Крутая тусовка - Валери Домен

— А может, лучше гранатового сока?

— Мне уже так осточертели твои плоские шутки, — ответила Элен в отчаянии.

— Вот как, если бы ты сказала «хреновые шутки», это было бы менее по-женски!

— Это невозможно: я говорю так, как мои зрители, а ты — как твои. Честно говоря, я предпочитаю игры в слова для детей пошлым шуткам для отсталых.

— А вот я очень люблю отсталых, они дают мне возможность зарабатывать много денег!

— Я тоже не бедствую… А тебе никто не говорил о том, что молодые потребляют больше, чем твои домохозяйки, которым за пятьдесят?

— Представь себе, что последние результаты подсчета зрительской аудитории показали, что мне удалось привлечь и тех, кому менее пятидесяти, и именно это вызвало большой интерес рекламодателей: что ты на это скажешь?

— Да ничего. Ты же знаешь, что я зависла на работе с теми, кому до десяти, поэтому…

— Бедняжка, наверное, ужасно вести программу для детей и не иметь возможности их разогнать! Впрочем, журналистов мало интересует то, что тебе уже тридцать, что у тебя нет ни парня, ни девицы на примете? Не говоря уже о том, что у тебя на левой ноздре порошок…

Элен моментально вытерла нос рукавом и громко шмыгнула.

Кристоф Миллер наконец-то поставил паруса и пошел говорить с другим дурнем о зрительской аудитории, но это ее совсем не расстроило. Этот тип надоел ей со своим чрезмерно выпячиваемым эгоцентризмом и со своими идиотскими передачами, особенно если они готовились старым боровом, который постоянно старался потискать ее в перерыве между сеансами записи. Она и Миллер снимали свои передачи в смежных студиях на Плен-Сен-Дени. Сколько раз Эрве Ролле предлагал ей помочь перейти на другую передачу, более разнообразную и предназначенную для другой возрастной категории зрителей, за небольшую услугу? Она взвесила все «за» и «против», но, даже будучи полностью недовольной своим положением, предпочла впасть в детство в силу сложившихся обстоятельств, нежели расстегнуть ширинку этой грязной свиньи.

Поглощенная этими мыслями, она увидела Армана: тот о чем-то беседовал с Серра. Она не заметила, как он вошел, и теперь снова задала себе вопрос: куда же могла подеваться Жен?

Глава восьмая

На примыкавшей к салону кухне работа кипела в тишине. Выпечка выкладывалась на большие белые блюда с эмблемой «Премиума»: знаменитая буква «П» с тонкой позолотой. Двое мужчин и женщина дежурили, а третий подготавливал блюда, вынимая их из холодильников, а также бутылки шампанского, которые доставал из запасника, находившегося под печами. Они не произнесли ни единого слова, только обменивались взглядами между двумя ходками в зал. Эта несколько тягостная обстановка могла бы, несомненно, удивить вошедшего на кухню постороннего человека, но туда вход был воспрещен. Впрочем, кому интересно смотреть, чем занимается прислуга?

В зале, где проходил коктейль, напротив, царил гул голосов, становившийся все более неразборчивым, поскольку шампанское и крепкое спиртное лились рекой. Разговоры стали веселыми, чаще раздавались взрывы хохота, бесконечные восклицания типа «О!», «Ах!», «Великолепно!» и «Невероятно!», засорявшие лексикон безукоризненных VIP-персон. Будучи хорошим шпиком, Франк Форкари все слушал, вклинивался в самые вольные беседы, на которые толкал алкоголь, наблюдал манеры, тики и уловки всех и каждого. Он только что присоединился к присутствующим и был доволен своим участием в этой вечеринке, на которой сливки шоу-бизнеса подавались на подносе. Фотоаппарата у него при себе не было — его заставили оставить при входе, — но он собрал максимум информации. Потому что его профессия заставляла также быть терпеливым. Форкари вел себя, словно полицейский в засаде. Его целью было застать этих знаменитостей на месте преступления, чаще всего это были супружеские измены. Он был, несомненно, самым известным в Европе охотником на знаменитостей.

