Второе полугодие - Юрий Ра

— Да.

— Ну и что? Что с того, что через сорок лет тебе будет две пятерки?

— А то, что я возьму этот номер журнала со своей статьёй и это будет бомба! И обо мне заговорят не просто как о талантливом журналисте, а как о человеке, сделавшем точнейший прогноз. Кстати, в предисловии к статье или в послесловии редактора можете так и написать: мол автор ручается за свои прогнозы и приглашает всех молодых людей вместе с ним посмотреть, как они будут сбываться. Как одна за другой технические новинки будут становиться неотъемлемой частью нашей жизни, делая её ярче и свободнее. Свободнее от рутины, от механического труда, от ненужных сложностей. И всё это для того, чтобы у человека оставалось больше времени на созидательный труд и творчество в самом широком смысле этого слова.»

— Вить, а он дело говорит! Ты фиксируешь? Реально, хороший ход с послесловием редактора.

— Так может еще и тумана нагнать? Коль, как считаешь, маленькая мистификация не помешает?

— Ты про гостя из будущего? А ведь да, и ты ничего не теряешь. Вить, сделай так. Если Сам не утвердит, просто выкинешь эту муть в корзину и напишешь другую подводку.

— Мужчины, а кто мешает сразу сделать два варианта? Стандартный и этот ваш с мистификацией. Кстати, что именно придумали?

— Михаил, а ты не против, если мы подадим тебя как человека, явившегося в редакцию из будущего? Типа, привет от потомков. У тебя же даже статья выстроена не как гипотеза или размышление, а прямо записки очевидца.

— Собственно говоря… я и есть пришелец из будущего. Нас принято называть попаданцами.

— Молодец, сразу включился! Николай, смотри, кто нам на пятки наступает, какая смена растет!

— Да, товарищи. Вы же прекрасно понимаете, что, находясь в стесненных финансовых обстоятельствах, я не могу обратиться к представителям НЭПа за небольшим одолжением. Виктор, как советский человек, вы не сможете отказать сыну лейтенанта Шмидта?"

Да уж, я опять был как никогда близок к провалу. Попаданец, блин, пришелец из будущего. Который хочет стать ушельцем, но не знает дорогу. Придется, как в фильме про Алису Селезневу двигаться в своё время пешком, год за годом. А эти Коля и Витя из редакции — балаболы и болтуны, но креативные и энтузиасты своего безделья. Особенно Виктор. Не удивлюсь, если через какое-то время его погонят из журнала в шею. Или оставят как выдающегося раздолбая. А с сосисками я хорошо придумал, мы так и пахали до вечера без перерыва на обед. Только чай пили с каким-то мусором под видом печенья.

7 февраля 1982 г

«То, что я в субботу пошел в школу, было подвигом, честное слово! После нормального рабочего дня в атмосфере всеобщего дурдома, какой присущ солидной редакции со своими традициями, опять идти в школу… это я даже не знаю с чем сравнить! Это как вчера катался на лыжах, потому что зима и снег искрится, и хорошо. А сегодня вышел на улицу: снег черный и чуть не дождь, и промозглая весна. И ты понимаешь, что до следующей зимы полжизни».

Но куда деваться, раз я попал в такую ситуацию, когда со всех сторон мне диктуют, что делать, как жить, даже что в рот положить, и то по большому счету не я определяю, а они. Внешние факторы. И бороться с ними, честно сказать, не просто сложно, а бесполезно. Потому как только в книжках герой может взнуздать мир, заставить плясать под свою дудку окружающих, приструнить наезжающих, совратить… Стоп, про совратить не надо. Юный организм и так уже подсказывает, что готов размножаться. Никого мы совращать не станем. И потому что неэтично тоже. Но в первую очередь по причине крайней наивности окружающих моё тело юных дев. А прожженных и циничных рядом с Мишей не видать пока. В деревне, там могут найтись такие девушки, про которых я вру напропалую одноклассникам. Но тоже не факт. Да и где она, эта деревня! До неё еще почти две четверти по сугробам и слякоти.

На втором уроке химичка велела зайти к директору по окончанию урока, а не сейчас, то есть дело не срочное. Народ зашушукался, мол чего опять Корчагин натворил? Или какая-то новая движуха затевается… Ирка как человек, занявший самую удобную позицию возле моей тушки начала пытать, не дожидаясь окончания урока:

— Чего он тебя вызывает? Это из-за того, что ты вчера школу прогулял? — На первом уроке у неё не было времени выпытать у меня причину пропуска целого учебного дня — контрольную писали. А на перемене смешанным составом гуртоваться в коридоре у нас еще не принято, мальчишки отдельно всегда и ходят, и начала урока под дверью ждут. Ну кроме самых нерядовых случаев, когда дело всего класса касается.

— Почему прогулял? Отсутствовал.

— А нам Галинишна сказала, что не давала разрешение пропускать школу.

— Да мне её разрешение как-то до лампочки. У нас не режим Пиночета небось, в свободной стране живём.

— Ага, а к директору вызвали просто так?

— Нет, видать, ему тоже интересно, как я съездил.

— Куда съездил?

— В Москву.

— Один?

— Корчагин, Долгополова! Сколько можно шептаться! Я сейчас кого-то вызову к доске, вдруг и остальным интересно, что вы там обсуждаете.

— Простите, я…

— … больше не буду! — Грохнул класс со смехом. Шутка стала вирусной, эту фразочку у нас начала повторять к месту и не к месту. Школьникам, давно считающим себя взрослыми, казалось очень смешно, как эти слова звучат в их устах. Тем более, что все давно просекли — будут, и не раз. Вот всё, что привыкли вытворять, то и дальше будут делать. А то, что они уже не дети (по их мнению) — это ничего, у взрослых такое тоже случается.

К счастью, угроза со стороны учительницы осталась нереализованной, мы продолжили заполнять мозги уравнениями диссоциации. Так что Ирка снова осталась с