотреть альтернативную версию Intel. В течение месяца несколько технических экспертов из Busicom вылетали в Маунтин-Вью.

Время было выбрано верно, потому что в этом же месяце, в октябре 1969 года, Busicom, как и предсказывали, зашла в тупик.

Хофф: «У нас была встреча, на которую пришли управляющие японской компании, чтобы посмотреть презентации нашей и их команды. Мы объяснили нашу новую идею – что новый проект будет идти гораздо дальше калькуляторов и что у него может быть множество разных способов применения. Им это понравилось, и они одобрили нашу версию».[92]

Члены команды Intel были поражены тем, как быстро и просто Busicom нашла выход. Понравилась ли управляющим Busicom идея Intel? Конечно. Нравилось ли им то, что им придется заниматься еще и программным обеспечением? Возможно, нет. Было ли им важно то, что благодаря этому на рынке появятся новые возможности? Нет. Это был только вопрос цены. Из-за письма Нойса (а кто усомнится в словах Великого Нойса?) Коджима знал, что, даже если его команда достигнет успеха, цены на продукт будут слишком высокими, так что выбора у него не было.

Intel убедил отчаявшуюся Busicom в том, что компании нужно заставить своих разработчиков (которые предложили уже более 12 однотипных схем с 2000 транзисторов в каждом) заняться разработкой схем Intel, в которых было не более 1900 транзисторов, а также еще не созданное программное обеспечение. Только лишь статус и убедительность Боба Нойса, смешанная с паническими настроениями в команде разработчиков Busicom, позволили скрепить эту сделку.

А затем, справившись с тем, что было самым важным объектом интеллектуальной собственности цифрового века, Intel просто отстранился от проекта. Четыре месяца спустя контракт наконец был подписан. Однако Intel все еще не двигался. Только через месяц, в марте 1970 года, Busicom отправил вежливую записку Бобу Нойсу – о статусе проекта и с просьбой о том, чтобы им все-таки показали прогресс. Тогда Intel наконец стал заниматься этим проектом.

Откуда взялась задержка? У компании были проблемы, которые выражались в том числе и в паническом состоянии менеджеров. Хотя модель 1101 была сложной, 1102 была еще сложнее. Все инженеры, включая Хоффа и Мэйзора, были привлечены к тому, чтобы вернуть интегральную схему памяти Honeywell обратно на рынок или хотя бы довести ее до ума. Ситуация была настолько плохой, что, хотя Busicom все время приставала к Нойсу, уточняя статус его ИС, Intel, теряя деньги, уволил 20 работников – около 10 % всего персонала.

Были новости и похуже. С 1960 года индустрия интегральных схем постоянно расширялась. Огромные рынки сбыта появлялись один за другим – транзисторы, военная техника, космическая гонка, телевидение, мини-компьютеры, калькуляторы. Но сейчас все эти рынки были уже делом прошлого или, как в случае с калькуляторами, достигли высшей точки и не собирались расти. Полупроводниковая индустрия, будучи индикатором развития рынков электроники, тоже не имела иммунитета, и вскоре все соперники Intel тоже увидели дно копилки.

Но это не было утешением для Intel – он не просто сжигал свои накопления, но и был на пути к чистым потерям за год. К тому же председатель Арт Рок использовал каждое собрание, чтобы напомнить основателям о том, что надо быть более экономными. Энди Гроув, в свою очередь, требовал поддержки от Нойса и Мура в своей вере в то, что компания должна была собрать все ресурсы для создания 1101, исправления 1102 и построения 1103 на основе 1102, что могло бы помочь найти покупателей. Нойс и Мур слушали, но, к разочарованию Рока и ярости Гроува, выбрали свой путь.

Именно в этот момент Боб Нойс решил, что лучше больше не ждать, а наконец уронить бомбу на Гроува. Он пришел в офис Гроува и, согласно Берлин, «сел на угол стола, что сразу усилило подозрения Гроува. Каждый раз, когда Нойс вел себя не как положено в компании, Гроув был уверен, что ему не понравится сообщение. Нойс посмотрел на Гроува исподлобья. “Мы начинаем новый проект”, – сказал Нойс, засмеявшись. Позже Гроув вспоминал, что подумал: “Уходи, уходи, у нас нет на это времени. Какая компания будет начинать новый проект, когда само ее выживание под вопросом?”»[93]

Ответ был таков: та компания, которая не может упустить технологический прорыв.

Как предполагает цитата, для Энди Гроува это был ночной кошмар. Его самый сильный страх, связанный с присоединением к команде Intel, был в том, что это – компания без умелого лидера. Мур похоронит себя заживо в лаборатории, занимаясь техническими новинками, Нойс останется Нойсом – человеком, которому важнее быть любимым, чем успешным, на которого влияет тот человек, с которым он говорил последним, не расположенный к спорам и ищущий славы за счет доходов. И теперь, меньше чем через два года после основания Intel, Нойс, казалось, был готов вернуться к старому. Компания умирала, а святой Боб ловил ветра в поле.

Но Энди знал, что выбора у него нет. Он много отдал Intel, и шансы найти другую работу такого же уровня в индустрии интегральных схем, особенно учитывая ситуацию, были исчезающе малы. Кроме того, в этой точке карьеры именно Мур больше всех верил в него, а после Гордона – Боб Нойс. Для остальных представителей индустрии он был бывшим ученым Fairchild, который, в общем-то, был не так уж и успешен в Intel.

Так что в итоге Гроув совершил решающее действие, чтобы вытащить этот новый ночной кошмар на свет божий. Проект Busicom был заморожен, потому что два члена Intel (Хофф и Мэйзор) занимались совершенно другими вещами – Мэйзор работал над схемами памяти, а Хофф успокаивал покупателей. Сотрудники Busicom тем временем вернулись в Японию. Проект компьютера-на-схеме оказался сиротой, и Энди решил найти ему отца. И у него был идеальный кандидат.

Глава 15. Изобретатель

Маленький, неприметный, с мягким голосом, Федерико Фаджин был почти противоположностью стереотипа занудного инженера. Тем не менее 29-летний сын преподавателя философии из Виченцы в Италии, который переехал в Штаты всего два года назад, уже был на пути к тому, чтобы стать одним из величайших изобретателей. Позади было изобретение МОП-структуры с кремниевым затвором, сердца миллиардов чипов, а впереди было изобретение тач-пада и тач-скрина, что и сделало революцию смартфонов возможной. На данный момент он работал в лаборатории Fairchild. Как и все в Fairchild, он с любопытством и завистью следил за соперниками, располагавшимися всего в нескольких кварталах от Федерико.