Океан Надежд. Весна перемен - Бер М.

   Кевин не бывал в других губерниях и тем более в других объединениях, но впечатления от сегодняшнего дня, привели его к мысли, что Андор, должно быть, считался в Эрисе таким же городом, как и Нью-Йорк на планете Земля. Хотя он мог и ошибаться из-за своей слабой осведомленности.

   Линин так же, как и Кевин, была очаровано зрелищными представлениями ярмарки, совсем по-детски радуясь всему, что ее окружало, и с трудом сдерживая себя, чтобы не бить в ладоши. Казалось, она давно готовилась к этому празднику, как к чему-то волшебному и вот, наконец, дождалась. Словно, не было тех мгновений, когда она уже была готова распроститься с жизнью на этой же ярмарке.

   Одному Тифу не было никакого дела до ярмарки, праздника и веселья. Он хмуро глядел вдаль и старался идти быстрее толпы, продираясь вперед. Как не странно, несмотря на свою хромоту, ему это удавалось. Люди сами отходили в сторону и пропускали его вперед, стоило им заметить, как он торопится на своей деревянной ноге. В одном из случаев, Кевину даже показалось, что один человек, секундой ранее, с широкой улыбкой на лице, неожиданно побледнел, испугано глядя на то, как Тиф подволакивает за собой деревянный протез. Но, стоило ему взглянуть на лицо Тифа, страх моментально пропал, а к губам вернулась улыбка.

   Кевин сжал ладонь Линин и поторопился следом за Тифом, стараясь не отставать от него. Они проходили мимо разных людей в разных одеждах: в дорогих и простых, в красивых и безвкусных, цветастых и однотонных. Большая часть празднующих относилась к среднему классу. Выходцев из высшего класса было в разы меньше. Люди из этой категории шли по специально отведенной для них дороге, сделанной на возвышение и огороженной невысоким каменным забором. Ничтожных же здесь и вовсе не было. И, скорее всего дело было не в том, что путь на ярмарку им был заказан, а потому что простые фермеры были слишком заняты работой и лишены свободного времени.

   Одежда, в которую Кевин, Линин и Тиф облачились, принадлежала среднему классу, а потому они шли вперед с основной толпой. Платье, что было ранее на Линин, прежде чем оно превратилось в грязное тряпье спустя трое суток проведенных в темнице, по мнению Кевина, принадлежала к разряду дорогих (и наверняка было куплено ей благодарным клиентом), но Нолан сомневался, что ее бы приняли на "дорогу важных особ" будь она и теперь в дорогом платье. Печать сломанной розы давалось на всю жизнь, и закрывала дороги к высоким социальным статусам.

   Что касается одежды Кевина, то на нем был синий камзол с тремя пуговицами и четырьмя петельками. Во время боя со стражником, он лишился одной из пуговиц, но заметил это только сейчас. Под камзолом была рубаха, которая принадлежала ему и ранее. Эту рубаху они с Фрэдом купили на рынке, взамен батнику, которым он воспользовался в качестве мешка для овощей при первой поездки на рынок. Штаны были "позаимствованы" у одного из стражников, большей комплекции, чем он сам, а потому они слегка свисали вниз. Но именно сапоги приносили наибольшее неудобство. Они совсем не шли вровень с теми туфлями, которые должно быть до сих пор хранились в его шкафу и стоили четыреста долларов пара. Сапоги ужасно натирали, от чего Кевину начинало казаться, что его пятки липнут к подошвам от обилия сочащейся из ран крови. Но даже со стертыми ногами в кровь, он старался не отставать от Тифа, продираясь сквозь толпу. Чем дальше они продвигались вперед, тем ближе становился дворец губернатора, и теперь Кевин даже мог разглядеть разноцветные флаги на его стенах, что развевались на ветру. А когда улица, наконец, завершилась и они вышли на огромную площадь, у Нолана перехватило дыхание от ужасающего зрелища.

   На главной площади губернии, все еще источая запах свежего дерева, стояли всем на обозрения несколько десятков виселиц и плах, которые дожидались своего часа, а вместе с ними и тех, кто должен был лишиться жизни на сегодняшней ярмарке, принесенные в жертву любителям зрелищ.

   До этого Кевину доводилось видеть виселицы только в художественных и документальных фильмах, а потому, несмотря на ужас данных строений, они все же притягивали к себе его внимание. С широких балок, что поддерживали деревянные столбы, свисали по три удавки на каждой из виселиц. От петель до деревянного настила эшафота, было не меньше метра. От настила до каменной кладки площади было около полутора метров. И хотя Кевин не видел с этого расстояния, но был уверен, что в полу должны были быть три (а может только одно, но широкое) "окошка", которые открывались при нажатии рычага, и в которые падали приговоренные на смерть. Только их ногам уже не будет суждено почувствовать опоры. Скорее всего, при падении казненные сломают себе шею, а потому их мучения не будут долгими. Что же, хоть в чем-то местный губернатор казался гуманным. На одном из эшафотов уже стоял один из палачей в черной головной накидке и со скрещенными на груди руками. Остальные палачи не торопились занимать свои рабочие места, предпочтя общение с коллегами. Среди них были палачи в черных накидках и красных, и так как один в черной уже стоял на эшафоте, Нолан предположил, что палачи в красном займут места у плах.

   Плахи были более простыми строениями в отличие от виселиц, но не менее эффективными. Они представляли собой обычные стволы толстых деревьев, спиленные в виде бревен, в которые были всажены огромных размеров топоры. Около бревен стояли корзины, в которые должны были падать отрубленные головы. В сторонке, склонившись, словно моля о снисхождении, стояли распряженные кареты, в которых, предположительно, по завершению ярмарки будут складываться тела казненных. Мерзкие образы возникли перед Кевином, как кареты полные трупов, по завершению ярмарки, направляются к вратам Андора, и кровь стекает через прорези, а колеса оставляют красные полосы за собой.

   Появившаяся перед ним картина скорых казней, заставила его желудок вновь скрутиться в узел, да вот только в этот раз его не стошнило - все содержимое желудка он потерял еще на лестнице у выхода из темницы. Он посмотрел на Линин и встретился с ее бледным лицом. Вся радость и веселье, которая сопутствовала ей во время так называемого "марша к главной площади", полностью испарилась, стоило ей увидеть виселицы. Чтобы приободрить ее, он притянул ее к себе и заключил в объятия. В мужской одежде и с треуголкой на голове, что скрывала ее длинные волосы, Линин казалась со стороны парнем, а потому Кевин уловил на себе несколько удивленных взглядов прохожих.

   Когда Линин успокоилась и пообещала держать себя в руках, Кевин отстранился от нее и обратил свое внимание на дворец, который возвышался над всей площадью и сверкал на солнце всеми цветами радуги. Он имел форму семи башен - одна большая по центру и остальные шесть поменьше, что окружали главную. Главная башня имела выступ в виде балкона, который в эти минуты был занят несколькими людьми. Один из этих людей сидел за столом, но ни его лица, ни содержимое стола с этого расстояния и высоты просто было невозможно увидеть. Единственное что Кевин мог разглядеть - это то, что сидящий за столом человек носил белый парик и был облачен в не менее блестящий наряд, чем сам замок. Сомнений не было - это был губернатор Андора собственной персоной.