Беркут - Наталия Никульшина

сменюсь после суточного дежурства и, наверное, буду реветь белугой в квартире любимого мужчины в гордом одиночестве. Друзей у меня здесь так особо и не появилось (хорошо хоть, ненавидеть перестали!), разве что Татьяну Васильевну можно было бы в гости позвать, но она как раз будет меня сменять, так что и товарищ капитан не сможет составить мне компанию. Был, конечно, ещё вариант позвать тётю Тоню, но мама Руслана от меня только вчера уехала, зачем я буду надоедать? Мы, кстати, за это время с ней прямо подружились, и ещё я успела познакомиться с дядей Серёжей. Что ж, мой Руслан Сергеевич — копия папа, только глаза у него мамины. Такой же высокий, даже голос похож! И покомандовать у Руслана папа тоже любит, правда, ему, кроме жены, команды раздавать некому больше, в отличие от сына.

В общем, завтра я, как всегда, буду дома одна. Мои краснодарские друзья тоже все в работе и в детях, да и дата у меня круглая, чтобы им всё бросать и мчаться ко мне на праздник. Даня у меня был недавно, поэтому его тоже даже звать не стоит, брат не располагает таким количеством свободного времени, чтобы ездить ко мне по каждому зову, а родители… ну, я взрослая девочка, и, повторюсь, дата не круглая. Хотя, у меня и праздника не будет, ничего не хочу без Беркута. Ладно, не нужно унывать, скоро Руслан вернётся, и уж тогда мы вместе с ним отметим, как следует!

А пока я, на почве грусти, и физически чувствовала себя не очень. Аппетита не было совсем, из-за этого кружилась голова, и я стала нервной и слишком плаксивой. Психовала по каждому поводу и без, и ревела, чуть ли не каждый вечер, пока никто не видит. Перед камерой, в разговоре с Беркутом, старалась улыбаться и шутить, а стоило нам попрощаться — и вот я уже в слезах.

Так было и сегодня утром. Мы поговорили, я поревела и отправилась на работу. Есть всё не хотелось, но у меня было обещание перед Русланом, поэтому в столовую я ходила исправно. Только почти ничего там не брала, можно сказать, создавала видимость, чтобы коллеги не сдали меня нашему комбату. Пила чай, иногда ела первое, чтобы хоть чем-то подпитывать организм, но сегодня меня дико замутило, как только я переступила порог столовой. Фу, что у них там такое вонючее на завтрак?! Просто адская вонь!

Решив себя не насиловать, я ушла назад в свой кабинет, навела там себе кофе и выдохнула, избавившись от тошноты из-за неприятного аромата в столовой. Пожалуй, сегодня обойдусь без завтрака. И кофе, кстати, так чудно пах, что я, высыпав порошок в другую баночку, уже потом, заполняя документы на заступающих в наряды солдат, периодически нюхала пустую банку и прямо получала удовольствие от запаха. Всё, отныне я буду покупать только такой кофе, это же просто божественный аромат! На вкус, правда, напиток оказался не очень, я даже допивать не стала, но покупать всё равно стоит, это же просто нечто!

За разнюхиванием банки меня застал Исаев, вернувшийся с больничного, и, кажется, был весьма удивлён поведением местного терапевта, лицо у дядьки было озадаченное. Чёрт, ещё и он. Вот и пришёл мой час расплаты. Но, вопреки моим ожиданиям, Исаев достал из-за спины коробку конфет, положил на мой стол и скромно улыбнулся:

— Это вам, София Николаевна.

— Спасибо, — в недоумении пробормотала я.

— Это вам спасибо! Я просто не знаю, как вас отблагодарить, эти конфеты — просто мелочь, по сравнению с тем, что вы для меня сделали! Если бы вы тогда не подошли…, — Исаев тряхнул головой, словно выбрасывая из головы пугающие мысли. — Вы же так вовремя! Спасибо! — он прокашлялся. — В общем, я беру свои слова назад, вы — хороший специалист. Вы простите меня за поспешные выводы и предвзятое отношение.

— Тревог больше не будет? — обрадовалась я.

— Ну-у-у…, — протянул он. — Зачем сразу "не будет"?

Мы одновременно засмеялись.

Господи, ну хоть тут всё хорошо.

— Я всё выучила и ко всему готова! — похвасталась я, чтобы он видел, что я не боюсь.

Когда начальство будет видеть такой настрой, то и проверять желание пропадёт, верно? Да и времени у меня было на учёбу предостаточно, так что теорию я теперь знаю "от и до", главное — на практике не растеряться.

— Это похвально! — одобрил Исаев. — Так что? Забудем прежние обиды?

Вот, мужики! Понятное дело, я на него обижалась, но он-то на меня за что?! Обиды у него прежние….

Но пришлось улыбнуться, потому что с этим человеком мне здесь лучше дружить, чтобы жить спокойнее.

— Конечно. Всё уже забыли. А вы, если вдруг чувствуете себя плохо — не стесняйтесь обращаться ко мне, а то я сама могу и не успеть. Во всех случаях, связанных со здоровьем, лучше перебдеть! — засмеялась я.

— Хорошо, — поддержал он, робко пятясь к двери. Что ж, кажется, эта наша взаимная "симпатия" не пропадёт никогда, но мужик мне благодарен, поэтому деваться ему, как и мне, некуда, приходиться мне теперь улыбаться. — Не буду отвлекать. Спасибо вам ещё раз! — Исаев бросил взгляд на мою пустую банку. — Может, вас кофе угостить?

Блин, наверное, со стороны это и правда выглядит так, будто у меня закончился напиток, а мне очень хочется.

— Нет, это я просто…, — я замялась, придумывая, как оправдать своё странное поведение, но так и не нашла, что сказать, — у меня есть!

— Понял! — Исаев смылся, оставляя меня и дальше фанатеть от запаха пустой банки.

Только теперь я ещё и закусывала конфетами, которые тоже оказались божественными. Вот, что значит — человек с душой подарил! Я не заметила, как умяла всю коробку, а потом, когда меня этими конфетами тошнило, ругала себя за переедание. Соня, ну куда столько?! Конечно, будет плохо! Врач, называется.

Слушайте, а может Исаев вовсе не думает так, как сказал?! Вдруг, в этих конфетах что-то подмешано? Так сказать, отомстил за госпиталь. Да ну… это просто надо не жрать столько за один присест, а не винить человека! А вообще, пока меня тошнило, я сделала вывод, что конфеты больше не люблю. После этого даже банка больше не казалась такой пахучей, и я стала злиться на Исаева, что испортил мне удовольствие.

А когда наступил вечер, на меня вдруг напал