Тридцать три несчастья и немного везения - Елена Малиновская

Я озадаченно хмыкнула. Ого, ну и речь! Такое чувство, будто Норберг долго репетировал ее.

— Репетировал, — спокойно подтвердил он. — Объяснял самому себе, почему я должен оставить Магнуса в Академии, хотя, видит небо, более омерзительного типа давненько не встречал. Естественно, он будет наказан, и наказан серьезно. Естественно, я с него теперь глаз не спущу. Но отпускать в вольное плавание столь перспективного специалиста по иллюзорным чарам… Нерационально, по крайней мере.

— Ясно, — пробормотала я.

Не могу сказать, что меня обрадовало решение Норберга. Но я вполне понимала его резоны. Пожалуй, так действительно будет правильно. А правильно — это не всегда справедливо.

— Вы вообще уникальная женщина, Алекса, — с непонятной грустью в голосе отозвался Норберг. — Нет на свете такого человека, который понимал бы меня лучше, чем вы. — Подумал немного и исправился: — Ну, если не считать Фелана. Однако, как вы уже знаете, совсем человеком его как раз нельзя назвать. И мои слова подтверждает то, что вы умудрились проникнуть в мои мысли.

— Так что насчет покушений на мою жизнь? — резко перебила его я, испугавшись, что иначе разговор может свернуть на весьма опасную тему.

— А что именно вас интересует? — с откровенной насмешкой вопросом на вопрос ответил Норберг.

Я вспыхнула от злости. Нет, ну что за человек! Прекрасно ведь понимает, что я с ума от любопытства схожу, силясь вычислить, кто же стоит за всеми этими нападениями! И продолжает самым жестоким образом дразнить меня!

Я покосилась на корзину, куда не так давно Хольгон отправила исписанные мною листы бумаги. Ох, сдается, Норберг мне так ничего и не расскажет. Придется опять ломать голову, пытаясь самостоятельно собрать эту головоломку.

Норберг проследил за направлением моего взгляда, подошел к корзине и выудил из нее два смятых листа бумаги.

— Позволите? — вопросительно протянул он.

Тут же, не дожидаясь моего разрешения, разгладил их. С сарказмом хмыкнул, уставившись на плоды моих напряженных раздумий.

Я почувствовала, что краснею. Ну да, похвастаться мне нечем. Всего несколько имен и парочка живописных клякс.

— Алекса, в прошлый раз, помнится, путем каких-то совершенно диких рассуждений вы вычислили моего брата под обликом скромного полицейского следователя, — мягко сказал Норберг. — Так что я очень серьезно отношусь к вашим умственным способностям. Просто, как и почти все женщины, вы предпочитаете действовать не логикой, а нечто таким… — И он сделал замысловатый жест рукой.

Я слегка нахмурилась. Это он о чем сейчас?

— Большинство женщин неплохие эмпаты, — уже серьезнее проговорил маг. — Вы улавливаете информацию из жестов, полутонов в разговоре, скрытых намеков. Словом, из того, на что мужчины обычно не обращают особого внимания. Это еще не телепатия, но близко к ней. Многие потешаются над женской способностью раздуть из мухи дракона и обидеться, вроде бы, на самый обычный пустяк. А вот я отношусь к этому более чем уважительно. За каждым пустяком может таиться целая бездна недоговоренностей и скрытых обид.

Я против воли расплылась в широкой улыбке. Что скрывать очевидное, мне очень понравились слова Норберга. Эх, все-таки безумно приятно, когда тебя хвалят!

— Итак, расскажите мне о своих выводах, — попросил Норберг. Подошел ближе и присел рядом.

Я моментально напряглась и попыталась незаметно отодвинуться подальше. Ой, что это он такое творит? Вообще-то, не очень прилично неженатому мужчине находиться в одной комнате с замужней дамой без свидетелей. И особенный смак этой ситуации придает то, что я не совсем одета. Если сюда ворвется Дариан или же если в самый неподходящий момент очнется Хольгон, то скандала точно не избежать!

Норберг наверняка услышал мои встревоженные мысли, но предпочел никак на них не отреагировать. Вместо этого он бережно расправил на своих коленях листы бумаги и, нахмурившись, уставился на написанные имена. Затем вздернул бровь и насмешливо посмотрел на меня.

— Да, всю голову себе сломала, пытаясь вычислить преступника, — неловко пошутила я.

— Вы кое-кого забыли, — отметил Норберг, кинув еще один быстрый взгляд на бумагу.

— Кого же? — удивленно поинтересовалась я, в свою очередь уставившись на исписанные листы.

По-моему, я перечислила всех, кто хотя бы теоретически мог иметь к этому отношение. Разве не так?

— А что насчет вашего прекрасно вышколенного дворецкого?

От тихого вопроса я в буквальном смысле слова остолбенела, некрасиво раззявив рот.

Норберг говорит о Гисберте? По всей видимости, да, потому что именно он наш дворецкий. Но неужели он мог бы пойти на такое? Неужели он настолько ненавидит меня, что готов убить?

— О ненависти тут речи не идет, — исправил меня Норберг. — Алекса, вы ведь сами решили, что основной задачей было напугать вас и заставить отказаться от изготовления амулетов, подавляющих ментальную магию. А еще преступник был бы рад, если бы вы вернулись в Гроштер.

— Вы перечислили резоны, которыми могли бы руководствоваться сами, — пожалуй, слишком резко заметила я. — Именно вам выгодно, если я откажусь от своего занятия и опять перееду в столицу.

— Но я не единожды поклялся в том, что не имею к этому отношения, — парировал Норберг. — Ни я, ни Фелан. Алекса, вы, как я уже не раз говорил, весьма осторожная личность. И это, безусловно, достоинство. Но не доводите эту черту характера до абсурда. К тому же мне очень не нравится повторять и повторять вам то, что вы должны были уяснить с первого раза.

Я раздраженно фыркнула в ответ. Ишь ты, повторять ему не нравится. Пусть терпит.

«Спокойнее, — предупреждающе пробурчал внутренний голос. — Не забывай, что это ты позвала Норберга, а не он попросил тебя об одолжении».

Однако я почти не обратила внимания на этот опасливый шепоток, занявшись новыми рассуждениями. Итак, может ли Гисберт иметь к этому отношение? Демоны, наверное, может, если Норберг на это намекает! Я не в силах понять лишь одного: зачем ему это?

«Гисберт — человек в возрасте, — тут же откликнулся мой глас рассудка. — Большую часть жизни, если не всю, он провел в столице. Пожилым людям очень тяжело привыкать ко всему новому. Дариан не спрашивал его мнения о переезде. Он просто взял — и выдернул преданного слугу из привычной среды обитания. Естественно, Гисберт не осмелился возражать, хотя вряд ли пришел в восторг».

Но все равно, даже эта причина не выглядела для меня достаточно убедительной. Я при всем своем желании была не в силах представить Гисберта, милейшего, вежливого Гисберта в качестве врага. К тому же не стоит забывать, что он тоже пострадал при взрыве в моем кабинете.