Верность Отчизне. Ищущий боя - Иван Кожедуб

Мой самолет вышел из ремонта. Но с него сняли два бака, и теперь он мог служить только для связи. Я летал на нем в штаб соединения, возил донесения и получал пакеты с приказами для нашего полка. А на боевые задания мне по-прежнему приходилось летать «на остатках». Хотелось мне получить новую, «свою» машину и скорее вступить в бой, отомстить врагу за Вано.

И вот однажды утром командир собрал летчиков нашей эскадрильи и нескольких ребят из других:

– Вам поручается ответственное задание, товарищи летчики. Сегодня полетите на один из тыловых аэродромов, где получите новые самолеты. Облетаете их хорошенько – и домой. Пока у нас затишье, но обстановка на фронте может быстро измениться. Не задерживайтесь. Поскорее возвращайтесь.

Командир назначил старшим группы комэска Гавриша.

Механик Иванов обрадовался, узнав о новости. Он не отходил от меня, давая советы, на что обращать особое внимание при выборе машин.

Солдатенко тепло, по-отечески проводил нас.

Мы летели на транспортном самолете над местами, где еще недавно шли кровопролитные бои. Народ уже приступил там к восстановительным работам.

Через несколько часов мы приземлились на тыловом аэродроме. Встретили много летчиков из других частей. Они тоже прилетели за самолетами. А новеньких «ЛА-5» было столько, что глаза разбегались. Глядя на них, мы говорили:

– Вот он, лозунг в действии: «Все для фронта! Все для победы!»

Тронула нас встреча с рабочими и техниками – творцами новых замечательных машин. Принимали они нас как своих близких. В каждой семье кто-то был на фронте, и здесь мы воочию увидели кровную связь тыла с фронтом.

Мы сразу же приступили к облету машин. Сделаны они были на совесть.

Через несколько дней вылет нам был разрешен. Спешим к своим самолетам. Все веселы и довольны: еще бы – летит в полк такое подкрепление!

Первым, кого я увидел, вылезая из кабины на нашем аэродроме, был Иванов. На груди у него блестит медаль «За отвагу». Поздравляю его, а он молчит, словно не рад.

– Виктор, в чем дело? Вас будто подменили!

– Товарищ старший сержант, четырнадцатого апреля был налет, и наш командир…

Иванов не договорил. Я крикнул:

– Да что с ним? Говорите же!

– Наш командир погиб во время бомбежки аэродрома. Похоронили мы его на площади в Уразове…

Невольно я сорвал пилотку с головы и долго стоял, не в силах сдержать рыдания.

Тяжкое горе постигло наш полк.

…Солдатенко выбежал из КП, когда начался налет. Поспешил к стоянке самолетов. В это время в ангар попала бомба. Взрывной волной нашего командира отбросило далеко в сторону. Он был смертельно ранен.

Когда его останки предавали земле, над площадью появились два истребителя – это были самолеты однополчан Андриянова и Гривкова. Здесь, над его могилой, они показали мастерство высшего пилотажа, как бы давая клятву отомстить за любимого командира.

Бывший штурман полка майор Подорожный, назначенный командиром, и парторг Беляев мужественно поддерживали нас в это суровое, трудное время. Их стойкость, дисциплинированность, воля к победе были для нас примером.

Через несколько дней произошло еще одно тягостное происшествие. Когда мы на закате солнца возвращались с боевого задания, сопровождая «ИЛы», штурмовавшие войска противника севернее Чугуева, погиб комэск Гавриш. Фашистские воздушные охотники сбили его, когда мы перелетели линию фронта над таким знакомым мне Граковом. Самолет врезался в землю. Я сделал круг, чтобы запомнить место гибели комэска, и с тяжелым сердцем догнал группу.

– Вспомните, как стойко переносил испытания майор Солдатенко, – говорил нам в тот вечер замполит Беляев. – Помните, в трудную минуту он повторял: «Коммунисты никогда не падают духом. Они еще теснее смыкают свои ряды, если гибнет боевой товарищ». И вы, комсомольцы, должны брать пример со старших товарищей. Ваш долг – в память о погибших боевых друзьях отлично выполнять задания, готовиться к ним еще упорнее.

И мы стали готовиться еще упорнее, изучали все новое в тактике наших и немецких летчиков. Многое нам давало изучение боев на Кубани. Там наши авиаторы завоевали господство в воздухе. И мы восхищались боевым и летным мастерством Александра Покрышкина и его товарищей.

Из Уразова мы в основном вылетали на сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков. Летали и на разведку – звеньями, вдоль дороги на Харьков, Рогань. Били зенитки, прорваться было нелегко, но все же удавалось собирать ценные данные. Часто я возил донесения, был связным между нашим и соседним авиасоединением – летал без прикрытия, один. Приходилось маскироваться складками местности, лететь на бреющем – иногда уже в сумерках. По разведданным и по всей обстановке даже нам, рядовым летчикам, было видно, что в ближайшем будущем предстоят ожесточенные бои.

Но уже приближался Первомай, а затишье все продолжалось. Страна готовилась к празднику. На фронт из тыла со всех сторон Советского Союза шли эшелоны с праздничными подарками. Мы знали об этом из газет, из сообщений по радио. Накануне праздника мы сами получили подарки и письма от незнакомых нам людей. Их прислали члены фронтовых бригад, учащиеся, служащие.

На меня, как и на всех однополчан, впервые встречавших праздник в боевой обстановке, все эти знаки заботы и внимания от незнакомых нам людей произвели незабываемое впечатление.

От ученика ремесленного училища я получил портсигар и мундштук из небьющегося стекла. В портсигаре лежала записка: «Прошу передать летчику – делал сам. Бей врага, товарищ!» От старой ткачихи из Ивановской области получил кисет с крепким самосадом.

Нам с Кучеренко прислали поздравительные письма товарищи из училища, с фронта. Старые друзья – Усменцев, Коломиец, Панченко – желали нам боевых успехов, засыпали вопросами.

Утром 1 Мая, несмотря на полевые условия, полк был торжественно построен при знамени. Ордена и медали блестели на груди Евстигнеева, Амелина, Гомолко, Иванова и многих других моих боевых товарищей, недавно награжденных приказом по воздушной армии. Начальник штаба прочел первомайский приказ Верховного Главнокомандующего. Мы узнали, что гитлеровское командование, предприняв контрнаступление в районе Харькова (то есть на нашем крыле фронта), вынуждено было перебросить из Западной Европы более тридцати новых дивизий. Немцы рассчитывали на узком участке фронта окружить наши войска и взять реванш за Сталинград. Но эта попытка провалилась.

В тот день мы вспоминали путь полка, и у всех было одно желание – приумножить его боевую славу.

Фашисты усиленно готовились к летнему наступлению против войск шести фронтов, оборонявших Курский выступ. Вылетая на задание, в частности, на разведку, мы видели, что противник продолжает сосредоточивать крупные силы у линии фронта.

Как нам стало известно потом, командующий ВВС Советской Армии маршал авиации Новиков, выполняя директиву Ставки, отдал приказ шести воздушным армиям следовать тщательно разработанному плану и провести операцию по уничтожению авиации противника на его аэродромах.