Нет правил для богов - Владислав Выставной

Похоже, действовать придется еще быстрее и еще решительнее, чем предполагалось. Причем сразу в двух направлениях.

Позвонил в колокольчик.

Тут же появился тихий референт.

– Гонца ко мне, – приказал отец Себастьян. – Немедленно!

Наше признание Ламберту не отменяло регулярных встреч с Загом. Более того – теперь следовало выглядеть еще более аккуратными и ревностными исполнителями воли отца Себастьяна. И главное – своим чрезмерным усердием не вызвать подозрений.

Заг ждал нас в небольшой ложбинке, скрытой густым кустарником.

– Ба! А вот и наши герои! – Он приветливо раскинул руки.

Пожалуй, даже чересчур приветливо, от чего стало неприятно и закрались определенные подозрения. Которые не замедлили оправдаться в самой полной мере.

– Отец Себастьян доволен вашими успехами, – сообщил вор, подмигивая. – Он восхищен вашей хитроумностью и ловкостью. И особенно тем, что вы помогли обнаружить посланницу и проникли в свиту Ламберта. Это серьезное достижение.

– Что-то многовато похвал, – заметил Грош. – Небось готовится какая-то пакость.

– Ну, что вы! – Вор скорчил оскорбленную физиономию. – Какие еще пакости? Напротив, я имею сообщить, что вам поручено наиболее важное поручение!

– Ну-ну… – с сомнением произнес я.

– Все, что вам осталось, – это спокойно передать Иноэль в бережные руки людей инквизиции! – заявил Заг.

– «Бережные руки инквизиции»? – повторил Грош, смакуя фразу. – Это сильно…

– И что же от нас требуется? – осторожно спросил я.

– О, сущие пустяки! – замахал руками Заг. – Сделать так, чтобы благородные рыцари уснули крепче обычного. Остальное – уже не ваша забота.

Вор кинул мне в руки маленький, туго набитый мешочек. Я поймал его на лету, осмотрел, все еще не понимая, к чему клонит Заг.

– Ведь вы – слуги, – хитро сказал вор. – Вы готовите еду и питье. Вот и подсыпьте господам это снотворное зелье…

– Снотворное? – прищурился Грош. – А вот, скажем, у меня бессонница. Ничего, если я тоже немножко испробую…

– Не советую, – туманно сказал Заг. – Это снотворное однократного действия…

Меня бросило в жар:

– Вы хотите отравить их?!

Но тут же, вспомнив о нашей новой роли, я взял себя в руки и сказал дрожащим голосом:

– Если этого так желает отец Себастьян…

– Не беспокойтесь, они не будут мучиться, – заверил вор. – Просто уснут сладким сном. Главное – не усыпите по ошибке… гм… саму посланницу. Ее накрепко свяжите…

– Э нет! – покачал головой Грош. – Вязать – не наше дело! Да и кто его знает – как надо связывать ангелов? Нет уж, увольте…

– Ладно-ладно! – нетерпеливо сказал Заг. – Это я возьму на себя…

Наше сообщение вызвало справедливое негодование в стане рыцарей. Только Иноэль восприняла новость о коварном замысле инквизиторов со спокойствием, свойственным лишь ангелам.

– Мне не нравится, что у нас по пятам крадется какой-то мерзавец! – заявил Ламберт. – Может, поймать негодяя да отрубить ему голову?

– Я готов! – воскликнул Стаффорд, обнажая меч.

– Прошу вас, повремените немного, благородные господа! – вмешался Грош. – Ведь мы решили разыграть эту карту – давайте играть до конца!

Ламберт вдруг рассмеялся:

– Этот пройдоха даже не стесняется напоминать, как ловко облапошил наших слуг! Что ж, в искусстве карт и обмана ты, думаю, намного превосходишь честных и чересчур прямолинейных рыцарей…

– Что вы, благородный господин Ламберт! Право же – я честный малый! – Грош обиженно моргнул ясными светлыми глазами. – Но в данном случае было бы неплохо притвориться, чтобы внезапно схватить злодеев за руку…

Ламберт посмотрел на Иноэль, что гуляла в сторонке в высокой траве, срывая полевые цветы и любуясь полетом стрекоз.

– Вообще-то я предпочитаю открытый бой, – сказал Ламберт, с трудом отводя взгляд от девушки. – Но чего только не сделаешь ради безопасности прекрасной дамы… и приказа Императора.

Воры осторожно крались по низине, бесшумно пробираясь через кусты и поваленные иссохшие стволы. Впереди тихо скользил вожак шайки – с острым изогнутым ножом в зубах.

Выглянув из-за куста, он пристально осмотрел поляну.

Двое могучих рыцарей неподвижно лежали у шатра. В отдалении потерянно бродили боевые кони. И девушка небесной красоты тихо склонилась над телами.

Заг взял в руку нож и невольно облизнулся. После чего сделал знак остальным – красноречиво проведя ладонью у горла. Воры понимающе оскалились и схватились за ножи: один – за прямой, другой – за кривой, как серп, и волнистый, третий – за короткий с зазубренным лезвием.

В один миг они вылетели на поляну, устремившись к своим спящим жертвам. Вообще-то те должны уже быть мертвы – но нельзя быть уверенным в этом, пока лично не перережешь глотку…

Девушка вскрикнула и подалась назад. А к ней уже приближались с ухмылкой трое негодяев – поигрывая крепкой веревкой.

Но случилось совсем неожиданное:

«Спящие» вдруг оказались на ногах, и воздух рассекла звонкая сталь. Еще не успели раздаться испуганные возгласы – а в траву уже полетели отрубленные головы.

Окружившие девушку негодяи бросили веревку и кинулись врассыпную. Но навстречу им уже выскочили слуги. Воры замешкались – и двое из них поплатились за это своими жизнями.

Один лишь Заг, сверкнув на прощание злобным взглядом, скрылся в зарослях.

– Держи его! Уйдет! – крикнул Стаффорд.

– Как же – лови ветра в поле… – растерянно сказал Грош, не решаясь нырнуть в кусты вслед за вором.

– Искать вора в лесу – занятие неблагодарное. Да и не рыцарское, – сказал Ламберт, стирая с меча кровь. – Жаль, что не удалось достать вожака, – теперь жди беды…

– Давайте покинем это место, – оглядывая забрызганную кровью и усеянную трупами поляну, сказал Стаффорд. – Это зрелище не для прекрасных женских глаз.

Иноэль действительно смотрела на побоище со страхом и отвращением.

Мне вдруг стало стыдно за нас, людей, представших перед посланницей ангелов в таком неприглядном виде.

Но тут же я подумал: а имели ли мы право поступить иначе? Разве зло не должно быть наказано? Разве только что благородные рыцари не спасали ее, посланницы, жизнь и свободу?

Таков уж жестокий и гордый мир Невендаара – здесь в цене благородство и сила, достоинство и умение владеть оружием, мудрость и разрушительная сила магии. Другого не дано, и мир этот никогда не изменится – разве что уничтожат его вконец разочаровавшиеся боги…