Чужаки - Алекс Мак

— Вы же питаетесь или питались мясом и прочими «дарами природы», — пожала плечами Эллина, вновь подходя к Бонсайту почти вплотную. — А чем, по-твоему, вы так сильно отличаетесь от куска мяса? По крайней мере для нас вы просто пища. И смирись с этим. Ты ничего не можешь ни изменить, ни исправить.

Сайлас дернулся в нитях своей «паутины», но женщина только рассмеялась, похлопав его по щеке. Эллина отбросила сигарету в сторону, потянулась и вышла из помещения, бросив через плечо:

— Смирись с этим.

Сайлас еще раз дернулся на нитях, крепко державших его за руки и за ноги, и от бессилия расплакался. Соленые слезы бежали у него по щекам, разъедая воспаленную кожу. «Ты ведешь себя, как ребенок, — послышался ему резкий голос отца, — возьми себя в руки! Ты же Бонсайт, а Бонсайты никогда не сдаются!»

— Да, я — Бонсайт, — про себя, но твердо сказал Сайлас, поднимая голову и чувствуя, как слезы сами собой высыхают на его лице. — И я не сдамся и не смирюсь!!!

Он попытался собрать разбегающиеся мысли. «Нужно сосредоточиться и тщательно проанализировать все, что произошло, — думал он. — Значит, она все время врала мне, ведя свою игру. Не врет ли она и сейчас? Может быть, и это не настоящая ее цель? Хотя… С другой стороны, они же владеют и телепатией, и телепортацией… И вообще кучей всяких недоступных человеку навыков… Почему они так редко их применяют? Они бы могли заставить меня совершить этот „Прыжок“, не пускаясь на такие хитрости…» Странная мысль закралась в голову Сайласа и ворочалась там, пока окончательно не оформилась. А может, они вовсе не так могущественны, как это хочет представить Эллина? Может, для того, чтобы применить один из своих замечательных навыков, им требуется неимоверное напряжение сил? Может, после этого они слабеют? «Ну, конечно, — обрадовался внутренний голос Сайласа, — конечно, как это мы сразу не догадались! Все-таки мы очень доверчивое племя. Верим на слово, кто бы это ни говорил. Значит, если заставить их применить свою силу, их можно измотать!» Бонсайт улыбнулся про себя, но очень скоро опять нахмурился. Все это замечательно, но возникает еще одна проблема. Точнее, сразу две. Первая — как скрыть от чужаков свои мысли, пока они еще не устали и не лишились сил, а вторая — он понятия не имеет, как совершить этот самый Прыжок. А то, что скрыться от Эллины можно только таким способом, он не сомневался.

«Что же делать, что делать? — соображал Сайлас, опасаясь, что каждую секунду инопланетянка может вернуться. — С Прыжком я все равно не могу сам разобраться. Остается надеяться, что чужаки сами мне подскажут, что нужно делать. А вот с тем, как скрыть от них свои мысли, я просто обязан что-то придумать. Но это все равно что „не думать о белой обезьяне“!» — пришел в отчаяние лорд.

Неожиданно на память ему пришел один из уроков, которые его отец заставлял брать у старого солдата, исполосованного шрамами так, что было жутко на него смотреть. Бравый вояка принимал участие практически во всех войнах и стычках, до которых только мог добраться, был многократно ранен и побывал три раза в плену. Он учил юного Сайласа обращению со всеми видами современного оружия, методам разведки и шпионажа и прочим «полезным» вещам. В числе прочего он как-то прочитал целую лекцию о методах сопротивления гипнозу и различным химическим препаратам, выдуманным с целью, чтобы пленник немедленно разболтал все, что знает. До сих пор в ушах лорда стоял его хриплый, надорванный боевыми криками голос.

— Самое главное, что ты должен запомнить, — наставлял его ветеран всех войн, — твои мысли в твоей власти. И только в твоей. При определенном усилии воли ты можешь направить их в любое русло. Но существует и несколько методик, которые помогают отвлечь мысль от вопроса, который тебе задают. Например, ты можешь вспомнить самую трудную математическую задачу, не решенную тобой, и постараться решить ее в уме…

«Вот оно, — обрадовался внутренний голос. — Правда есть еще и самогипноз. А если сочетать самогипноз с решением чего-нибудь очень сложного и направить все усилия на анализ задачи… То, возможно, мы сможем отвлечь свои мысли и запутать Эллину. Тем более что, если все правильно и они пользуются телепатией лишь изредка, она просканирует тебя только когда войдет в комнату».