Когда он осматривался вокруг, его наблюдательность подсказала ему, что в зале происходило нечто странное. Форкари сразу же сообразил, что что-то было не так. Он не мог понять, что именно, но стал размышлять над тем, что его заинтриговало: нелепый вид официантов, неловкость наполнявшего фужеры бармена, нервозность стоявшей у стойки буфета распорядительницы или странное поведение той женщины с плотными бедрами, ходившей вокруг толпы гостей с пустой салатницей? Чем больше он на нее смотрел, тем меньше она казалась ему похожей на официантку. Эта блондинка в длинном белом фартуке медленно приблизилась к буфету, обошла стол, присела, поискала что-то под столом. Вместо посуды в ее правой руке оказалась белая салфетка, явно прикрывавшая какой-то предмет. Он проследил, как она подошла и встала перед входной двустворчатой дверью. Любопытство его моментально сменилось удивлением, когда с ее руки слегка съехала салфетка, и он увидел под ней ствол пистолета. Папарацци застыл при виде этой сцены, столь необычной для этого мира стразов и блесток. В течение нескольких минут он перебрал множество вариантов происходящего, начиная с приготовленной Серра идиотской шутки и заканчивая репетицией еще неизвестного телефильма, который вскоре должен был пойти на канале и представляемый таким образом, чтобы стать сюрпризом. Но Форкари ни на секунду не предполагал, что пистолет мог оказаться настоящим. Фотограф не понял, что оказался в клетке с какой-то ненормальной. Однако эта ненормальная слегка усмехнулась с непонятной извращенностью во взгляде, и Франк подошел к ней, как стараются потрогать кого-то, чтобы убедиться, что это именно он. Она его заметила. И вперилась в него взглядом. Его тут же остановила чья-то сильная рука, а на ухо ему шепнули: «Не приближайся, дурачок, не то ты будешь первым, кто нас покинет». Ему показалось, что его реакция на это была очень медленной, а когда Франк все-таки взглянул на державшего его за руку человека, то удивился тому, что в его мозгу возник вопрос: «Но что же такое происходит с обслуживающим персоналом?»

Появилась Жен, он увидел ее позади небольшой группки в составе Серра, Террьена, телеведущей новостей и дивы. Бывшая топ-модель сладострастно откусила кусочек моркови, а затем, не стесняясь, поцеловала мужа, всеобщего затейника. Крепкая рука продолжала удерживать Форкари на месте, он молчал. Он словно был под наркозом и задавался вопросом, когда же он соберется послать к чертям этого мерзавца, сдавившего ему руку. Но ограничился тем, чем всегда занимался: наблюдением.

Блондинка с властным выражением на лице стояла перед дверью, а гости все еще не понимали, что происходило. Франк же размышлял о том, насколько опасной была обстановка. А если этот извращенец президент — генеральный директор решил перепугать насмерть всех этих знаменитостей? Но что-то подсказало ему, что тут было не до шуток. Когда он увидел еще один пистолет в волосатой руке стоявшего рядом типа, он вытаращил глаза, словно мальчик, услышавший, как заговорил его плюшевый мишка. Раскрыв от удивления рот, он обернулся и увидел ослепительную улыбку. Официант, который официантом вовсе не был, казалось, забавлялся, и папарацци стало казаться, что время тянулось очень медленно. Блондинка у двери не оставила ему времени на поиски путей отхода. Ее сильный, но слишком тонкий голос перекрыл шум разговоров присутствующих подобно тому, как устанавливает тишину кюре, готовясь начать проповедь.

— Вижу, что все в сборе. Да, все на месте…

Ее голос моментально оборвал все разговоры. Серра повернулся к Террьену:

— Это еще что такое? Теперь официантки занимаются и протоколом?

— Не знаю. Она мне незнакома. Во всяком случае, она не входит в штат обслуги, — озадаченно ответил Террьен.

Блондинка продолжала:

— Хочу представиться: я являюсь организатором этой вечеринки.

После этого, по меньшей мере странного объявления снова поднялся гул голосов. Все взгляды устремились на Филиппа Серра. Тот шагнул к официантке:

— Что вы сказали? — по слогам произнес он, явно задетый за живое.

— О, извините! Нет, конечно, приглашения разослали вы, и я вас за это благодарю, поскольку пригласительный билет очень изящно выглядел. Но, поймите, именно я являюсь настоящей звездой этого вечера.

Пока глава телеканала колебался в выборе — вызвать службу безопасности или влепить пощечину этой ненормальной, — Миллер рассмеялся:

— Скажите-ка, президент — генеральный директор, это не вы ли придумали такую шутку?

— Ну да, а в чем именно заключается эта шутка? — спросил Марк Террьен, обращаясь к Серра, явно разозленному сложившейся ситуацией.

— Не знаю, может, это какая-то актриса, пришедшая устроить нам небольшой скандал, чтобы застать нас врасплох. Но мне это не нравится!

— Тем лучше, потому что я вовсе не актриса! — воскликнула блондинка, продолжая стоять у дверей.