Влюбленные безумны - Наталья Андреева

Секунданты торопливо отмерили десять шагов меж барьерами и воткнули в снег сабли, потом принялись уминать дорожки, по которым противники должны были сходиться друг с другом. Когда все было готово, занялись пистолетами. Насыпая на полку порох, отставной майор невольно покачал головой: сыро. Ну и времечко выбрали эти двое, чтобы стреляться! Не терпится им умереть!

Условия дуэли, и впрямь, были такие, что для одного из поединщиков этот день должен был оказаться последним. А может так случиться, что и для обоих, если они вдруг выстрелят одновременно. Отставной майор, прошедший огни и воды и отмеченный не одним шрамом, считал, что так быть не должно. Если уж оба так горят желанием покончить с собой, можно было бы избрать для этого другой способ, без привлечения сторонних людей, которые, между прочим, рискуют своей карьерой. Все, что происходило, ему не нравилось. Он был участником многих дуэлей, но ни в одной не видел такой одержимости. Майор уже жалел, что Соболинский сумел уговорить его на это.

– Давайте же начинать, господа, – нахмурился граф Ланин, каким-то шестым чувством уловив колебания секунданта противника и намеренную задержку.

Князь с сожалением посмотрел на человека, к которому испытывал огромную симпатию, чему не мешало даже то, что граф был мужем хорошенькой женщины, за которой сам князь не прочь был бы поволочиться. Этот неравный брак был и счастьем графа, и его большой ошибкой. «А Соболинский-то хорош! – с завистью подумал князь. – Он первый в свете знаток хорошеньких женщин и умеет их добиваться. Интересно узнать, как далеко у них с графиней зашло?»

– Да, давайте начинать, – кивнул Соболинский и первым взял пистолет, после чего скинул на снег мешавший ему плащ, оставшись в одном сюртуке.

Перед тем как идти на край поляны, он сказал своему противнику:

– Ваш прежний выстрел, граф, был не совсем удачен и дал мне целых четыре года жизни. Я понял урок и провел их с пользой. Особенно последний.

«Далеко, – подумал князь, увидев, как изменилось лицо графа Ланина. – Ох, что-то будет!»

Противники, стараясь не сбиться с проделанных в снегу тропинок, пошли на разные концы поляны.

– На счет три сходитесь! – крикнул князь. Подождав с минуту, он увидел, что оба готовы и принялся отсчитывать: – Раз, два, три!

При слове «три» отставной майор в напряжении замер в ожидании выстрела, но над поляной повисла странная, можно даже было сказать мертвая тишина. То, что произошло потом, даже ему, неизменному участнику дуэлей, показалось непонятным и странным. Граф и Соболинский, не поднимая пистолетов, медленно шли к воткнутым в снег саблям. Так и не делая выстрела, противники подошли каждый к своему барьеру, на расстояние в каких-то десять шагов и замерли. Если они так желали друг другу смерти, этот поступок можно было бы назвать джентльменским. Каждый из них давал шанс другому себя убить.

«Невероятно! – подумал князь. – Они что, оба сумасшедшие?! Да стреляй же ты! Стреляй!» – от волнения он даже забыл, кого именно торопит и кому желает жизни, а кому смерти.

– Что происходит? – с недоумением посмотрел на него секундант Соболинского. – Что за политес? Это дуэль или…

И в этот момент раздался выстрел. Над поляной, и без того утонувшей в тумане, повис еще и пороховой дым. Секунданты, щурясь, пытались разглядеть: что происходит? Кажется, один из дуэлянтов лежит на снегу. Но, может быть, он только ранен? И вот-вот раздастся ответный выстрел, потому что тот, второй, все еще стоит у своего барьера. Но на поляне вновь стало тихо. Небо, казалось, опустилось еще ниже и придавило их своей тяжестью. Потом они увидели, как к лежащему на снегу мужчине от дороги, проваливаясь по колено в снегу, бегут доктор и слуги.

– Кто? – переглянулись отставной майор с князем.

И в этот момент из тумана, опустив дымящийся пистолет, вышел Соболинкий и неверными шагами подошел к ним.

– Я его убил, – дрожащими губами сказал он. – Дуэль окончена. Все окончено.

– Тебе лучше уехать, Серж, – взволнованно посмотрел на него князь. – Ты же понимаешь… государь…

– Да, я знаю.

Соболинский растерянно посмотрел на пистолет в своей руке.

– А ну, отдай! – князь чуть ли не силой вырвал у него пистолет и выругался: – Черт знает что!

– Я еду за границу, в Париж. Увидишь графиню, скажи ей… Впрочем, не говори ничего. Скажи: уехал.

– А жене что передать? – сердито спросил его секундант.

– Жене? – Соболинский вдруг как-то странно, металлически рассмеялся. – Жене…

Так ничего больше и не сказав, он, пошатываясь и то и дело сбиваясь с тропинки, и глубоко проваливаясь в снег, побрел к дороге.

