Железная маска - Эдмон Ладусет

Ей нужен был совет, и, услышав о приходе Ньяфона, королева решила немедленно его принять.

Когда горбун и Ивонна вошли в ее кабинет, она холодно осведомилась:

— Ты хотел видеть меня? Зачем?

Но за него ответила Ивонна:

— Нет, мадам. Это я привела сюда вашего сына против его воли.

— Моего сына? — в испуге вскричала маркиза де Мэнтенон.

— Сударыня, мне бесполезно лгать.

— Но кто вы такая?

— Супруга монсеньора Людовика.

Маркиза превосходно умела владеть собой, и только сильно побледневшее лицо выдавало ее страх.

— Подобное признание, — продолжала Ивонна, — означает также и то, что прежде чем явиться к вам, я приняла все необходимые меры предосторожности. Как бы ни были вы могущественны, я вас не боюсь.

С этими словами она сделала шаг вперед, и Ньяфон, следивший за каждым ее движением, расценил это как возможность нанести ответный удар. -Но он просчитался. Ивонна отнюдь не утратила бдительности, и ее кинжал, сверкнув, опустился на его протянутую к ножнам руку.

К ужасу маркизы, Ньяфон, корчась в страшных судорогах, упал на пол и через мгновение умер у ног ненавидимой им женщины. Даже смерть не сумела разжать ему кулаки, и казалось, что он, продолжает угрожать ей с того света.

Не сводя глаз со скрюченного трупа горбуна, королева тяжело опустилась в кресло.

Пользуясь моментом, Ивонна приблизилась к ней и, угрожая кинжалом, зловещим шепотом произнесла:

— Клянусь, что поступлю с вами так же, если вы не спасете монсеньора Людовика.

— Простите, простите меня… — еле выговорила маркиза, ожидая, что клинок вот-вот вонзится ей в грудь.

— Сударыня, ваши слова вызваны не раскаянием, а страхом.

— Сжальтесь надо мной! Скажите, что я должна сделать?

Страх парализовал ее волю. Ее сын Ньяфон, родство с которым она держала в строжайшем секрете, лежит мертвый. После ухода Ивонны ей еще предстоит отделаться от трупа… Кричать и звать на помощь она также не может, поскольку эта страшная женщина владеет ее тайной… А перед глазами пляшет лезвие отравленного кинжала…

— Я в вашей власти, — повторила она. — Как мне спасти свою жизнь?

— Спася жизнь монсеньора Людовика.

— Но как?

Не опуская кинжала, Ивонна вынула из-за корсажа бумагу и протянула ее маркизе:

— Подпишите это.

Королева взяла пергамент, быстро подошла к столу, обмакнула перо в чернила, даже не читая, поставила свою подпись.

— Теперь печать.

Маркиза повиновалась.

— Позовите начальника стражи, пусть он доставит эту бумагу по назначению.

Не колеблясь ни секунды, маркиза позвонила в колокольчик и передала документ явившемуся на ее зов офицеру.

Одержав полную победу, Ивонна вновь обратилась к королеве:

— Сударыня, мне известно, что несколько членов королевской семьи отравлены. Здесь лежит труп Ньяфона, и стоит мне захотеть, весь Париж узнает о том, что это ваш сын, и вас обвинят в его убийстве. Но вы подписали нужную мне бумагу, и я обещаю хранить вашу тайну… Чтобы избавиться от трупа, вам понадобится некоторое время, за которое я смогу без помех покинуть дворец. Вы согласны? — спросила Ивонна, вновь поднося кинжал к ее лицу.

Маркиза лишь молча кивнула.

Тогда супруга монсеньора Людовика склонилась перед королевой Франции в прощальном поклоне и покинула ее покои.

Выйдя на улицу, она села в карету Ньяфона и приказала вознице ехать в замок де Бреванн.

Глава XXVII

ФАРИБОЛЬ И МИСТУФЛЭ В БАСТИЛИИ

Когда несколько часов спустя Фариболь, Мистуфлэ и Онесимо вернулись в аптеку Эксили, их ожидало страшное зрелище: перед ними было пепелище, подземелье открылось взорам досужих зевак, и ни души…

Свидетели пожара сказали им, что аптека давно пустовала и им даже в голову не пришло, что надо кого-то спасать.

Все пошло прахом! Как быть дальше? Ивонна с сыном и Дорфьель могли лишь чудом избежать страшной смерти в огне. А так как все трое были добрыми христианами, они решили проверить, не совершил ли Господь подобное чудо, и отправить Онесимо в замок де Бреванн. Если Ивонна выжила, она могла быть только там. Фариболь и Мистуфлэ остались бродить среди пепелища, боясь обнаружить обгоревшие трупы своих друзей.

За этим невеселым занятием их и застал офицер королевской стражи. Первым побуждением двух забияк было обнажить шпаги, но мушкетер лишь улыбнулся и спросил:

— Эй, вояки! Не один ли из вас некий Фариболь?

— Это я, — с вызовом и удивлением ответил капитан.

— Черт возьми! Вот уж не думал найти вас среди этих головешек… В адресе указана аптека, а имя получателя — Фариболь. А, понимаю, ваш дом сгорел… Примите соболезнования, монсеньоры.

— Благодарю, — ответил Фариболь в полной уверенности, что над ним издеваются. — И зачем я вам понадобился?

— Вот, возьмите, — сказал мушкетер, протягивая ему сложенную и запечатанную бумагу.

— Что это?

— Письмо?

— Откуда?

— Из королевского дворца.

— Из Версаля? От… ко… короля?

— Нет, от маркизы де Мэнтенон.

— Но я ее не знаю и никогда не видел!

— Ну и что? — рассмеялся мушкетер. — Возьмите же! Я просто выполняю поручение, и мне надо торопиться назад.

Фариболь взял наконец письмо, и офицер сразу же ускакал.

Раздираемый недоверием и любопытством капитан сломал печать и, быстро прочитав послание, выдал целый залп своих излюбленных ругательств:

— Сто тысяч чертей! Гром и молния! Ну и сюрприз!

Мистуфлэ, читавший письмо через плечо Фариболя, присоединил свой голос к восторженным воплям капитана:

— Боже мой! Клянусь всеми святыми! Вот это новость! Пресвятая дева! Свершилось правосудие Господне!

Вскоре друзья уже подходили к Бастилии. Оба шли с важным видом, гордо подняв головы и элегантно держа правые руки на эфесах шпаг.

Когда они взошли на подъемный мост, вооруженный мушкетом часовой крикнул им:

— Убирайтесь! Здесь не место для прогулок!

— Черт возьми, приятель, — ответил Фариболь тоном, исполненным достоинства, — убери-ка свою дурацкую пушку и передай офицеру, что с ним хотят поговорить по весьма важному и неотложному делу.

Слова и манеры славного капитана произвели должное впечатление, и часовой крикнул:

— Командира к воротам!

На его зов явился офицер в сопровождении нескольких солдат.

— Сударь, — обратился к нему Фариболь, протягивая пергамент, — не сочтите за труд ознакомиться с этим.

Прочитав бумагу, офицер снял шляпу, отвесил двум друзьям глубокий поклон и ответил:

— Я в вашем полном распоряжении. — И скомандовал своим людям: — На караул!

— Пустое, сударь, пустое… — отмахнулся Фариболь. — Столь важным людям, как мы, подобает скромность… Возьмите четырех солдат и проводите нас к коменданту.