Радость от того, что, возможно, найден выход из одной тупиковой ситуации, захлестнула Бонсайта, выбросив в кровь огромную порцию адреналина. Но именно это было сейчас совсем некстати. Он постарался успокоиться, стараясь дышать медленно и равномерно. Постепенно бешено бьющееся сердце начало стучать спокойнее, напряженные мышцы расслабились, и Сайлас постарался сосредоточиться.

— Ты спокоен, ты абсолютно спокоен, — начал он тихо себя уговаривать. — Всё, что тебе нужно сейчас сделать, — это направить все силы на решение задачи, которую ты так и не смог понять, когда разбирался в устройстве Челнока. Она касается основополагающего принципа его действия. Это уравнение пространственно-временного перемещения, его тебе пытался объяснить тот самый чудак, что изобрел Челнок… Думай, думай…

Ему казалось, что для Эллины будет абсолютно оправданно, что он пытается объяснить себе принцип действия Челнока в такой момент. С ее точки зрения, такое примитивное существо, как человек, и должен думать о приборе, предполагая, что его собственные способности сродни работе аппарата. Постепенно он окончательно успокоился, войдя даже в легкий транс. Через несколько минут решение проблемы даже увлекло его, и Сайлас на полном серьезе пытался разобраться в том, чего не понял много лет и испытаний назад.

Прошло около часа, когда дверь открылась, но, к удивлению Бонсайта, в помещение вошла не Эллина, а двое других чужаков. Они были в странных костюмах, лица скрывали кожаные полумаски. Но, несмотря на это, лорд узнал в одном из пришельцев того самого «мрачнолицего» с совета в пещерном городе. «Вот вам и система безопасности!» — с горькой иронией подумал он.

Ни слова не говоря, вошедшие ухватили нити державшей Сайласа паутины и без видимого труда подняли его и понесли к выходу. Кровь бросилась лорду в голову, но усилием воли он остановил ее бег и опять вошел в состояние блаженного спокойствия и математики. Его протащили по полутемным коридорам, пока он не разобрал вдалеке шум множества голосов и не увидел свет, пробивающийся сквозь огромные ворота, кажущиеся неуместными в столь небольшом помещении. При их приближении створки ворот распахнулись, и яркий свет хлынул в коридор. Сайлас на мгновение зажмурился.

Открыл глаза он уже в обширном зале, посередине которого находилось возвышение. По стенам мерцали разноцветные огни, звучала странная музыка. На возвышении, к вершине которого вели освещенные ступени, находился гигантский трон. На нем восседала Эллина, казавшаяся лилипуткой на таком огромном сиденье. Все это было похоже на сцену из какого-то очень древнего фильма, который Сайлас в пору своих поисков откопал в заброшенном городе. «Даже тогда это смотрелось дешево», — подумал лорд.

Когда его внесли в зал, по толпе собравшихся пробежал вздох. Эллина дала знак, чтобы пленника подтащили к центру зала. Бонсайта обернули в паутину, как в кокон, и бросили к основанию возвышения. После чего чужаки, принесшие его, с почтительным поклоном отступили к своим собратьям. Сайлас с удовольствием поймал себя на том, что, несмотря на всю необычность ситуации, с упорством, заслуживающим лучшего применения, все еще пытается решить ту самую старую задачку. Эллина посмотрела на него более пристально, и Сайлас порадовался своей системе телепатической защиты.

Он огляделся по сторонам и был поражен до глубины души тем, как мало на самом деле было этих «всемогущих» пришельцев. В большом зале находилось от силы двести чужаков. «И это все?! — пораженный, разглядывал их Бонсайт. — Да, видно туго им пришлось! А мы-то тоже хороши! Не смогли справиться с жалкой кучкой полудохлых пришельцев! Но, с другой стороны, кто же знал!» Несмотря на все эти утешительные мысли, на секунду Сайлас почувствовал, что ему хочется рвать волосы на голове от злости и разочарования. Но он тут же постарался взять себя в руки и сосредоточиться на решении задачи. К счастью, ему это легко удалось. «Все-таки жизнь чему-то научила меня», — горько про себя усмехнулся он.

В этот момент со своего трона поднялась Эллина, одетая в сверкающий длинный балахон, и в зале наступила мертвая тишина.

— Мой народ! — тихо начала она, постепенно повышая голос. — Мой бедный многострадальный народ! Многие поколения вы страдали, вы преодолевали многочисленные трудности и препятствия. Мы потеряли бесчисленное количество наших братьев и сестер! Но мы выжили! Мы — Оплетающие! Мы вечное и благословенное племя, которое должно и будет главенствовать во всех вселенных и во все времена, потому что теперь мы нашли главное! Мы нашли того, кто поведет нас сквозь времена и миры. Мы долго страдали, пытаясь найти того, кто спасет наш род. И мы нашли его! И теперь никто и ничто нас не остановит!