В лесах (Книга 1, часть 1) - Павел Мельников-Печерский

-Эту самую пушку ты и копал?- спросил Патап Максимыч.

-Эту самую,- сказал Артемий.- Когда атаман воротился на Русскую землю, привез он ту пушку с жеребьями да с ядрами в наши леса и зарыл ее в большой зимнице меж Коня и Жеребенка. Записи такие есть.

- Как же это до сих пор никто той пушки не вынул? Ведь все знают, в каком месте она закопана,- сказал Патап Максимыч.

-Экой ты, господин купец!- отвечал Артемий.- Мало знать, где клад положон, надо знать, как взять его... Да как и владать-то им тоже надо знать...

- А как же кладом владать? - спросил Патап Максимыч. - Это дело мудренее, чем клад достать,- отвечал - Артемий.- Сколько ни было счастливых, которым клады доставались, всем, почитай, богатство не в пользу пошло: тот сгорел, другой всех детей схоронил, третий сам прогорел да с кругу спился, а иной до палачовых рук дошел... Прахом больше такие деньги идут... Счастливого человека, что вынул клад, враг день и ночь караулит и на всякое худое дело наталкивает... Знамо, хочется окаянному душой его завладать, чтоб душой своей расплатился он за богатство. Потому, как только ты вырыл клад, попов позови, молебен отпой, на церкву божию вклады не пожалей, бедным половину денег раздай, и какого человека в нужде ни встретишь, всякому помоги. Коли так поступишь - недобрая сила тебя не коснется, и богатство твое, как вешня вода на поёмах, каждый день, кажду ночь зачнет у тебя прибывать. Сколько денег нищим ты ни раздашь, а их опять, как снегу в степи, к тебе в дом нанесет. Так и в старинных записях писано: "А вынутый клад впрок бы пошел, ино церковь божью не забыть, нищей братье расточить, вдову, сироту призреть, странного удоволить, алчного напитать, хладного обогреть". Так и про золоту пушку писано' (Взято буквально из записей кладов.). Хоша бы тот клад и лихим человеком был положон на чью голову - заклятье его не подействует, а вынутый клад вменится тебе за клад, самим богом на счастье твое положенный.

- Разве бог-от кладет клады? - с усмешкой молвил Патап Максимыч.- Эка что городишь! - Как же не кладет? - возразил Артемий.- Зарывает!.. Господь в землю и золото, серебро, и всяки дорогие камни тайной силой своей зарывает. То и есть божий клад... Золото ведь из земли же роют, а кто его туда положил?.. Вестимо - бог.

Патап Максимыч насторожил уши, не перебивая Артемьева рассказа. Привстал с перины и, склонив к Артемью голову, ухватился руками за облучок. - Когда господь поволит мать сыру землю наградить,- продолжал Артемий,- пошлет он ангела небесного на солнце и велит ему иверень (Иверень - осколок, черепок, небольшая отбитая часть от какой-нибудь вещи. ) от солнца отщербить (Отщербить - отбить, отломить, говоря о посуде и вообще о хрупкой вещи.) и вложить его в громовую тучу... И господнею силой тот солнечный иверень разольется в туче чистым золотом. И по божьему веленью пойдет та туча над землею и в молоньях золото на землю посыплет. Как только та молонья ударит, так золото и польется на землю и в ней песком рассыплется... Это и есть божий клад... А серебро ангел господень с ясного месяца берет, а камни самоцветные со звезд небесных... Вот каково чудна сила божия... - Да ведь грозы-то везде бывают,отчего ж не везде роют золото? - спросил Патап Максимыч. - Не во всяку тучу богом золото кладется,- ответил Артемий,- а только в ту, в котору его святой воле угодно. В обиходной молонье не золото, не серебро, а стрелка громовая кладется... Видал, что ли? Еще в песке находят, воду с той стрелки пьют от рези в животе... А в солнечной туче стрелки нет, одно золото рассыпчатое. Молонья молонье рознь. Солнечная молонья рассыпается по небу ровно огненными волосами, бьет по земле не шибко, а ровно манна небесная сходит, и гром от нее совсем другой... Тут не гром гремит, а господни ангелы воспевают славу божью...

- А можно ль узнать такое место, где золотая молонья пала? - сказал Патап Максимыч. При этом вопросе спавший Стуколов потянулся и, раскрыв воротник шубы, захрапел пуще прежнего.

-Господь да небесные ангелы знают, где она выпала. И люди, которым бог благословит, находят такие места. По тем местам и роют золото,- отвечал Артемий.- В Сибири, сказывают, много таких местов... - А ты бывал нешто в Сибири-то?- спросил Патап Максимыч. - Самому быть не доводилось,- отвечал Артемий,- а слыхать слыхал: у одного из наших деревенских сродники в Горах живут (То есть на правой стороне Волги.), наши шабры (Соседи.) девку оттоль брали. Каждый год ходят в Сибирь на золоты прииски, так они сказывали, что золото только в лесах там находят... На всем белом свете золото только в лесах.

- В лесах? - переспросил Патап Максимыч.