– Эй! Плащ-то надеть! Плащ! Замерзнешь! – крикнул ему вслед майор. Но Соболинский даже не обернулся.

– Оставьте его, – тихо сказал князь. – Он, похоже, не в себе. И долго еще будет не в себе.

– А я уж думал, что он из железа, – покачал головой усатый майор. – Уж не в первый раз с ним езжу, но чтоб так-то… Раньше все смеялся. А после мы с ним шампанское ехали пить, да к цыганам. Я уж думал, ему все нипочем.

– Он человек, – покачал головой князь. – И глупый, как оказалось, человек. Только что он погубил все: свою карьеру, свой выгодный брак, блестящее положение в свете. Все. Что он теперь? Ничто. Пустое место. Для него все теперь кончено. Он правильно сказал.

– Когда государь узнает о дуэли…

– Он знает.

– Но… как же так?

– А вот так, – неприятно усмехнулся князь. – Одним выстрелом – двух зайцев. Чтоб никто больше не мешал. А вы, сударь, не беспокойтесь. К секундантам, участвовавшим в этой дуэли, государь не будет особенно строг.

– Я, сударь, царской немилости не боюсь, – сердито сказал отставной майор. – Я свое отбоялся уже, сударь.

– Э! Так и у нас с вами до дуэли дело дойдет! Я ведь на «сударя»-то могу и обидеться, – прищурился князь.

– Всегда к вашим услугам. Сударь. – Майор слегка поклонился и зашагал к дороге, к экипажу, куда слуги бережно несли графа. По снегу за ними тянулась кровавая дорожка. – Как он?

– Насмерть, – хмуро сказал доктор. – Умер мгновенно, не мучился.

– И то хорошо. Жена-то знает?

– О дуэли? Должно быть, спит еще, – усмехнулся доктор, – сладкие сны смотрит. Что ж, она теперь богатая вдова. И высочайшей особе путь свободен. Все устроилось как нельзя лучше.

– Подумать только, в каком бесчестном деле мы были участники! – взволнованно сказал отставной майор.

– Не мы, так другие. А кто-то и рад был угодить, – доктор вздохнул и посмотрел на стоящего в раздумье князя. – Вы с нами едете?

– Куда? К графине? Ну, уж нет! Езжайте, у меня тут дело, – майор тоже посмотрел на князя.

– Э! Бросьте! Не делайте глупостей, слышите?

– Дело чести. Исправить ничего уже нельзя, но ответить за то, что сделано, нужно и должно.

– Как вам будет угодно… Ну, что стоишь! Пошел! – крикнул доктор кучеру, заскочив в экипаж, и тот рванулся с места.

Усатый майор какое-то время стоял у своих саней, дожидаясь князя, но тот к нему так и больше и не подошел.

«Дурак, – подумал князь, садясь в свой щегольской экипаж и с усмешкой глядя на переминающегося с ноги на ногу усатого майора. Было тепло, но очень уж влажно, к тому же от речки дул сильный, порывистый ветер. – А вдруг попадет? Стреляю я метко, но все же… У Нарышкиных завтра бал… Мари будет в бальном платье, в котором она чудо как хороша… Мне теперь надо ждать следующего чина. Не сейчас, а к лету, когда все успокоится. Государь ко мне теперь особо благоволит… И Мари… Умирать? Сейчас, когда все так удачно сложилось? И прекрасная графиня теперь вдова… Зачем же умирать?»

Он улыбнулся и намеренно громко и бодро крикнул кучеру:

– Пошел!

Хмурый майор поежился от холода и торопливо полез в свои сани. Весь следующий день он напрасно ждал секундантов князя, а к вечеру поехал по своей давней привычке к одной известной особе составить партию в карты, где неожиданно выиграл крупную сумму. «Не послать ли мне самому?» – раздумывал он, возвращаясь, домой с деньгами. Настроение его, несмотря на крупный выигрыш, было прескверное. Речь шла о секундантах. Но оскорбление нанес он, так, во всяком случае, посчитал князь. Значит, надо было вновь искать с князем ссоры, чтобы самому послать вызов. На следующий день он узнал, что князь уехал в Москву с каким-то поручением от государя. Все, таким образом, откладывалось на неопределенный срок.

В Петербурге тем временем пошел густой снег и вновь ударили морозы. Зима заканчивалась и вдруг поспешила утвердить свои права. Вместе с поземкой, гулявшей по стылой земле, по городу гуляли слухи. Но никто не мог с уверенностью сказать, чем же закончится вся эта история? Все полагали, что переждав какое-то время, прекрасная графиня вернется ко двору, и тогда уж начнется ее эпоха. Эпоха ее пусть не фактического, но царствования. Но как знать? Время меняет все. Для нее же главное – не упустить это время. Так, во всяком случае, думали все.