Ловушка Для Темного Эльфа - Наталья Бульба

Гвардейцы, с огромным трудом преодолевая порывы стихии, пытаются обнажить оружие. Но… Это не входит в мои планы. И их, аккуратно, без тяжелых телесных повреждений, отбрасывает к стенам.

Так что, способными передвигаться остаются лишь четверо.

Мне, конечно, не хотелось бы видеть участие наследного принца светлых в той вакханалии, что я затеяла. Вдруг не сможет оценить глубокий смысл моего извращенного чувства юмора. Да только… Он оказался в ненужное время в ненужном месте.

Остается лишь надеяться, что это не посчитают нанесением ущерба репутации всех тех, кто вынужден будет играть главные роли.

Олейор поднимается первым. В остатках того, что раньше называлось парадным костюмом. На его лице… Похоже, он намерен расстаться с жизнь, защищая всех остальных. Его губы шепчут слова заклинания. И я, даже, догадываюсь, что именно должно сорваться с его ладоней.

Ведь именно на это я и рассчитывала.

Его магия касается существа, которое я создала. Сплетается с ней жесткими нитями, связывая принца с моей задумкой. И одна из фигур делает шаг.

Шаг в его сторону. Черный платок сползает с ее головы, выпуская на волю, волосы цвета вороньева крыла. Чернота глаз…

Второе заклинание. Со стороны Рамона. И вторая барышня начинает освобождаться от своей одежды.

Это иллюзия. Но… Очень хитрая. Я лишь задала форму. Все остальное, они будут вытягивать из своего воображения. Боюсь, весьма богатого.

Черные покрывала сползают с обнаженных плеч. Скользят вниз, открывая… И я, в ответ на тяжелый вздох Валиэля, протягиваю руку, чтобы прикрыть глаза сыну.

— Спасибо, что предупредила, принцесса. — Вот ведь, пристало ко мне это прозвище. Гадриэль перехватывает мою ладонь и касается ее губами. — Я обещаю, что никогда не буду тебя злить.

Щиты не пропускают чар, но я знаю, насколько обольстительными кажутся эти призрачные барышни объектам моего, весьма недоброжелательного, чувства юмора.

Жаль, только, что здесь нет Тиасаль. Она бы оценила такое использование драконьей крови. Которой она со мной поделилась.

Черные, гладкие тела. Блестящие, словно окутанные легким мерцанием. Плавные изгибы. Тонкая талия. Высокая грудь Призывно покачиваются бедра… А на лице у бывших соперников… Полное единодушие.

Вот только. Этих двое. А тех…

И я, не сдержавшись, начинаю тихо похихикивать, представляя дальнейшее развитие событий.

Руки чернокожей красавицы ложатся на плечи Олейора и я… Замираю. В ожидании того, ради чего все это затевалось.

Мой крошечный штрих в его потаенные мечты.

Ноготки, с изящным маникюром, начинают удлиняться. Становясь тверже и острее. Впиваясь в обнаженную кожу темного эльфа. Ее губы приоткрываются. Белоснежные зубы… Клыки, которым может позавидовать и сам принц, с которых капают алые капли крови…

— Пойдем, принцесса. Я провожу тебя в твои покои. — Друг моего кошмара, удовлетворенно хмыкнув, подает мне руку. И уточняет, настойчиво пряча усмешку. — Долго они так будут развлекаться?

Я отворачиваюсь. Чтобы не видеть, как извивается принц в руках моего создания, в тщетном стремлении избежать нежного поцелуя.

И стараясь не выдать торжества, надо сказать, весьма заслуженного, спокойно отвечаю.

— Если не догадаются, как развеять, то до утра.

— Я, на всякий случай, останусь с тобой. — Сашка проскальзывает вперед меня и открывает дверь. Не переставая оглядываться.

— Я бы тоже. Но… — И Валиэль тяжело вздыхает. Ему всю ночь придется изображать тщательную охрану комнаты, в которой уже нет принцессы.

— Пожалуй, — черноволосый лорд снова прижимает мою ладонь к своим губам. При этом умудряясь не сводить с меня пристального взгляда, — я составлю вам компанию.

Я притормаживаю прямо в проходе. И нескромно интересуюсь. Наблюдая одинаково ехидное выражение лица у всей троицы.

— Вы думаете, он придет меня убивать?!

Ничто так не сближает, как дружный смех. А смеются они самозабвенно. Утирая глаза от выступивших слез. Пытаются остановиться. Но, бросив случайный взгляд мне за спину, отдаются смеху все снова и снова.

И я жду. Пока Гадриэль, с трудом переведя дыхание, не находит в себе силы ответить.

— Нет, принцесса. Они оба придут тебя благодарить.

И мы снова смеемся. Теперь уже все.

А лично я… с чувством полного удовлетворения.

Глава 16

Все мои надежды на сладкие сны, до утра… Проснулась я от ощущения чужого взгляда. И это защитнички…

Сашка дрыхнет на кушетке. Свернувшись калачиком под цветастым покрывалом. Гадриэль откинулся на спинку кресла, положив ноги на мягкий пуф. Ножны с оружием небрежно валяются на полу.

Глаза… Закрыты. А по той улыбке, что освещает его лицо можно делать однозначный вывод. О том сне, который он сейчас видит.

А в воздухе разлит… Короче, пахнет драконом.

Выползаю из-под одеяла и активирую магический светильник. Ну, не научилась я еще, как некоторые, в темноте видеть.

Она, сбросив свое покрывало на пол и откинув занавесь, сидит на широком подоконнике и смотрит на меня. Весьма насмешливо.

— Тебе жить надоело?

Я даже не делаю удивленные глаза. Мол, не понимаю, о чем таком ты, подруга, говоришь.

— Ксандриэль позвал?

Она кивает головой и, словно дуновенье ветерка, оказывается рядом со мной. Скинув туфельки, забирается на кровать с ногами, устраивается поудобнее. Прижав колени в груди.

— Как там? — Я киваю головой в пустоту, имея в виду то место, откуда она появилась.

Вместо ответа, Тиасаль закатывает глаза. Но, через короткое мгновение добавляет. Похоже, не удовлетворенная бледностью, что разлилась по моему лицу.

— Спорят. Кто будет первый.

Я, конечно, понимаю, что она шутит. Но насколько?

— Девушки плохо старались? Им не понравилось? — Драконица удивленно поднимает брови и начинает непроизвольно качать головой. Не будучи в состоянии определиться: то ли ей смеяться, то ли приниматься меня оплакивать.

И все- таки, первое ей нравится больше, и она начинает тихонько хихикать. Не столько боясь разбудить парочку храбрецов, сраженных ее магией, сколько пытаясь не уронить свое драконье достоинство.

Но, похоже, то, что она видела, заслуживает большего. И она начинает смеяться в голос. Пытаясь, при этом, еще и поделиться впечатлениями.

— Олейор… Вся шея и грудь… волосы дыбом… от Рамона…

В эти нечленораздельные всхлипы я не вслушиваюсь. Бесполезно. Разобраться в том, что она говорит, невозможно. Остается лишь одно. Ждать. Пока она не успокоится.

Но уже сейчас я могу представить себе масштаб разрушений.