- В лесах,- подтвердил Артемий.- Никогда господь солнечную молонью близко от жила не пустит... Людей ему жалко, чтоб их не загубить.

- Чем же загубить? - спросил Патап Максимыч.

- А как же? - молвил Артемий.- Ведь солночна-то молонья не простой чета. Хлыщет не шибко, а на которо место падет, от того места верст на десяток кругом живой души не останется...

- Отчего ж так? - спросил Патап Максимыч.

- У бога спроси!.. Его тайна,- нам, грешным, разуметь ее не дано...отвечал Артемий.- Грозна ведь тайна-то сила божия.

- А по здешним лесам такая молонья выпадала? - после некоторого молчанья спросил Патап Максимыч. Паломник опять шевельнулся во сне.

- По нашим местам не слыхать,- отозвался Артемий.- А там на сивер, в Ветлужских верхотинах, сказывают, бывало божие проявленье... Хвастать не стану, сам не видал, а слыхать слыхал, что по тамошним лесам божьих кладов довольно.

- И золотой песок? - торопливо спросил Патап Максимыч.

- Есть и пески золотые,- отвечал Артемий.

- Которо место? - с нетерпением спросил Патап Максимыч. Спавший Стуколов вздрогнул и перестал всхрапывать.

- Доподлинно сказать тебе не могу, потому что тамошних лесов хорошо не знаю,- сказал Артемий.- Всего раза два в ту сторону ездил, и то дальше Уреня не бывал. Доедешь, бог даст, поспрошай там у мужиков - скажут.

- Донес бог!.. Вот и зимняк!.. Ялокша!..- крикнул дядя Онуфрий, сворачивая в сторону, чтобы дать дорогу пошевням.

На расставанье Патап Максимыч за сказки, за песни, а больше за добрые вести, хотел подарить Артемью целковый. Тот не взял.

- Спасибо на ласке, господин купец,- молвил он,- а денег твоих не возьму.

-Экой, парень, чудной ты какой,- говорил ему Патап Максимыч.- Бери, коли дают. На дороге не поднимешь, пригодится.

- Как не пригодиться? - сказал Артемий. - Только брать твои деньги мне не приходится, потому артель...

- Нельзя Артемию с тебя малу росинку взять,-- подтвердил дядя Онуфрий.- Он в артели.

- Ну, на артель примите,- сказал Патап Максимыч.

- Артель лишку не берет,- сказал дядя Онуфрий, отстраняя руку Патапа Максимыча.- Что следовало - взято, лишнего не надо... Счастливо оставаться, ваше степенство!.. Путь вам чистый, дорога скатертью!.. Да вот еще что я скажу тебе, господин купец; послушай ты меня, старика: пока лесами едешь, не говори ты черного слова. В степи как хочешь, а в лесу не поминай его. До беды недалече... Даром, что зима теперь, даром, что темная сила спит теперь под землей... На это не надейся!.. Хитер ведь он!.. Распрощались. Пошевни взяли вправо по Ялокшинскому зимняку, и путники засветло добрались до Нижнего Воскресенья.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

На постоялом дворе, на одной из широких улиц большого торгового села Воскресенского, в задней, чисто прибранной горенке, за огромным самоваром сидел Патап Максимыч с паломником и молчаливым купцом Дюковым. Решили они заночевать у Воскресенья, чтоб дать роздых лошадям, вдосталь измученным от непривычной езды по зимнякам и лесным тропам. - Горазды ж вы оба спать-то,молвил Патап Максимыч, допивая пятый либо шестой стакан чаю.- Ведь ты от зимницы до Ялокши глаз не раскрыл, Яким Прохорыч, да и после того спал вплоть до Воскресенья. - Сон что богатство,- ответил паломник,- больше спишь, больше хочется. - А со мной все время лесник калякал,- продолжал Патап Максимыч.- И песни пел и сказки сказывал; затейный парень, молодец на все руки.

- Слава те, господи, что сон меня одолел,- отозвался Стуколов.- Не сквернились по крайней мере уши мои, не слыхали бесовских песен и нечестивых речей треклятого табашника.

- Пошел расписывать! - молвил Патап Максимыч.- Везде-то у него грехи да ереси, шагу ты не ступишь, не осудивши кого... Что за беда, что они церковники? И между церковниками зачастую попадают хорошие люди, зато и меж староверами такие есть, что снаружи-то блажен муж , а внутри "вскуе шаташася".

- Правая вера все покрывает,- сказал паломник.-- а общение с еретиком в погибель вечную ведет... Не смотрели бы глаза мои на лица врагов божиих.

- Нашему брату этого нельзя,- молвил Патап Максимыч.- Живем в миру, со всяким народом дела бывают у нас; не токма с церковниками - с татарами иной раз хороводимся... И то мне думается, что хороший человек завсегда хорош, в какую бы веру он ни веровал... Ведь господь повелел каждого человека возлюбить.

- Да не еретика,- подхватил Стуколов.- Не слыхал разве, что в писании про них сказано: "И тати, и разбойницы, и волхвы, и человекоубийцы, и всякие другие грешники внидут в царство небесное, только еретикам, врагам божиим, несть места в горних обителях..."